Мумми-тролль, мечтающий стать Снусмумриком.
Драбблы по словам: Сон, дорога, люстра, красное вино, веранда, холод, забывать, мечта, идея, вечность.
Автор: Сэниа
Герои: Флоран/Микель, Солаль/Маэва. Всех четко поровну %))Как в аптеке)))
Рейтинг: PG
Дисклаймер: все принадлежат сами себе.
читать дальшесон
Из всех девочек его состояние обычно точно замечала только Маэва. От сестренки скрыть было нельзя ничего. Но она, со свойственной ей тактичностью, всегда молчала, только изредка гладя его по голове, или подсовывая кофе перед самым выходом на сцену: Моцарт, свернувшийся клубочком, а то и храпящий, у ног Колоредо - это, конечно, безумно мило, но вряд ли будет оценено критикой по достоинству.
- У тебя бессонница? - тревожно спрашивает его сегодня во время репетиции Диан, - Или слишком много работы? - На лице у "жены" - наивная, но искренняя забота.
Микеланджело привычно весело улыбается, привычно запускает руку в волосы: - Да я всегда такой, неужели не замечала? - смеется, спрыгивает со сцены, чтобы что-то нарочито громко потребовать у осветителя... чтобы Диан не смотрела так внимательно на его лицо, разглядывая под слоями грима осунувшееся лицо и мешки под глазами.
Ну не говорить же ей, в самом деле, почему не идет к нему в последние недели сон. И чье лицо стоит перед глазами, стоит только Микелю сомкнуть веки. Такое вообще никому не скажешь. Разве что самому человеку, который приходит теперь в каждый его сон, заставляя срываться с места со всхлипом сразу же после того, как заснул, и вглядываться в темноту, пытаясь понять, что со всей этой хренью теперь делать.
Но вряд ли синяки под глазами от чужого кулака намного эстетически привлекательнее, чем синяки от недосыпа. А к последним хотя бы не идет обязательным бонусом удивленное презрение того, кто сейчас является для тебя самым близким другом.
Поэтому Мике молчит. И почти не спит ночами.
дорога
От его дома до Берси тридцать минут езды на метро и десять минут пешком. В его доме нет ничего "его": разве что родная и неизменная гитара, любимая синяя кружка и яркая цветастая птица, нарисованная Микелем на стене комнаты перед тем, как съехать. Поэтому Мерван, сидя на подоконнике курилки и глядя на входящего Флорана, в очередной раз замечает:
- Переехал бы ты поближе. Смысл - в такую даль таскаться?
Фло отрицательно качает головой и молчит. Не в первый раз Мерван об этом упоминает, не в первый раз Мот отказывается. Называть в очередной раз причины уже нет смысла. Тем более что настоящие Флоран не откроет никогда.
Солаль не предлагал Фло переехать ни разу. Солаль сидит в углу курилки и смотрит на Флорана проницательным взглядом. Возможно Со умнее, чем Мерван и не видит смысла в неоднократных повторениях заезженной этой пластинки про переезд. А возможно он просто знает про истинные причины: про те сорок минут дороги, во время которых можно закрыть уши вкладышами наушников и слушать щемящие песни которые поет на незнакомом языке такой знакомый и родной голос. И про птицу на стене, перьев которой можно коснуться на ночь перед сном, не опасаясь, что она сорвется и улетит, оставив его одного.
люстра
Если прийти в театр рано-рано утром, когда солнце еще только начинает отогревать первыми лучами озябший за ночь город, а дома еще кутаются в серебристые струи тумана, если пойти не привычным маршрутом в гримерку, а пройти чуть подальше, в зрительный зал - можно увидеть его таким, каким никто из них наверняка никогда не видел.
Ряды бархатных кресел уходят куда-то в бесконечность. Маэва знает, что где-то там, в этой бесконечности, должна быть сцена, но до нее, такой родной и привычной, сейчас неизмеримо далеко. Мелин кажется, что именно так должны ощущать это расстояние зрители, пришедшие на их концерт.
Мелин идет сквозь ряды, медленно и осторожно, словно ощущая кожей бесконечность пространства вокруг. Можно даже закрыть глаза - все равно почти ничего не видно.
Где-то на середине пути Маэва запинается, вздрагивает и поднимает глаза. Над ней - театральная люстра. Мелин никогда не замечала ее раньше, просто не обращала внимания, и потому растерянно созерцает теперь это великолепное сооружение, хрустальный водопад, который словно грозит обрушиться каскадом на стулья и ковровую дорожку зала. Люстра покачивает хрустальными подвесками, и Маэва заворожено следит за ними взглядом... а потом не выдерживает больше всей этой таинственности и серьезности и смеется.
Осторожно, словно извиняясь перед тишиной зала, которую она бестактно нарушила, выходя в коридор, Маэва думает, что этим удивительным зрелищем стоит поделиться.
И она даже знает с кем.
С одним человеком, который, несмотря на его смешливость и подвижность, в чем-то очень похож характером на Маэву, и поэтому понимает такие вещи.
И еще с одним человеком. Взрослым и серьезным. Который непохож на всех остальных. Но который просто понимает Маэву. Всегда.
красное вино
Солаль сидит за столом и задумчиво крутит в руках бокал. Вино, плескающееся в нем, на просвет отливает бордово-алыми всполохами.
Солаль смотрит сквозь него на солнце и думает. О том, что когда он начал свою карьеру - ей было всего пять лет. О том, что у него за спиной огромный сценический опыт, выпущенные в разных студиях разных стран альбомы и синглы, преподавательский стаж и мировоззрение прожженного циника, а у нее - безумная нежность в песнях, страничка на MySpace и звезды в глазах.
Когда она смеется и берет его за руку Солалю совсем не сложно забыть обо всем этом.
Но сейчас ее нет в городе. И поэтому Солаль пьет красное вино не пьянея - он давно уже разучился это делать - и смотрит на сияющее солнце за окном.
веранда
У Мике прекрасная квартира: большая, светлая и теплая. И в 12 округе, что означает, что до нового места работы ему - всего два шага.
В квартире прекрасная меблировка, и недавно поклонники даже подарили ему кальян. Домой этот странный агрегат помогал тащить Фло. Вернее даже просто - тащил Фло. А Микеланджело, как ему и положено, бегал вокруг, давая советы разной степени глупости.
В редкие же, но, тем не менее, все еще случающиеся у них выходные можно выйти на прогулку в Венсенский лес. Если повезет - вытащив всю их компанию, ненавязчиво заигрывая с девочками и прячась за спину Флорана от их нарочитого гнева. Если повезет чуть поменьше - в одиночестве. Там есть на что просто посмотреть. Молча.
Но каждый день, заходя вечером в свой идеальный дом, включая в нем свет, раскуривая кальян и любуясь прекрасными видами из окна, Мике хочет только одного: вернуться в старую, возможно слишком тесную для двоих квартиру. От которой нужно добираться до Берси сорок минут. Вид из окон которой несравнимо скучнее, чем из его. Хозяин которой может начать наигрывать на гитаре в два часа ночи пришедшую ему вдруг на ум мелодию, и постоянно ворчит, что Мике опять утащил его любимую рубашку.
Микель согласен даже на не отапливаемую веранду. Микель согласен даже на коврик в уголочке.
Но у него есть только прекрасная квартира, потрясающий вид из окна и кальян, который он курит в одиночестве.
холод
Переменчивость погоды просто ужасает.
Еще вчера солнце пекло так, что Мерван, махнув рукой на приличия, ходил весь день без рубашки, на все претензии уверенно заявляя, что он демонический клоун - а следовательно фигура непредсказуемая. Даже обещание Мелиссы пожаловаться Дову, и сделать тем самым будущее нахальной "фигуры" вполне предсказуемым, не возымело на "клоуна" должного эффекта. А сегодня на улице морось и шестнадцать градусов. Большая часть состава труппы кутается в плащи и ветровки, собираясь по домам, а Микель как всегда, тоскливо прыгает возле окна, растирая открытые руки, словно в предвкушении этого холода.
Адаптироваться к погоде Микеланджело так и не научился. Возможно иногда погода и платит ему за такое доверие теплом - Флоран уверен, что последние перед началом их постановки годы были, в общем то, прохладнее чем сейчас - однако именно сейчас эта уверенность не сработала.
Флоран глубоко вздыхает и привычным жестом бросает в друга запасную ветровку. Он давно уже хранит ее в гримерке на автомате. Такая же стойкая привычка, как пить кофе по утрам и оборачиваться влево при виде итальянских флагов и эмблем, только в последний момент ловя норовящее сорваться с губ, чтобы кануть в пустоту, "смотри, а это видел".
- Отдашь дом... завтра.
Если бы кто-то смотрел на них двоих сейчас - он бы увидел, как синхронно гаснут их глаза с какой-то отчаянной тоской. Но все вокруг заняты: кутаются поплотнее в куртки и раскрывают зонтики, торопясь домой.
забывать
Маэва никогда и ничего не забывает. Она всегда готова подсказать, когда у любого из участников труппы день рождения - и все давно привыкли бегать к ней по этому вопросу. Она точно помнит, что у нее есть с собой в сумочке, и когда истекает срок уплаты штрафа у Клер, хотя та почти сразу же после получении квитанции умудрилась ее где-то потерять.
Она точно помнит, во сколько сегодня и вчера пришел Дов, и сколько чашек кофе выпил за день Солаль. После пятой по счету она начинает ненавязчиво и под любыми предлогами отбирать у него напиток: слишком большое количество кофеина в организме, слишком опасно, и если Лоран сам не хочет следить за своим здоровьем - то это сделает Маэва, она же все помнит. Даже то, какие таблетки пьет Солаль, когда у него начинается головная боль и как распознать эту боль в неуверенном взгляде и быстро, почти незаметно, поднесенных к виску пальцах.
Маэва ничего и никогда не забывает. И поэтому сегодня, когда Солаль спрашивает ее, есть ли у нее зонтик - ей, увы, приходится ответить "да". Они все расходятся от порога в разные стороны, Маэва незаметно провожает взглядом спину в черном пальто, и думает, что пора учиться быть рассеянной.
мечта
Окружающий мир, что бы ни думали по этому поводу некоторые, логичен и предсказуем. Любое поступок влечет за собой результат, который совершенно очевиден заранее. Любое желание включает в себя все те действия, которые необходимы для его выполнения.
Даже свою творческую карьеру он ведет по плану. Отсеивает более подходящие варианты, оттачивает навыки, обзаводится связями. Это не мешает радоваться жизни, дурачиться иногда с товарищами из труппы, поддразнивать "сына с дочкой" - Моцарты, хоть и носят в реальной жизни разные фамилии, просто идеально спелись на сцене. Это не мешает радоваться - это просто делает жизнь удобнее.
На глупые и неожиданные вопросы в интервью у него в рукаве припасено несколько ответов. И сегодня, кажется, он все-таки выдал вслух один из них, сверкая уверенной улыбкой.
Правда в точности уже этого не помнит.
Потому что сейчас, на выходе из студии, в голове по-прежнему продолжает крутиться фраза, сказанная черноволосой журналисткой с любопытными глазами: "А какая у вас мечта".
Вопрос не поддается логике. Зачем нужны мечты, если есть планы?
Совсем недавно он думал именно так.
Однако сейчас он глядит на идущую впереди девушку с пшеничными волосами и лукавым взглядом. Девушку худую и хрупкую, но такую уверенную и внутренне сильную.
И точно знает, как выглядит его мечта.
идея
Флоран знает, что он скоро сойдет с ума. Флоран знает, что в следующий раз, вполне возможно, просто не отпустит руку Моцарта на сцене. Особенно если глазами Моцарта умоляюще смотрит Микель: словно просит у своего Сальери, у Фло чего-то.
Если бы Флоран знал что - он бы отдал это моментально. Потому что невозможно же спокойно смотреть в отчаянный взгляд того, кто просто по определению должен всегда сиять. Иначе с миром что-то определенно не так.
Но не спросишь же в этот момент: что с тобой. Как бы ни хотелось. Потому что под ними - сцена, а напротив - зрительный зал, завороженно следящий за каждым их словом и жестом.
Флорану нужно что-то менять. Флорану нужна идея. Но уставший мозг генерировать умные мысли отказывается напрочь.
А Микель же после концерта опять весел и игрив. Смеется, сияет, тормошит всех, и требует, чтобы Флоран немедленно пошел с ним в бар что-то отметить. Что - Фло так и не успевает понять. Ну как можно поверить, что совсем недавно он глядел на тебя с отчаянной тоской. Он, не Моцарт. Фло уже давно научился различать этих двоих, хотя никогда бы не смог объяснить, в чем заключается это отличие.
В баре многолюдно, шумно и весело. Они сидят вдвоем за маленьким столиком, и Микель смеется и размахивает руками, чуть не роняя напитки со стола. Они тянутся за бокалами одновременно, переплетая случайно руки, и Микеланджело смеется снова, ловит свой бокал, и, не расплетая пальцы, тянет к губам и свой коктейль, и руку Фло.
Флоран перестает дышать, а Мике, сделав глоток, вдруг заявляет: - Знаешь, по-моему это можно расценивать как брудершафт. - и касается губ француза своими.
В себя Флоран приходят, скорее чувствуя физически, чем слыша, как Микель глухо стонет ему в рот. Пальцы итальянца уже вплелись в отросшие волосы Фло, руки же самого Флорана по-хозяйски обнимают за пояс Локонте. О том, что из-за этого он сидит почти на коленях у Мота последний предпочитает не думать. Так же как и о том, что они все еще посреди бара, и вряд ли окружающие оценят только что показанную им сцену. Несмотря на всю ее искренность.
Микель, словно прочитав мысли Фло, улыбается, чуть отстраняясь, и хрипло, но уверенно предлагает: - Пойдем домой?
Со столь восхитительно звучащей идеей Фло спорить не может.
В конце концов, генератором идей в их паре всегда был Микель. И, наверное, смысла что-то в этом менять нет. У Фло все равно никогда не получится настолько же прекрасно.
вечность
Дверь театра закрывается, и Маэва долго и неосознанно глядит на нее, словно провожая глазами ушедших. А Солаль глядит на Маэву.
Словно чувствуя его взгляд, она, спохватившись, оборачивается, и неуверенно объясняет:
- Они ходят теперь вместе. Всегда. Чуть ли не в обнимку: как сиамские близнецы.
- Разве это плохо - улыбается Солаль. - Ты ревнуешь Моцарта к Сальери, или Сальери к Моцарту?
- Нет, нет, - смеется от неожиданности Маэва, становясь в этот момент еще прекраснее: Солаль рад, что она сейчас говорит с ним, и ему не нужно искать причины, чтобы смотреть на нее, не отрывая глаз, и откровенно любуясь, - Нет, просто, - Маэва чуть запинается, - это наоборот слишком хорошо. Когда тебя кто-то держит за руку, обнимает. Когда ты кому-то дорог.
Мелин сбивается снова, и Солаль поднимает брови: - Маэва, милая, неужели у столь прекрасной девушки не найдется небольшой очереди из тех, кто бы с удовольствием обнял тебя или взял за руку? - Мелин поднимает на Солаля настороженные глаза, и тот продолжает, почему-то чувствуя себя почти мазохистом, - Подойди к любому человеку и спроси - я уверен, все с удовольствием согласятся.
- К любому? - повторяет Маэва, задумчиво, и вдруг делает шаг навстречу, утыкаясь носом в грудь Солаля и сжимая тонкими пальцами ткань его рубашки.
Мелин чувствует легкий запах сигар, исходящий от рубашки Солаля. Мелин чувствует руки, осторожно, словно боясь повредить или спугнуть, но вместе с тем так надежно обнимающие ее. Мелин чувствует, как Солаль почти перестает дышать, и ласково касается губами ее макушки.
Мелин счастливо жмурится и понимает, что вот так она готова простоять вечность.
Автор: Сэниа
Герои: Флоран/Микель, Солаль/Маэва. Всех четко поровну %))
Рейтинг: PG
Дисклаймер: все принадлежат сами себе.
читать дальшесон
Из всех девочек его состояние обычно точно замечала только Маэва. От сестренки скрыть было нельзя ничего. Но она, со свойственной ей тактичностью, всегда молчала, только изредка гладя его по голове, или подсовывая кофе перед самым выходом на сцену: Моцарт, свернувшийся клубочком, а то и храпящий, у ног Колоредо - это, конечно, безумно мило, но вряд ли будет оценено критикой по достоинству.
- У тебя бессонница? - тревожно спрашивает его сегодня во время репетиции Диан, - Или слишком много работы? - На лице у "жены" - наивная, но искренняя забота.
Микеланджело привычно весело улыбается, привычно запускает руку в волосы: - Да я всегда такой, неужели не замечала? - смеется, спрыгивает со сцены, чтобы что-то нарочито громко потребовать у осветителя... чтобы Диан не смотрела так внимательно на его лицо, разглядывая под слоями грима осунувшееся лицо и мешки под глазами.
Ну не говорить же ей, в самом деле, почему не идет к нему в последние недели сон. И чье лицо стоит перед глазами, стоит только Микелю сомкнуть веки. Такое вообще никому не скажешь. Разве что самому человеку, который приходит теперь в каждый его сон, заставляя срываться с места со всхлипом сразу же после того, как заснул, и вглядываться в темноту, пытаясь понять, что со всей этой хренью теперь делать.
Но вряд ли синяки под глазами от чужого кулака намного эстетически привлекательнее, чем синяки от недосыпа. А к последним хотя бы не идет обязательным бонусом удивленное презрение того, кто сейчас является для тебя самым близким другом.
Поэтому Мике молчит. И почти не спит ночами.
дорога
От его дома до Берси тридцать минут езды на метро и десять минут пешком. В его доме нет ничего "его": разве что родная и неизменная гитара, любимая синяя кружка и яркая цветастая птица, нарисованная Микелем на стене комнаты перед тем, как съехать. Поэтому Мерван, сидя на подоконнике курилки и глядя на входящего Флорана, в очередной раз замечает:
- Переехал бы ты поближе. Смысл - в такую даль таскаться?
Фло отрицательно качает головой и молчит. Не в первый раз Мерван об этом упоминает, не в первый раз Мот отказывается. Называть в очередной раз причины уже нет смысла. Тем более что настоящие Флоран не откроет никогда.
Солаль не предлагал Фло переехать ни разу. Солаль сидит в углу курилки и смотрит на Флорана проницательным взглядом. Возможно Со умнее, чем Мерван и не видит смысла в неоднократных повторениях заезженной этой пластинки про переезд. А возможно он просто знает про истинные причины: про те сорок минут дороги, во время которых можно закрыть уши вкладышами наушников и слушать щемящие песни которые поет на незнакомом языке такой знакомый и родной голос. И про птицу на стене, перьев которой можно коснуться на ночь перед сном, не опасаясь, что она сорвется и улетит, оставив его одного.
люстра
Если прийти в театр рано-рано утром, когда солнце еще только начинает отогревать первыми лучами озябший за ночь город, а дома еще кутаются в серебристые струи тумана, если пойти не привычным маршрутом в гримерку, а пройти чуть подальше, в зрительный зал - можно увидеть его таким, каким никто из них наверняка никогда не видел.
Ряды бархатных кресел уходят куда-то в бесконечность. Маэва знает, что где-то там, в этой бесконечности, должна быть сцена, но до нее, такой родной и привычной, сейчас неизмеримо далеко. Мелин кажется, что именно так должны ощущать это расстояние зрители, пришедшие на их концерт.
Мелин идет сквозь ряды, медленно и осторожно, словно ощущая кожей бесконечность пространства вокруг. Можно даже закрыть глаза - все равно почти ничего не видно.
Где-то на середине пути Маэва запинается, вздрагивает и поднимает глаза. Над ней - театральная люстра. Мелин никогда не замечала ее раньше, просто не обращала внимания, и потому растерянно созерцает теперь это великолепное сооружение, хрустальный водопад, который словно грозит обрушиться каскадом на стулья и ковровую дорожку зала. Люстра покачивает хрустальными подвесками, и Маэва заворожено следит за ними взглядом... а потом не выдерживает больше всей этой таинственности и серьезности и смеется.
Осторожно, словно извиняясь перед тишиной зала, которую она бестактно нарушила, выходя в коридор, Маэва думает, что этим удивительным зрелищем стоит поделиться.
И она даже знает с кем.
С одним человеком, который, несмотря на его смешливость и подвижность, в чем-то очень похож характером на Маэву, и поэтому понимает такие вещи.
И еще с одним человеком. Взрослым и серьезным. Который непохож на всех остальных. Но который просто понимает Маэву. Всегда.
красное вино
Солаль сидит за столом и задумчиво крутит в руках бокал. Вино, плескающееся в нем, на просвет отливает бордово-алыми всполохами.
Солаль смотрит сквозь него на солнце и думает. О том, что когда он начал свою карьеру - ей было всего пять лет. О том, что у него за спиной огромный сценический опыт, выпущенные в разных студиях разных стран альбомы и синглы, преподавательский стаж и мировоззрение прожженного циника, а у нее - безумная нежность в песнях, страничка на MySpace и звезды в глазах.
Когда она смеется и берет его за руку Солалю совсем не сложно забыть обо всем этом.
Но сейчас ее нет в городе. И поэтому Солаль пьет красное вино не пьянея - он давно уже разучился это делать - и смотрит на сияющее солнце за окном.
веранда
У Мике прекрасная квартира: большая, светлая и теплая. И в 12 округе, что означает, что до нового места работы ему - всего два шага.
В квартире прекрасная меблировка, и недавно поклонники даже подарили ему кальян. Домой этот странный агрегат помогал тащить Фло. Вернее даже просто - тащил Фло. А Микеланджело, как ему и положено, бегал вокруг, давая советы разной степени глупости.
В редкие же, но, тем не менее, все еще случающиеся у них выходные можно выйти на прогулку в Венсенский лес. Если повезет - вытащив всю их компанию, ненавязчиво заигрывая с девочками и прячась за спину Флорана от их нарочитого гнева. Если повезет чуть поменьше - в одиночестве. Там есть на что просто посмотреть. Молча.
Но каждый день, заходя вечером в свой идеальный дом, включая в нем свет, раскуривая кальян и любуясь прекрасными видами из окна, Мике хочет только одного: вернуться в старую, возможно слишком тесную для двоих квартиру. От которой нужно добираться до Берси сорок минут. Вид из окон которой несравнимо скучнее, чем из его. Хозяин которой может начать наигрывать на гитаре в два часа ночи пришедшую ему вдруг на ум мелодию, и постоянно ворчит, что Мике опять утащил его любимую рубашку.
Микель согласен даже на не отапливаемую веранду. Микель согласен даже на коврик в уголочке.
Но у него есть только прекрасная квартира, потрясающий вид из окна и кальян, который он курит в одиночестве.
холод
Переменчивость погоды просто ужасает.
Еще вчера солнце пекло так, что Мерван, махнув рукой на приличия, ходил весь день без рубашки, на все претензии уверенно заявляя, что он демонический клоун - а следовательно фигура непредсказуемая. Даже обещание Мелиссы пожаловаться Дову, и сделать тем самым будущее нахальной "фигуры" вполне предсказуемым, не возымело на "клоуна" должного эффекта. А сегодня на улице морось и шестнадцать градусов. Большая часть состава труппы кутается в плащи и ветровки, собираясь по домам, а Микель как всегда, тоскливо прыгает возле окна, растирая открытые руки, словно в предвкушении этого холода.
Адаптироваться к погоде Микеланджело так и не научился. Возможно иногда погода и платит ему за такое доверие теплом - Флоран уверен, что последние перед началом их постановки годы были, в общем то, прохладнее чем сейчас - однако именно сейчас эта уверенность не сработала.
Флоран глубоко вздыхает и привычным жестом бросает в друга запасную ветровку. Он давно уже хранит ее в гримерке на автомате. Такая же стойкая привычка, как пить кофе по утрам и оборачиваться влево при виде итальянских флагов и эмблем, только в последний момент ловя норовящее сорваться с губ, чтобы кануть в пустоту, "смотри, а это видел".
- Отдашь дом... завтра.
Если бы кто-то смотрел на них двоих сейчас - он бы увидел, как синхронно гаснут их глаза с какой-то отчаянной тоской. Но все вокруг заняты: кутаются поплотнее в куртки и раскрывают зонтики, торопясь домой.
забывать
Маэва никогда и ничего не забывает. Она всегда готова подсказать, когда у любого из участников труппы день рождения - и все давно привыкли бегать к ней по этому вопросу. Она точно помнит, что у нее есть с собой в сумочке, и когда истекает срок уплаты штрафа у Клер, хотя та почти сразу же после получении квитанции умудрилась ее где-то потерять.
Она точно помнит, во сколько сегодня и вчера пришел Дов, и сколько чашек кофе выпил за день Солаль. После пятой по счету она начинает ненавязчиво и под любыми предлогами отбирать у него напиток: слишком большое количество кофеина в организме, слишком опасно, и если Лоран сам не хочет следить за своим здоровьем - то это сделает Маэва, она же все помнит. Даже то, какие таблетки пьет Солаль, когда у него начинается головная боль и как распознать эту боль в неуверенном взгляде и быстро, почти незаметно, поднесенных к виску пальцах.
Маэва ничего и никогда не забывает. И поэтому сегодня, когда Солаль спрашивает ее, есть ли у нее зонтик - ей, увы, приходится ответить "да". Они все расходятся от порога в разные стороны, Маэва незаметно провожает взглядом спину в черном пальто, и думает, что пора учиться быть рассеянной.
мечта
Окружающий мир, что бы ни думали по этому поводу некоторые, логичен и предсказуем. Любое поступок влечет за собой результат, который совершенно очевиден заранее. Любое желание включает в себя все те действия, которые необходимы для его выполнения.
Даже свою творческую карьеру он ведет по плану. Отсеивает более подходящие варианты, оттачивает навыки, обзаводится связями. Это не мешает радоваться жизни, дурачиться иногда с товарищами из труппы, поддразнивать "сына с дочкой" - Моцарты, хоть и носят в реальной жизни разные фамилии, просто идеально спелись на сцене. Это не мешает радоваться - это просто делает жизнь удобнее.
На глупые и неожиданные вопросы в интервью у него в рукаве припасено несколько ответов. И сегодня, кажется, он все-таки выдал вслух один из них, сверкая уверенной улыбкой.
Правда в точности уже этого не помнит.
Потому что сейчас, на выходе из студии, в голове по-прежнему продолжает крутиться фраза, сказанная черноволосой журналисткой с любопытными глазами: "А какая у вас мечта".
Вопрос не поддается логике. Зачем нужны мечты, если есть планы?
Совсем недавно он думал именно так.
Однако сейчас он глядит на идущую впереди девушку с пшеничными волосами и лукавым взглядом. Девушку худую и хрупкую, но такую уверенную и внутренне сильную.
И точно знает, как выглядит его мечта.
идея
Флоран знает, что он скоро сойдет с ума. Флоран знает, что в следующий раз, вполне возможно, просто не отпустит руку Моцарта на сцене. Особенно если глазами Моцарта умоляюще смотрит Микель: словно просит у своего Сальери, у Фло чего-то.
Если бы Флоран знал что - он бы отдал это моментально. Потому что невозможно же спокойно смотреть в отчаянный взгляд того, кто просто по определению должен всегда сиять. Иначе с миром что-то определенно не так.
Но не спросишь же в этот момент: что с тобой. Как бы ни хотелось. Потому что под ними - сцена, а напротив - зрительный зал, завороженно следящий за каждым их словом и жестом.
Флорану нужно что-то менять. Флорану нужна идея. Но уставший мозг генерировать умные мысли отказывается напрочь.
А Микель же после концерта опять весел и игрив. Смеется, сияет, тормошит всех, и требует, чтобы Флоран немедленно пошел с ним в бар что-то отметить. Что - Фло так и не успевает понять. Ну как можно поверить, что совсем недавно он глядел на тебя с отчаянной тоской. Он, не Моцарт. Фло уже давно научился различать этих двоих, хотя никогда бы не смог объяснить, в чем заключается это отличие.
В баре многолюдно, шумно и весело. Они сидят вдвоем за маленьким столиком, и Микель смеется и размахивает руками, чуть не роняя напитки со стола. Они тянутся за бокалами одновременно, переплетая случайно руки, и Микеланджело смеется снова, ловит свой бокал, и, не расплетая пальцы, тянет к губам и свой коктейль, и руку Фло.
Флоран перестает дышать, а Мике, сделав глоток, вдруг заявляет: - Знаешь, по-моему это можно расценивать как брудершафт. - и касается губ француза своими.
В себя Флоран приходят, скорее чувствуя физически, чем слыша, как Микель глухо стонет ему в рот. Пальцы итальянца уже вплелись в отросшие волосы Фло, руки же самого Флорана по-хозяйски обнимают за пояс Локонте. О том, что из-за этого он сидит почти на коленях у Мота последний предпочитает не думать. Так же как и о том, что они все еще посреди бара, и вряд ли окружающие оценят только что показанную им сцену. Несмотря на всю ее искренность.
Микель, словно прочитав мысли Фло, улыбается, чуть отстраняясь, и хрипло, но уверенно предлагает: - Пойдем домой?
Со столь восхитительно звучащей идеей Фло спорить не может.
В конце концов, генератором идей в их паре всегда был Микель. И, наверное, смысла что-то в этом менять нет. У Фло все равно никогда не получится настолько же прекрасно.
вечность
Дверь театра закрывается, и Маэва долго и неосознанно глядит на нее, словно провожая глазами ушедших. А Солаль глядит на Маэву.
Словно чувствуя его взгляд, она, спохватившись, оборачивается, и неуверенно объясняет:
- Они ходят теперь вместе. Всегда. Чуть ли не в обнимку: как сиамские близнецы.
- Разве это плохо - улыбается Солаль. - Ты ревнуешь Моцарта к Сальери, или Сальери к Моцарту?
- Нет, нет, - смеется от неожиданности Маэва, становясь в этот момент еще прекраснее: Солаль рад, что она сейчас говорит с ним, и ему не нужно искать причины, чтобы смотреть на нее, не отрывая глаз, и откровенно любуясь, - Нет, просто, - Маэва чуть запинается, - это наоборот слишком хорошо. Когда тебя кто-то держит за руку, обнимает. Когда ты кому-то дорог.
Мелин сбивается снова, и Солаль поднимает брови: - Маэва, милая, неужели у столь прекрасной девушки не найдется небольшой очереди из тех, кто бы с удовольствием обнял тебя или взял за руку? - Мелин поднимает на Солаля настороженные глаза, и тот продолжает, почему-то чувствуя себя почти мазохистом, - Подойди к любому человеку и спроси - я уверен, все с удовольствием согласятся.
- К любому? - повторяет Маэва, задумчиво, и вдруг делает шаг навстречу, утыкаясь носом в грудь Солаля и сжимая тонкими пальцами ткань его рубашки.
Мелин чувствует легкий запах сигар, исходящий от рубашки Солаля. Мелин чувствует руки, осторожно, словно боясь повредить или спугнуть, но вместе с тем так надежно обнимающие ее. Мелин чувствует, как Солаль почти перестает дышать, и ласково касается губами ее макушки.
Мелин счастливо жмурится и понимает, что вот так она готова простоять вечность.
@темы: Mikelangelo Loconte, Florent Mothe, Maeva Meline, Solal, Фанфикшн
-
-
24.06.2011 в 07:46спасибо за их отношения с Со
-
-
24.06.2011 в 08:05Она да, она такая)
Она чудо вообще) Особенно рядом с Солалем)
Спасибо)
-
-
27.06.2011 в 16:51-
-
08.08.2011 в 22:22-
-
03.03.2013 в 15:37