>:C
Название: Пророк
Автор: Жириновский
Фендом: Mozart L'Opera Rock / Adam et Eve. La seconde chance
Пейринги: Флоран/Микеле (основной), Дов/Микеле
Рейтинг: NC-17
Жанр: драма, юмор, AU
Предупреждения: ООС
От автора: планируется много странных пейрингов <3
Часть 1
Тусклый свет настенных светильников, перетянутых плотной желтоватой тканью, выхватывал из центра комнаты искаженные тенями фигуры. Локонте умышленно не позволял включать больше ламп, чтобы не видеть лица своего клиента и чтобы этот самый клиент не видел его лица.
Микеле провел руками по своим волосам, упершись кулаком в бедро и терпеливо дожидаясь, когда давно немолодой мужчина перед ним наконец уместится на потертом кожаном диване, сильно отдававшем запахом алкоголя и табака.
Отблески причудливо блуждали в бессчетных бутылях со спиртным, уставленных повсюду вперемешку со всевозможной тематической атрибутикой: пластинами некогда именитых музыкантов, рок-групп, различные безделушки с их символикой, разломанные на концертах музыкальные инструменты, фужеры, искаженные современной модой пепельницы и все в таком духе. Это должно было создавать какую-то атмосферу, но она здесь даром никому была не нужна, и Микеле, с сожалением и даже некоторой привязанностью вновь пробежался по любимым полкам взглядом.
- Ну же, иди ко мне, - раздался низкий голос. Мужчина наконец уселся, кое-как стянув с себя дорогую и чересчур вычурную для этого места одежду, и ждал оплаченного удовольствия, расплываясь в сладкой улыбке и блестя сальными глазами.
Локонте передернуло. Он, переждав проникшую под кожу дозу отвращения, быстро разделся и наклонился к настойчиво тянувшему дрожащие от нетернепия руки клиенту.
- Дов, помнишь правила? Засосы и следы зубов не оставлясь, в гу... - Начал было итальянец заученную до мозга костей фразу, но, схваченный за талию, потерял равновесие, и вынужденно сел верхом на колени неоднократно бывавшего в старом клубе мужчины. Микеле тотчас почувствовал горячие влажные следы, оставляемые языком на своей груди, и мявшие бедра и пах пальцы.
- Как обычно? - Чисто символически спросил Локонте, сцепляя ладони за шеей Дова и прижимаясь ближе к нему. Тот довольно ухмыльнулся и откинулся на спинку, позволяя удовлетворить себя и оставляя положенную сумму в складках диванных подушек.
Ближайший час крайне дорогостоящего времени должен был полностью окупиться.
Недовольно скрипнул высокий стул, но его возмущение потонуло в гомоне голосов, смеха и громкой музыки. Микеле устало взгромоздился за барную стойку и уронил голову на лакированую поверхность, поднятой рукой зовя бармена. Бенджамин, высокий молодой блондин с зачесанными назад волосами молча налил в низкий стакан полупрозрачную жидкость и уплыл в другую сторону, на ходу протирая влажной тряпкой свои владения. Итальянец вслепую нашарил рукой холодное стекло и, сделав крупный глоток, подпер кулаками подбородок.
- Опять пьешь эту дрянь? - Проорал в самое ухо едва подошедший Нуно.
- Когда твой выход, Змей? - Таким же образом спросил Микеле, потянув на языке звучный сценический псевдоним и сощурившись от попавшего на лицо цветного луча прожектора.
- Так я уже спел, - патлатый музыкант, местная «звезда», тряхнул хаотично завившейся от жары и пота шевелюрой и демонстративно кивнул в сторону уже зачехленной гитары. - Как работа?
Итальянец зажал ладонями уши, показывая, что слышно не было ничего, и продолжил, едва громыхавшая песня стихла, сменившись какой-то надрывной лирикой:
- Дов был, - спокойные слова звякнули в стакане вперемешку со льдом. - Опять, - еще глоток. - Он, вроде, и ничего, только смотрит так, что аж в дрожь берет. Завязать бы ему глаза...
Нуно засмеялся, похлопав пьянеющего друга по плечу, и, махнув на прощание персоналу клуба, скрылся в толпе, продираясь к выходу. Локонте завистливо посмотрел ему вслед, радуясь хотя бы тому, что у его приятеля работа была почище и давала чуть больше свободы. В стакане одиноко хрустнул лед.
Попытка снова призвать полуголого бармена оказалась прервана появлением начальства. Ямин, натянув кепку с символикой клуба на залысину, нервно барабанил пальцами по темной столешнице, в упор глядя на итальянца. Тот решил самоликвидироваться с линии праведного гнева и слиться с пестрой и взмокшей от движения и своей многочисленности массой людей. Не хватало еще получить выговор от вечно недовольного менеджера, хотя в действительности всегда было за что.
Прижавшись спиной к прохладной стене около угла зала, Микеле мельком взглянул на часы. До полуночи надо было настроить гитару и убить бездельем полтора часа жизни, но итальянец едва подавил навязчивый зевок, проклиная дневную внеплановую побудку и черт знает зачем принесенного гостя, явно не дружившего со своей головой.
***
Вновь оказаться на этих прожженных беспределом и бесконтролем улицах, где жизнь начиналась только после того, как садилось солнце, и умирала, рассекаемая утром. Ночь здесь была и роженицей, и палачом, ломавшими чужие судьбы.
Расстегнув верхние пуговицы рубашки и стянув блестящий галстук, Флоран закашлялся от едких запахов, врезающихся в лицо и с непривычки вызывающих легкую, но неприятную тошноту. Зачем он снова сунулся сюда, аккуратный и ухоженный юрист, один из тех мелких работяг, что незаметно снуют по тесным офисам и легко теряются в толпе. Француз схватился за голову и несколько раз крутанулся вокруг своей оси, судорожно озираясь.
Второй раз был он здесь, но уже по своей воле. В первый же услужливые коллеги, напоив, затащили в местный задымленный бар и бросили, разбежавшись по проституткам. Оставшись наедине с полупустой бутылкой коньяка, Мот как нельзя лучше осознал отчаяние своих разбитых надежд и вдобавок недавно разбитое сердце, что вкупе с ударишим в голову спиртным и отправило ближе к утру, когда все клубы и притоны закрылись, на крышу судьбоносной пятиэтажки.
- Что я здесь делаю? - Простонал в пустоту Флоран, закрыв пол-лица тыльной стороной ладони и шарахнувшись от пронесшегося мимо полуголого парня, натянувшего майку на голову и взывавшего, судя по всему, к всемирной трезвозти.
- Ищешь любовь? - Раздалось лаконичное предположение, обвитое утекавшей сквозь полуоткрытые двери музыкой, лишенной слов. Француз удивленно обернулся на голос, и увидел перед собой высокую мододую женщину с до невозможности длинными накладными ресницами. «Проститутка», - мелькнула закономерная, но несколько неверная мысль. Впрочем, разубеждать его никто не собирался. Флоран попятился, избегая разговора, но оказался утянут ближе к свету низко висящих неоновых вывесок.
- Впервые здесь? - Мелисса не ослабляла хватки, улыбаясь одними глазами. Отрицательный жест пойманного бедолаги удивил ее, сумев разжечь дремавшее от обыденности любопытство. - Разыскиваешь девушку на ночь? Снова нет? Тогда мужчину?
Флоран замялся на секунду и кивнул, запоздало сообразив, что значил этот ответ, и сразу же замотал головой, отказываясь от сказанного. Поразившись настолько нелепой реакции и наивному смущению, Мелисса без обиды или агрессии рассмеялась и, развернув желавшего провалиться сквозь землю Флорана, подтолкнула к противоположной стороне улицы, утопавшей в пьяных похотливых телах, пьющих, орущих, поющих и прославляющих принесший темноту закат.
Пробраться через поток неконтролируемой толпы удалось далеко не с первого раза, но в конце-концов цель была достигнута, и франзуц, спотыкаясь и поскальзываясь на пятнами разлитой по асфальту жиже, оказался перед дверьми крупного двухэтажного клуба, наполовину уходящего под землю. Подняв глаза, Мот к невероятному счастью признал здание: клуб был встроен в ту самую пятиэтажку, с которой несколько часов назад едва не прыгнул разочарованный в своей жизни юрист среднего класса, черт знает зачем занесенный в эти края. Чуть выше на улицу выходило и то окно, из которого показался человек, ради которого пришлось снова возвращаться в эту клоаку порядка и спокойствия и одновременно сердце музыки и безудержной свободы.
Глубокий вдох, второй, третий. Француз, сдерживая волнение, пытался усмотреть подъезд, дверь, дыру, лаз - что угодно, чтобы проникнуть внутрь, но безрезультатно, лишь неудобная пожарная лестница ползла вверх по стене.
Длинная очередь в клуб обвивала измученный бессонницей пятиэтажный дом и начиналась под сверкавшей лампочками вывеской «Моцарт». Искренне не оценив столь неподходящее название для подобного заведения, Флоран прокрался к лишенному мимики охраннику, но, решившись спросить его об устройстве пятиэтажки, оказался прицельной оплеухой отправлен в конец очереди, от тоски ревущей песни известных групп.
Мот поперхнулся. Он знал все композиции, до последней ноты, до последнего слова, с подросткового возраста вынашивая мечту стать музыкантом вопреки желанию рохдителей отправить сына учиться на адвоката. Их воля оказалась сильнее, и теперь в груди болезненно клокотали, смешиваясь, обида и сожаление.
Флоран отбросил невеселые мысли, сосредоточившись на своей основной цели. Необходимо было во что бы то ни стало отыскать нового почти знакомого, удержавшего своим недовольством от опрометчивого и бессмысленного самоубийства, и отблагодарить его. И, раз уж он один из здешних, получше распросить об этих местах.
Внезапные крики, женский визг, вой ударили по барабанным перепонкам. Из клуба выскочил длинноволосый встрепанный музыкант с гитарой наперевес, махнул толпе и скрылся в подкатившем громоздком автомобиле. «Змей! Змей! Змей!» - вещала толпа вслед удалявшейся машине.
Собрав всю смелость в кулак и выудив из кармана несколько купюр, Флоран без лишних колебаний вложил их в массивную ладонь охранника, полагая, что платит за ответы на вертевшиеся на языке вопросы. У последнего же было иное мнение.
- А теперь скажи мне, где... - Закончить фразу так и не удалось. Француз, схваченый за шею под затылком, прямой наводкой отправился в распахнутые двери клуба, слетел по лестнице и, врезавшись в чью-то спину, отскочил к стене, в панике осматриваясь.
Всюду были люди, пьянеющие, веселящиеся, целующиеся, поющие и танцующие. После нескольких неудачных попыток прорвавшись к бару как к самому безопасному месту, Флоран, утирая вспотевший от нервных потрясений лоб, позвал бармена. Бенджамин появился незамедлительно, взглядом спрашивая пожелания клиента, но, поняв, что пожеланий особых нет, налил что-то на свое усмотрение и исчез, скрытый напиравшей на барную стойку полутрезвой волной.
Заиграла музыка, и в то же мгновение зал утих, сохраняя в памяти несложный мотив, чтобы через минуту продолжить с трудом сдерживаемый дебош. Флоран терялся в этой атмосфере, растворялся в ней, не сумев противиться юношеским мечтам, ожившим и воспрянувшим вновь.
Около часа плохо ладящая между собой группа музыкантов насиловала инструменты и толпу, находящуюся уже в том состоянии, когда стало плевать на окружающий шум.
Зазвенела полночь. Опустошив очередную порцию некрепкого алкоголя, Мот принялся выискивать в карманах деньги, не собираясь больше предаваться упорной ностальгии.
Неожиданно застонала гитара, низко прогудел водружаемый на стойку микрофон.
- Добрый вечер, друзья! - Прогремело из колонок. Толпа в ответ заулюлюкала, приветствуя знакомое лицо, и Флоран резко обернулся, не доверившись своему слуху. - Настало время открыть ночной марафон!
Несложный перебор, заглушавший многоголосый рев, извлекал из старой аккустики незамысловатую мелодию, подыгрывая быстрой несложной песне, текшей по проводам и вырывавшейся в сердце гудящего клуба.
Француз нервно сжимал в руках пустое стекло, неотрывно глядя на терзавшего струны итальянца, выхваченного на сцене светом одинокого прожектора. Теперь необходимость познакомиться ближе приобрела дополнительный смысл, заставляя иначе оценить судьбоносность случайной встречи.
Микеле играл и пел в свое удовольствие, наслаждаясь самим процессом исполнения и подбадриваниями толпы. Всего полчаса под ударами прожекторов и многочисленными взглядами - и триумф закончится, опущенный до уровня дорогостоящей клубной проститутки, покорно принимающей и в тоже время ненавидящей свою работу.
Флоран искренне верил в чистоту музыканта, пусть недолго, но все же сиявшего ярче остальных на небольшой обросшей проводами сцене. Он сорвался со своего места, устремившись за спустившимся со своего пьедестала певцом, но уперся в непробиваемую человеческую стену, отбросившую назад к бару. Француз перевесился через столешницу и крикнул бармену, указывая на ненадолго опустевшую сцену, на которую уже забиралась следующая группа:
- Кто это был?
Бенджамин, ни на секунду не отвлекающийся от своей работы, что-то ответил, но сквозь неудержимые крики и пронзительный плач свыкающейся с усилителями электрогитары удалось расслышать только имя.
В следующую секунду, не сумев противостоять напору алчущей музыки и алкоголя массы, Флоран оказался захлестнут сметавшей все на своем пути толпы.
П.С.: автор все еще насилует Т9
Автор: Жириновский
Фендом: Mozart L'Opera Rock / Adam et Eve. La seconde chance
Пейринги: Флоран/Микеле (основной), Дов/Микеле
Рейтинг: NC-17
Жанр: драма, юмор, AU
Предупреждения: ООС
От автора: планируется много странных пейрингов <3
Часть 1
Тусклый свет настенных светильников, перетянутых плотной желтоватой тканью, выхватывал из центра комнаты искаженные тенями фигуры. Локонте умышленно не позволял включать больше ламп, чтобы не видеть лица своего клиента и чтобы этот самый клиент не видел его лица.
Микеле провел руками по своим волосам, упершись кулаком в бедро и терпеливо дожидаясь, когда давно немолодой мужчина перед ним наконец уместится на потертом кожаном диване, сильно отдававшем запахом алкоголя и табака.
Отблески причудливо блуждали в бессчетных бутылях со спиртным, уставленных повсюду вперемешку со всевозможной тематической атрибутикой: пластинами некогда именитых музыкантов, рок-групп, различные безделушки с их символикой, разломанные на концертах музыкальные инструменты, фужеры, искаженные современной модой пепельницы и все в таком духе. Это должно было создавать какую-то атмосферу, но она здесь даром никому была не нужна, и Микеле, с сожалением и даже некоторой привязанностью вновь пробежался по любимым полкам взглядом.
- Ну же, иди ко мне, - раздался низкий голос. Мужчина наконец уселся, кое-как стянув с себя дорогую и чересчур вычурную для этого места одежду, и ждал оплаченного удовольствия, расплываясь в сладкой улыбке и блестя сальными глазами.
Локонте передернуло. Он, переждав проникшую под кожу дозу отвращения, быстро разделся и наклонился к настойчиво тянувшему дрожащие от нетернепия руки клиенту.
- Дов, помнишь правила? Засосы и следы зубов не оставлясь, в гу... - Начал было итальянец заученную до мозга костей фразу, но, схваченный за талию, потерял равновесие, и вынужденно сел верхом на колени неоднократно бывавшего в старом клубе мужчины. Микеле тотчас почувствовал горячие влажные следы, оставляемые языком на своей груди, и мявшие бедра и пах пальцы.
- Как обычно? - Чисто символически спросил Локонте, сцепляя ладони за шеей Дова и прижимаясь ближе к нему. Тот довольно ухмыльнулся и откинулся на спинку, позволяя удовлетворить себя и оставляя положенную сумму в складках диванных подушек.
Ближайший час крайне дорогостоящего времени должен был полностью окупиться.
Недовольно скрипнул высокий стул, но его возмущение потонуло в гомоне голосов, смеха и громкой музыки. Микеле устало взгромоздился за барную стойку и уронил голову на лакированую поверхность, поднятой рукой зовя бармена. Бенджамин, высокий молодой блондин с зачесанными назад волосами молча налил в низкий стакан полупрозрачную жидкость и уплыл в другую сторону, на ходу протирая влажной тряпкой свои владения. Итальянец вслепую нашарил рукой холодное стекло и, сделав крупный глоток, подпер кулаками подбородок.
- Опять пьешь эту дрянь? - Проорал в самое ухо едва подошедший Нуно.
- Когда твой выход, Змей? - Таким же образом спросил Микеле, потянув на языке звучный сценический псевдоним и сощурившись от попавшего на лицо цветного луча прожектора.
- Так я уже спел, - патлатый музыкант, местная «звезда», тряхнул хаотично завившейся от жары и пота шевелюрой и демонстративно кивнул в сторону уже зачехленной гитары. - Как работа?
Итальянец зажал ладонями уши, показывая, что слышно не было ничего, и продолжил, едва громыхавшая песня стихла, сменившись какой-то надрывной лирикой:
- Дов был, - спокойные слова звякнули в стакане вперемешку со льдом. - Опять, - еще глоток. - Он, вроде, и ничего, только смотрит так, что аж в дрожь берет. Завязать бы ему глаза...
Нуно засмеялся, похлопав пьянеющего друга по плечу, и, махнув на прощание персоналу клуба, скрылся в толпе, продираясь к выходу. Локонте завистливо посмотрел ему вслед, радуясь хотя бы тому, что у его приятеля работа была почище и давала чуть больше свободы. В стакане одиноко хрустнул лед.
Попытка снова призвать полуголого бармена оказалась прервана появлением начальства. Ямин, натянув кепку с символикой клуба на залысину, нервно барабанил пальцами по темной столешнице, в упор глядя на итальянца. Тот решил самоликвидироваться с линии праведного гнева и слиться с пестрой и взмокшей от движения и своей многочисленности массой людей. Не хватало еще получить выговор от вечно недовольного менеджера, хотя в действительности всегда было за что.
Прижавшись спиной к прохладной стене около угла зала, Микеле мельком взглянул на часы. До полуночи надо было настроить гитару и убить бездельем полтора часа жизни, но итальянец едва подавил навязчивый зевок, проклиная дневную внеплановую побудку и черт знает зачем принесенного гостя, явно не дружившего со своей головой.
***
Вновь оказаться на этих прожженных беспределом и бесконтролем улицах, где жизнь начиналась только после того, как садилось солнце, и умирала, рассекаемая утром. Ночь здесь была и роженицей, и палачом, ломавшими чужие судьбы.
Расстегнув верхние пуговицы рубашки и стянув блестящий галстук, Флоран закашлялся от едких запахов, врезающихся в лицо и с непривычки вызывающих легкую, но неприятную тошноту. Зачем он снова сунулся сюда, аккуратный и ухоженный юрист, один из тех мелких работяг, что незаметно снуют по тесным офисам и легко теряются в толпе. Француз схватился за голову и несколько раз крутанулся вокруг своей оси, судорожно озираясь.
Второй раз был он здесь, но уже по своей воле. В первый же услужливые коллеги, напоив, затащили в местный задымленный бар и бросили, разбежавшись по проституткам. Оставшись наедине с полупустой бутылкой коньяка, Мот как нельзя лучше осознал отчаяние своих разбитых надежд и вдобавок недавно разбитое сердце, что вкупе с ударишим в голову спиртным и отправило ближе к утру, когда все клубы и притоны закрылись, на крышу судьбоносной пятиэтажки.
- Что я здесь делаю? - Простонал в пустоту Флоран, закрыв пол-лица тыльной стороной ладони и шарахнувшись от пронесшегося мимо полуголого парня, натянувшего майку на голову и взывавшего, судя по всему, к всемирной трезвозти.
- Ищешь любовь? - Раздалось лаконичное предположение, обвитое утекавшей сквозь полуоткрытые двери музыкой, лишенной слов. Француз удивленно обернулся на голос, и увидел перед собой высокую мододую женщину с до невозможности длинными накладными ресницами. «Проститутка», - мелькнула закономерная, но несколько неверная мысль. Впрочем, разубеждать его никто не собирался. Флоран попятился, избегая разговора, но оказался утянут ближе к свету низко висящих неоновых вывесок.
- Впервые здесь? - Мелисса не ослабляла хватки, улыбаясь одними глазами. Отрицательный жест пойманного бедолаги удивил ее, сумев разжечь дремавшее от обыденности любопытство. - Разыскиваешь девушку на ночь? Снова нет? Тогда мужчину?
Флоран замялся на секунду и кивнул, запоздало сообразив, что значил этот ответ, и сразу же замотал головой, отказываясь от сказанного. Поразившись настолько нелепой реакции и наивному смущению, Мелисса без обиды или агрессии рассмеялась и, развернув желавшего провалиться сквозь землю Флорана, подтолкнула к противоположной стороне улицы, утопавшей в пьяных похотливых телах, пьющих, орущих, поющих и прославляющих принесший темноту закат.
Пробраться через поток неконтролируемой толпы удалось далеко не с первого раза, но в конце-концов цель была достигнута, и франзуц, спотыкаясь и поскальзываясь на пятнами разлитой по асфальту жиже, оказался перед дверьми крупного двухэтажного клуба, наполовину уходящего под землю. Подняв глаза, Мот к невероятному счастью признал здание: клуб был встроен в ту самую пятиэтажку, с которой несколько часов назад едва не прыгнул разочарованный в своей жизни юрист среднего класса, черт знает зачем занесенный в эти края. Чуть выше на улицу выходило и то окно, из которого показался человек, ради которого пришлось снова возвращаться в эту клоаку порядка и спокойствия и одновременно сердце музыки и безудержной свободы.
Глубокий вдох, второй, третий. Француз, сдерживая волнение, пытался усмотреть подъезд, дверь, дыру, лаз - что угодно, чтобы проникнуть внутрь, но безрезультатно, лишь неудобная пожарная лестница ползла вверх по стене.
Длинная очередь в клуб обвивала измученный бессонницей пятиэтажный дом и начиналась под сверкавшей лампочками вывеской «Моцарт». Искренне не оценив столь неподходящее название для подобного заведения, Флоран прокрался к лишенному мимики охраннику, но, решившись спросить его об устройстве пятиэтажки, оказался прицельной оплеухой отправлен в конец очереди, от тоски ревущей песни известных групп.
Мот поперхнулся. Он знал все композиции, до последней ноты, до последнего слова, с подросткового возраста вынашивая мечту стать музыкантом вопреки желанию рохдителей отправить сына учиться на адвоката. Их воля оказалась сильнее, и теперь в груди болезненно клокотали, смешиваясь, обида и сожаление.
Флоран отбросил невеселые мысли, сосредоточившись на своей основной цели. Необходимо было во что бы то ни стало отыскать нового почти знакомого, удержавшего своим недовольством от опрометчивого и бессмысленного самоубийства, и отблагодарить его. И, раз уж он один из здешних, получше распросить об этих местах.
Внезапные крики, женский визг, вой ударили по барабанным перепонкам. Из клуба выскочил длинноволосый встрепанный музыкант с гитарой наперевес, махнул толпе и скрылся в подкатившем громоздком автомобиле. «Змей! Змей! Змей!» - вещала толпа вслед удалявшейся машине.
Собрав всю смелость в кулак и выудив из кармана несколько купюр, Флоран без лишних колебаний вложил их в массивную ладонь охранника, полагая, что платит за ответы на вертевшиеся на языке вопросы. У последнего же было иное мнение.
- А теперь скажи мне, где... - Закончить фразу так и не удалось. Француз, схваченый за шею под затылком, прямой наводкой отправился в распахнутые двери клуба, слетел по лестнице и, врезавшись в чью-то спину, отскочил к стене, в панике осматриваясь.
Всюду были люди, пьянеющие, веселящиеся, целующиеся, поющие и танцующие. После нескольких неудачных попыток прорвавшись к бару как к самому безопасному месту, Флоран, утирая вспотевший от нервных потрясений лоб, позвал бармена. Бенджамин появился незамедлительно, взглядом спрашивая пожелания клиента, но, поняв, что пожеланий особых нет, налил что-то на свое усмотрение и исчез, скрытый напиравшей на барную стойку полутрезвой волной.
Заиграла музыка, и в то же мгновение зал утих, сохраняя в памяти несложный мотив, чтобы через минуту продолжить с трудом сдерживаемый дебош. Флоран терялся в этой атмосфере, растворялся в ней, не сумев противиться юношеским мечтам, ожившим и воспрянувшим вновь.
Около часа плохо ладящая между собой группа музыкантов насиловала инструменты и толпу, находящуюся уже в том состоянии, когда стало плевать на окружающий шум.
Зазвенела полночь. Опустошив очередную порцию некрепкого алкоголя, Мот принялся выискивать в карманах деньги, не собираясь больше предаваться упорной ностальгии.
Неожиданно застонала гитара, низко прогудел водружаемый на стойку микрофон.
- Добрый вечер, друзья! - Прогремело из колонок. Толпа в ответ заулюлюкала, приветствуя знакомое лицо, и Флоран резко обернулся, не доверившись своему слуху. - Настало время открыть ночной марафон!
Несложный перебор, заглушавший многоголосый рев, извлекал из старой аккустики незамысловатую мелодию, подыгрывая быстрой несложной песне, текшей по проводам и вырывавшейся в сердце гудящего клуба.
Француз нервно сжимал в руках пустое стекло, неотрывно глядя на терзавшего струны итальянца, выхваченного на сцене светом одинокого прожектора. Теперь необходимость познакомиться ближе приобрела дополнительный смысл, заставляя иначе оценить судьбоносность случайной встречи.
Микеле играл и пел в свое удовольствие, наслаждаясь самим процессом исполнения и подбадриваниями толпы. Всего полчаса под ударами прожекторов и многочисленными взглядами - и триумф закончится, опущенный до уровня дорогостоящей клубной проститутки, покорно принимающей и в тоже время ненавидящей свою работу.
Флоран искренне верил в чистоту музыканта, пусть недолго, но все же сиявшего ярче остальных на небольшой обросшей проводами сцене. Он сорвался со своего места, устремившись за спустившимся со своего пьедестала певцом, но уперся в непробиваемую человеческую стену, отбросившую назад к бару. Француз перевесился через столешницу и крикнул бармену, указывая на ненадолго опустевшую сцену, на которую уже забиралась следующая группа:
- Кто это был?
Бенджамин, ни на секунду не отвлекающийся от своей работы, что-то ответил, но сквозь неудержимые крики и пронзительный плач свыкающейся с усилителями электрогитары удалось расслышать только имя.
В следующую секунду, не сумев противостоять напору алчущей музыки и алкоголя массы, Флоран оказался захлестнут сметавшей все на своем пути толпы.
П.С.: автор все еще насилует Т9
@темы: Mikelangelo Loconte, Florent Mothe, Фанфикшн
-
-
27.06.2012 в 14:31-
-
27.06.2012 в 15:09-
-
29.06.2012 в 00:38С бетой беда, да... Вот опечатачничество развлекается и грамотность хромает((
assia., ей, спасибо! Автор долго бьется, автору приятно =]
-
-
29.06.2012 в 01:54автор потрясающе пишет) я бы целые книги в вашем исполнении читала)
-
-
29.06.2012 в 05:18Прогон текста несколько раз и с несколькими людьми на предмет ошибок, блошек и мелких недочетов. Просто у Вас так гладко идет текст, вот я и интересуюсь - сразу ли Вы его таким выдаете)
-
-
30.06.2012 в 22:08Не, беты не имею, как и знакомых-самоубийц, готовых править мою писанину)