Мумми-тролль, мечтающий стать Снусмумриком.
Драбблы по словам: убежище, море, твой, ноты, музей, вино, петь, счастье, тень, подоконник, маска, ответ.
Автор: Сэниа
Герои: Фломики и немного Маэва и Солаль.
Рейтинг: PG, местами пытающееся скатиться в R
Ворнинг: ООС и вообще странное
Дисклаймер: ну вы же сами знаете, чье оно
читать дальшеубежище
Иногда Флорану кажется, что все происходящее - нереально. Слишком прекрасны, для того чтобы быть правдой, теплые руки, касающиеся его плеч после спектакля, чтобы мягкими движениями прогнать усталость и тупую боль мышц, вернуть спокойствие и умиротворенность. Слишком прекрасна эта уверенная болтовня по дороге домой, которую даже не обязательно анализировать, можно просто щуриться, подставляя лицо солнечным лучам, позволяя всей той чепухе, что несет твой спутник, самой впечатываться в подкорку мозга. Иногда Фло ловит себя на том, что опять забыл телефон продюсера, порекомендованного ему сегодня Довом, однако помнит всю ту ерунду про солнечных котят, которые выводятся в одуванчиках, если солнышко их сегодня любит, которую рассказывал ему по дороге Микеланджело. Слишком прекрасно то, как Мике, улучив момент, норовит, словно невзначай, мазнуть губами по щеке Флорана. И знать, что если успеть поймать его в этот момент за талию, то вместо того, чтоб с независимым видом скакать дальше, Микель запустит руки в волосы Фло и замрет так, с шальным счастьем в глазах.
На людях Флоран старается не выдавать себя ничем. Жестом, словом, отчаянной, почти болезненной жаждой тактильного контакта. Просто держать за руку - и то будет легче. Но даже этим злоупотреблять нельзя. В лицах ребят из труппы, в лицах девочек-фанаток, просящих у них обоих автографы, слишком часто мелькает сомнение на грани понимания. А значит маска и так держится слишком плохо.
Иногда Фло хочется взять солнечного своего одуванчикового кота в охапку и уволочь на какой-нибудь остров. Необитаемый. Чтоб никто и никак не помешал. Устроить убежище в глубокой пещере и позволить себе, наконец, все и разом.
Прямо сейчас, когда Мике смотрит на него из под челки лукавым своим взглядом, Фло даже уверен в абсолютной серьезности своих желаний.
море
Море возле Тулона совсем не такое, как в Италии. Дов может сколько угодно смеяться, и рассуждать о том, что по климатическим условиям Средиземное море почти не отличается от Адриатического, и во всем виновата только и исключительно погода - Микеланджело ему не верит.
Местное море - как капризный и ветреный человек. То дарит тепло, омывает твои ноги ласково и снисходительно, так и кажется что ты - маленький балованный ребенок, и морю кажется забавным играть с тобой. То вдруг хмурится и вздымается в штормовых волнах, заволакиваясь мрачными тучами, пугая и отталкивая. В такие моменты оно как никогда похоже на капризную девушку.
Его родное море же даже в самую плохую погоду не причинит такого вреда. Оно может быть опасным, но оно никогда не будет таким непредсказуемым. Оно солнечное и теплое. Оно сильное, но ласковое. Оно прекрасно.
Ребята говорят, что если уж он пытается сравнивать моря с людьми - то должен понимать, что такого моря, как и такого человека не может быть в этом мире.
Микель закрывает глаза и слышит даже сквозь шум прибоя тихие шаги, и чувствует руку, мягко ложащуюся на плечо:
- Мике, ты же промок насквозь. Пошли давай, в гостинице есть прекрасные махровые полотенца, ты будешь в них просто потрясающе смотреться.
Как его "не может быть", если он уже есть? Здесь и рядом?
твой
Мике никогда не был собственником и не понимал этого чувства в других. Чем прекраснее и совершеннее был объект его интереса, тем с большим количеством людей хотелось этим поделиться. Чтобы радость приумножалась, ее нужно с кем-то делить.
Мике никогда не был собственником и не понимал этого чувства в других. Вот только сейчас, цепляясь пальцами за измятые простыни, судорожно выгибаясь под чужими руками и хватая воздух с рваными всхлипами, он вдруг захлебывается дурацким этим местоимением: "Твой, твой, твой, только твой, Фло, по-жа-луй-ста..."
Наутро Мике становится безумно стыдно за все то, что он делал и нёс этой ночью.
Но он все равно ужасно хочет, чтобы Флоран хотя бы немного был собственником.
Вот только больше никогда не сознается в этом вслух.
ноты
Тонкие пальцы осторожно касаются струн, словно пробуя их на ощупь, пытаясь понять, что они из себя представляют.
У Маэвы не пишется новая песня. Она витает где-то на грани сознания, прорываясь временами отзвуками мелодии, но ни в слова ни в ноты оформляться не хочет. Маэва не привыкла заставлять песни. Они всегда приходят сами, легкой своей поступью, осторожным и ласковым звучанием. Они всегда рады видеть Маэву, а Маэва рада им.
Возможно, со стороны это выглядит смешно, но Мелин привыкла считать свои песни своими друзьями.
А теперь один из них ходит вокруг недоверчиво, дразнит и не дается в руки.
Маэва держит в руках гитару, и неуверенно пытается воспроизвести хотя бы те обрывки мелодии, в которых она уже точно уверена, а затем вздыхает и спускается в холл.
Маленькая гостиница полностью забронирована под их труппу, и потому в холле очень тихо. Лишь за шахматным столиком сидят двое их "композиторов", Флоран и Микеле, но и они не нарушают тишину: шахматы расставлены, но мальчики на доску даже не смотрят. Сидят и отрешенно созерцают друг друга.
Мелин еще несколько минут глядит на них, и снова касается струн, поймав, наконец, нужные аккорды и нужные слова.
Когда-нибудь Маэва подойдет к мальчикам и спросит их, почему в их присутствии так легко писать песни о любви. Но пока они все трое молчат.
музей
Что они забыли в музее, они уже не помнят. Просто одним вечером труппа вдруг обнаруживает себя внутри здания со сводчатыми потолками и завалами каких-то костей и черепков на солидных, крепко сбитых, застекленных столах.
Кое-кто даже получает от этого удовольствие: Микеланджело и Маэвочка бегают от стола к столу, тыкая друг друга в бок, касаясь пальцами стекла, закрывающего самые интересные, по их мнению, вещи и радостно хихикая.
В эти моменты они до ужаса похожи, словно и вправду - родные брат и сестра.
Флоран и Солаль в этом музейном ажиотаже почти не участвуют. Они стоят в центре зала, посвященного истории античности, и обсуждают римский театр, лишь изредка отвлекаясь и ловя глазами неугомонную парочку младших Моцартов.
В тот момент, когда они одновременно отвлекаются на очередной взрыв смеха в конце зала, кажется, что они до ужаса похожи. У обоих в глазах - почти безграничная нежность.
вино
- Ты не француз! - возмущенно информирует друга Микеланджело.
- Почему? - Флоран давно уже понял, что за ходом мысли Микеле не успевает временами даже сам Микеле, и потому лучший способ его понять - просто спросить.
- Это же Вердиккио! - Локонте возмущенно тычет пальцем в бутылку вина, купленного Флораном в винном погребке по дороге.
- И? - интересуется Флоран терпеливо.
- И ты его пьешь с пирожными. С пирожными! Фло, ты в курсе вообще, насколько прекрасно это вино в сочетании с морепродуктами? А ты портишь его выпечкой. Где же твоя национальная гордость и врожденный вкус.
- Забыл где-то, наверное, я иногда такой невнимательный, - Фло смеется и пожимает плечами.
Микель фыркает и убегает куда-то на кухню, активно гремя там посудой, а Флоран остается сидеть в кресле, лениво поглаживая большим пальцем горлышко бутылки: в таком состоянии Микелю лучше не мешать.
Через некоторое время Локонте влетает в комнату с тарелкой в одной руке и бокалом в другой: - Вот, попробуй.
Фло старательно жует кусочек рыбы, запивает его глотком вина и кивает: - Да, так лучше.
-Дай я, - Мике тянется через стол и касается губ Флорана своими, снимая с них горьковатое послевкусие. - Не лучше, а гораздо лучше.
Фло смотрит в глаза Микеля и думает, что эксперименты с винами определенно стоит продолжить.
петь
Когда Флоран в первый раз услышал, как поет Мике, он мог только слушать и смотреть. Тихие мелодии, странный ритм, ничего похожего на привычные и любимые Фло с детства композиции и группы. И ведет себя во время пения Микель странно: вздрагивает, облизывает губы и, похоже, вообще отключается от мира вокруг. Если ты хочешь петь на сцене, для других людей - так нельзя.
Спустя несколько месяцев, огромное количество проделанной над мюзиклом работы, переезд одного отдельно взятого итальянца в дом Мота и овладение Флораном азами итальянского он, наконец, слышит и видит.
То, что песни Микеля никогда ни к кому не обращены. Он может петь обо всем, он может почти признаваться в любви песней, или напротив воспевать свободу - но он при этом вовсе не будет петь девушке. Даже "замечательной девушке", о которой когда-то упоминал. Он будет петь воздуху, облаку, душе, непонятному невидимому собеседнику...
А смотреть в те редкие мгновения, когда все-таки открывает глаза и замечает окружающий мир, будет на Фло.
Флоран стоит в тени, за стеклом кабинки для звукозаписи, и видит каждый брошенный на него взгляд. Но не удивляется, почему не замечал всего этого раньше.
Ведь для того, чтобы научиться слышать и видеть, у них было несколько месяцев совместной работы и переезд сумасшедшего этого итальянца в его дом.
счастье
Когда чужие губы осторожно касаются виска, когда холодными вечерами на плечи ложится куртка, пропахшая сигаретным дымом, когда на выходе из павильона фотостудии, куда сегодня пришлось ехать в одиночестве, ее ждет, подперев стену плечом, знакомая фигура: "нехорошо девушкам ходить вечерами в одиночку" - Маэва точно знает, что такое счастье.
Правда не может объяснить это словами.
Когда с утра в гримерке его уже ждет бумажный стаканчик кофе с корицей и специями, когда перед очередным выступлением на его плечо ложится, подбадривая, теплая рука и незаметный вязкий страх, о котором он и сам то не подозревал почти, что уж говорить об окружающих, рассеивается как дым, когда после очередного изматывающего выступления, сидя на кресле в полуобморочном почти состоянии он чувствует, как прохладные пальцы чуть касаются висков, снимая напряжение и головную боль – Микель точно знает, что такое счастье.
И совершенно не понимает, для чего люди пытаются описывать счастье наивными человеческими словами.
тень
Когда в отношениях Флорана и Микеланджело что-то идет не так – об этом сразу узнает вся труппа. Нет, эти двое никогда не скажут сами вслух, что что-то идет не так. Просто Микель светится чуть меньше, чем обычно, и пристает ко всем не по делу. Просто Флоран замкнут чуть больше чем обычно, и пропадает в курилке все перерывы напролет.
Маэва пытается выяснить, что случилось, то у одного то у другого из их "композиторов", но они отвечают удивленными взглядами и спокойным "все в порядке, что ты". Слишком спокойным. Холодным.
В коридоре ее ловит Солаль, тянет к себе, обнимает, шепчет на ухо: - не надо, родная. Они сами не знают еще точно, что случилось, поверь. Дай им разобраться самим.
Мелин все понимает, но от этого не легче.
Она выходит на улицу, щурясь поднимает глаза к яркому летнему солнцу и не может отделаться от ощущения, что на городе лежит какая-то незаметная, но гнетущая тень.
подоконник
Мике сидит на подоконнике и смотрит в окно. За ним яркое июньское солнце, зелень цветущего бульвара, довольные люди и изредка проезжающие машины, сверкающие на солнце словно игрушечные. Ужасно.
На тихие шаги за спиной можно даже не оборачиваться: Микель узнал бы их даже в сутолке театральных гримерок, а уж в этом доме просто некому больше ходить, они живут тут вдвоем. Пока.
Эта мысль заставляет Микеланджело зябко вздрогнуть.
- Мике, - тихий голос из-за спины, - поговорим?
- О чем? - бездумно выдыхает Микеланджело, не отводя глаз от окна.
- О чем угодно. Если ты не заметил, мы уже давно не занимались таким увлекательным делом как разговор. - голос затихает на несколько секунд, словно обладатель его не уверен, правильно ли подобрал тему, и боится начать, - Можно обсудить планы на конец лета, например.
Локонте вздрагивает снова, и Фло продолжает чуть более уверенно, - Я подумал: возможно, нам стоит проехаться по Европе? Я в ней, в отличие от тебя, почти не бывал, если не считать наших гастролей. Покажешь мне что-нибудь.
- Италию, например? - Микель изо всех сил старается не улыбаться от уверенного этого "нам", но выходит с трудом.
- Допустим - Фло подходит ближе и утыкается лицом в волосы Микеланджело.
Мике смотрит в окно и видит в нем отражение высокого темноволосого мужчины, обнимающего его со спины. Прекрасно.
маска
На шоукейзе в Лилле кроме них - еще трое певичек, с которыми Флоран почти не знаком.
И маленькие двухместные креслица. Севшая рядом с ним девушка представилась как Доминик и тут же начала щебетать.
Микель влетает в студию только через пять минут - с двумя другими девушками в обнимку, быстро оценивает ситуацию и с уверенной улыбкой усаживается на колени Флорана, активно хлопая ресницами его соседке.
Та немного бледнеет и быстро оставляет насиженное место, на которое Мике тут же и сползает с уверенным видом завоевателя, а Флоран судорожно пытается заново научиться дышать.
В Женеве дождь, но на общий настрой труппы это никак не влияет. Солаль делает грозный вид, Ямин непрерывно шутит, а Микель скачет по сцене как заведенный.
Флоран прекрасно понимает, что от Мике можно ждать чего угодно, и потому на удивление спокойно относится к тому, что Микель на несколько секунд обнимает его: настолько крепко, что становится трудно дышать. А потом, отстраняясь, быстро целует его в губы. И вот к этому Флоран точно не готов.
Зал ревет, Мике, довольно ухмыляясь, поет дальше, а Фло снова пытается вернуть на лицо привычную маску невозмутимости, которая с каждым разом держится все хуже и хуже.
Осталось продержаться с ней еще совсем немного, а потом будет июль и Италия, и возможность послать всех, наконец, к черту.
ответ
В их компании никто и никогда не говорил об отношениях.
Какие могут быть отношения, если они - команда, занятая общей работой. Прекрасной, любимой, но бесконечно изнуряющей. Их держит общее дело, что же еще.
Все одинаково смеются на репетициях, все одинаково выкладываются на концертах, все одинаково садятся в одну общую кучку и болтают на посиделках в кафе после очередного этапа гастролей.
Работа есть работа, выступления есть выступления, Дов есть Дов. Личные же чувства остаются где-то там, за порогом.
Все так, но если спросить любого человека их труппы "что такое любовь" - первое, что он сделает - бросит взгляд в сторону Солаля с Маэвой, тихо беседующих о чем-то на диванчике в уголке, или на Флорана с Микелем, пропевающих в очередной раз Vivre, потому что Мике решил что у него "кажется садится голос, ужас-ужас, Фло, мне же высокие ноты брать, давай я с тобой пораспеваюсь".
И этот взгляд будет ответом.
Автор: Сэниа
Герои: Фломики и немного Маэва и Солаль.
Рейтинг: PG, местами пытающееся скатиться в R
Ворнинг: ООС и вообще странное
Дисклаймер: ну вы же сами знаете, чье оно
читать дальшеубежище
Иногда Флорану кажется, что все происходящее - нереально. Слишком прекрасны, для того чтобы быть правдой, теплые руки, касающиеся его плеч после спектакля, чтобы мягкими движениями прогнать усталость и тупую боль мышц, вернуть спокойствие и умиротворенность. Слишком прекрасна эта уверенная болтовня по дороге домой, которую даже не обязательно анализировать, можно просто щуриться, подставляя лицо солнечным лучам, позволяя всей той чепухе, что несет твой спутник, самой впечатываться в подкорку мозга. Иногда Фло ловит себя на том, что опять забыл телефон продюсера, порекомендованного ему сегодня Довом, однако помнит всю ту ерунду про солнечных котят, которые выводятся в одуванчиках, если солнышко их сегодня любит, которую рассказывал ему по дороге Микеланджело. Слишком прекрасно то, как Мике, улучив момент, норовит, словно невзначай, мазнуть губами по щеке Флорана. И знать, что если успеть поймать его в этот момент за талию, то вместо того, чтоб с независимым видом скакать дальше, Микель запустит руки в волосы Фло и замрет так, с шальным счастьем в глазах.
На людях Флоран старается не выдавать себя ничем. Жестом, словом, отчаянной, почти болезненной жаждой тактильного контакта. Просто держать за руку - и то будет легче. Но даже этим злоупотреблять нельзя. В лицах ребят из труппы, в лицах девочек-фанаток, просящих у них обоих автографы, слишком часто мелькает сомнение на грани понимания. А значит маска и так держится слишком плохо.
Иногда Фло хочется взять солнечного своего одуванчикового кота в охапку и уволочь на какой-нибудь остров. Необитаемый. Чтоб никто и никак не помешал. Устроить убежище в глубокой пещере и позволить себе, наконец, все и разом.
Прямо сейчас, когда Мике смотрит на него из под челки лукавым своим взглядом, Фло даже уверен в абсолютной серьезности своих желаний.
море
Море возле Тулона совсем не такое, как в Италии. Дов может сколько угодно смеяться, и рассуждать о том, что по климатическим условиям Средиземное море почти не отличается от Адриатического, и во всем виновата только и исключительно погода - Микеланджело ему не верит.
Местное море - как капризный и ветреный человек. То дарит тепло, омывает твои ноги ласково и снисходительно, так и кажется что ты - маленький балованный ребенок, и морю кажется забавным играть с тобой. То вдруг хмурится и вздымается в штормовых волнах, заволакиваясь мрачными тучами, пугая и отталкивая. В такие моменты оно как никогда похоже на капризную девушку.
Его родное море же даже в самую плохую погоду не причинит такого вреда. Оно может быть опасным, но оно никогда не будет таким непредсказуемым. Оно солнечное и теплое. Оно сильное, но ласковое. Оно прекрасно.
Ребята говорят, что если уж он пытается сравнивать моря с людьми - то должен понимать, что такого моря, как и такого человека не может быть в этом мире.
Микель закрывает глаза и слышит даже сквозь шум прибоя тихие шаги, и чувствует руку, мягко ложащуюся на плечо:
- Мике, ты же промок насквозь. Пошли давай, в гостинице есть прекрасные махровые полотенца, ты будешь в них просто потрясающе смотреться.
Как его "не может быть", если он уже есть? Здесь и рядом?
твой
Мике никогда не был собственником и не понимал этого чувства в других. Чем прекраснее и совершеннее был объект его интереса, тем с большим количеством людей хотелось этим поделиться. Чтобы радость приумножалась, ее нужно с кем-то делить.
Мике никогда не был собственником и не понимал этого чувства в других. Вот только сейчас, цепляясь пальцами за измятые простыни, судорожно выгибаясь под чужими руками и хватая воздух с рваными всхлипами, он вдруг захлебывается дурацким этим местоимением: "Твой, твой, твой, только твой, Фло, по-жа-луй-ста..."
Наутро Мике становится безумно стыдно за все то, что он делал и нёс этой ночью.
Но он все равно ужасно хочет, чтобы Флоран хотя бы немного был собственником.
Вот только больше никогда не сознается в этом вслух.
ноты
Тонкие пальцы осторожно касаются струн, словно пробуя их на ощупь, пытаясь понять, что они из себя представляют.
У Маэвы не пишется новая песня. Она витает где-то на грани сознания, прорываясь временами отзвуками мелодии, но ни в слова ни в ноты оформляться не хочет. Маэва не привыкла заставлять песни. Они всегда приходят сами, легкой своей поступью, осторожным и ласковым звучанием. Они всегда рады видеть Маэву, а Маэва рада им.
Возможно, со стороны это выглядит смешно, но Мелин привыкла считать свои песни своими друзьями.
А теперь один из них ходит вокруг недоверчиво, дразнит и не дается в руки.
Маэва держит в руках гитару, и неуверенно пытается воспроизвести хотя бы те обрывки мелодии, в которых она уже точно уверена, а затем вздыхает и спускается в холл.
Маленькая гостиница полностью забронирована под их труппу, и потому в холле очень тихо. Лишь за шахматным столиком сидят двое их "композиторов", Флоран и Микеле, но и они не нарушают тишину: шахматы расставлены, но мальчики на доску даже не смотрят. Сидят и отрешенно созерцают друг друга.
Мелин еще несколько минут глядит на них, и снова касается струн, поймав, наконец, нужные аккорды и нужные слова.
Когда-нибудь Маэва подойдет к мальчикам и спросит их, почему в их присутствии так легко писать песни о любви. Но пока они все трое молчат.
музей
Что они забыли в музее, они уже не помнят. Просто одним вечером труппа вдруг обнаруживает себя внутри здания со сводчатыми потолками и завалами каких-то костей и черепков на солидных, крепко сбитых, застекленных столах.
Кое-кто даже получает от этого удовольствие: Микеланджело и Маэвочка бегают от стола к столу, тыкая друг друга в бок, касаясь пальцами стекла, закрывающего самые интересные, по их мнению, вещи и радостно хихикая.
В эти моменты они до ужаса похожи, словно и вправду - родные брат и сестра.
Флоран и Солаль в этом музейном ажиотаже почти не участвуют. Они стоят в центре зала, посвященного истории античности, и обсуждают римский театр, лишь изредка отвлекаясь и ловя глазами неугомонную парочку младших Моцартов.
В тот момент, когда они одновременно отвлекаются на очередной взрыв смеха в конце зала, кажется, что они до ужаса похожи. У обоих в глазах - почти безграничная нежность.
вино
- Ты не француз! - возмущенно информирует друга Микеланджело.
- Почему? - Флоран давно уже понял, что за ходом мысли Микеле не успевает временами даже сам Микеле, и потому лучший способ его понять - просто спросить.
- Это же Вердиккио! - Локонте возмущенно тычет пальцем в бутылку вина, купленного Флораном в винном погребке по дороге.
- И? - интересуется Флоран терпеливо.
- И ты его пьешь с пирожными. С пирожными! Фло, ты в курсе вообще, насколько прекрасно это вино в сочетании с морепродуктами? А ты портишь его выпечкой. Где же твоя национальная гордость и врожденный вкус.
- Забыл где-то, наверное, я иногда такой невнимательный, - Фло смеется и пожимает плечами.
Микель фыркает и убегает куда-то на кухню, активно гремя там посудой, а Флоран остается сидеть в кресле, лениво поглаживая большим пальцем горлышко бутылки: в таком состоянии Микелю лучше не мешать.
Через некоторое время Локонте влетает в комнату с тарелкой в одной руке и бокалом в другой: - Вот, попробуй.
Фло старательно жует кусочек рыбы, запивает его глотком вина и кивает: - Да, так лучше.
-Дай я, - Мике тянется через стол и касается губ Флорана своими, снимая с них горьковатое послевкусие. - Не лучше, а гораздо лучше.
Фло смотрит в глаза Микеля и думает, что эксперименты с винами определенно стоит продолжить.
петь
Когда Флоран в первый раз услышал, как поет Мике, он мог только слушать и смотреть. Тихие мелодии, странный ритм, ничего похожего на привычные и любимые Фло с детства композиции и группы. И ведет себя во время пения Микель странно: вздрагивает, облизывает губы и, похоже, вообще отключается от мира вокруг. Если ты хочешь петь на сцене, для других людей - так нельзя.
Спустя несколько месяцев, огромное количество проделанной над мюзиклом работы, переезд одного отдельно взятого итальянца в дом Мота и овладение Флораном азами итальянского он, наконец, слышит и видит.
То, что песни Микеля никогда ни к кому не обращены. Он может петь обо всем, он может почти признаваться в любви песней, или напротив воспевать свободу - но он при этом вовсе не будет петь девушке. Даже "замечательной девушке", о которой когда-то упоминал. Он будет петь воздуху, облаку, душе, непонятному невидимому собеседнику...
А смотреть в те редкие мгновения, когда все-таки открывает глаза и замечает окружающий мир, будет на Фло.
Флоран стоит в тени, за стеклом кабинки для звукозаписи, и видит каждый брошенный на него взгляд. Но не удивляется, почему не замечал всего этого раньше.
Ведь для того, чтобы научиться слышать и видеть, у них было несколько месяцев совместной работы и переезд сумасшедшего этого итальянца в его дом.
счастье
Когда чужие губы осторожно касаются виска, когда холодными вечерами на плечи ложится куртка, пропахшая сигаретным дымом, когда на выходе из павильона фотостудии, куда сегодня пришлось ехать в одиночестве, ее ждет, подперев стену плечом, знакомая фигура: "нехорошо девушкам ходить вечерами в одиночку" - Маэва точно знает, что такое счастье.
Правда не может объяснить это словами.
Когда с утра в гримерке его уже ждет бумажный стаканчик кофе с корицей и специями, когда перед очередным выступлением на его плечо ложится, подбадривая, теплая рука и незаметный вязкий страх, о котором он и сам то не подозревал почти, что уж говорить об окружающих, рассеивается как дым, когда после очередного изматывающего выступления, сидя на кресле в полуобморочном почти состоянии он чувствует, как прохладные пальцы чуть касаются висков, снимая напряжение и головную боль – Микель точно знает, что такое счастье.
И совершенно не понимает, для чего люди пытаются описывать счастье наивными человеческими словами.
тень
Когда в отношениях Флорана и Микеланджело что-то идет не так – об этом сразу узнает вся труппа. Нет, эти двое никогда не скажут сами вслух, что что-то идет не так. Просто Микель светится чуть меньше, чем обычно, и пристает ко всем не по делу. Просто Флоран замкнут чуть больше чем обычно, и пропадает в курилке все перерывы напролет.
Маэва пытается выяснить, что случилось, то у одного то у другого из их "композиторов", но они отвечают удивленными взглядами и спокойным "все в порядке, что ты". Слишком спокойным. Холодным.
В коридоре ее ловит Солаль, тянет к себе, обнимает, шепчет на ухо: - не надо, родная. Они сами не знают еще точно, что случилось, поверь. Дай им разобраться самим.
Мелин все понимает, но от этого не легче.
Она выходит на улицу, щурясь поднимает глаза к яркому летнему солнцу и не может отделаться от ощущения, что на городе лежит какая-то незаметная, но гнетущая тень.
подоконник
Мике сидит на подоконнике и смотрит в окно. За ним яркое июньское солнце, зелень цветущего бульвара, довольные люди и изредка проезжающие машины, сверкающие на солнце словно игрушечные. Ужасно.
На тихие шаги за спиной можно даже не оборачиваться: Микель узнал бы их даже в сутолке театральных гримерок, а уж в этом доме просто некому больше ходить, они живут тут вдвоем. Пока.
Эта мысль заставляет Микеланджело зябко вздрогнуть.
- Мике, - тихий голос из-за спины, - поговорим?
- О чем? - бездумно выдыхает Микеланджело, не отводя глаз от окна.
- О чем угодно. Если ты не заметил, мы уже давно не занимались таким увлекательным делом как разговор. - голос затихает на несколько секунд, словно обладатель его не уверен, правильно ли подобрал тему, и боится начать, - Можно обсудить планы на конец лета, например.
Локонте вздрагивает снова, и Фло продолжает чуть более уверенно, - Я подумал: возможно, нам стоит проехаться по Европе? Я в ней, в отличие от тебя, почти не бывал, если не считать наших гастролей. Покажешь мне что-нибудь.
- Италию, например? - Микель изо всех сил старается не улыбаться от уверенного этого "нам", но выходит с трудом.
- Допустим - Фло подходит ближе и утыкается лицом в волосы Микеланджело.
Мике смотрит в окно и видит в нем отражение высокого темноволосого мужчины, обнимающего его со спины. Прекрасно.
маска
На шоукейзе в Лилле кроме них - еще трое певичек, с которыми Флоран почти не знаком.
И маленькие двухместные креслица. Севшая рядом с ним девушка представилась как Доминик и тут же начала щебетать.
Микель влетает в студию только через пять минут - с двумя другими девушками в обнимку, быстро оценивает ситуацию и с уверенной улыбкой усаживается на колени Флорана, активно хлопая ресницами его соседке.
Та немного бледнеет и быстро оставляет насиженное место, на которое Мике тут же и сползает с уверенным видом завоевателя, а Флоран судорожно пытается заново научиться дышать.
В Женеве дождь, но на общий настрой труппы это никак не влияет. Солаль делает грозный вид, Ямин непрерывно шутит, а Микель скачет по сцене как заведенный.
Флоран прекрасно понимает, что от Мике можно ждать чего угодно, и потому на удивление спокойно относится к тому, что Микель на несколько секунд обнимает его: настолько крепко, что становится трудно дышать. А потом, отстраняясь, быстро целует его в губы. И вот к этому Флоран точно не готов.
Зал ревет, Мике, довольно ухмыляясь, поет дальше, а Фло снова пытается вернуть на лицо привычную маску невозмутимости, которая с каждым разом держится все хуже и хуже.
Осталось продержаться с ней еще совсем немного, а потом будет июль и Италия, и возможность послать всех, наконец, к черту.
ответ
В их компании никто и никогда не говорил об отношениях.
Какие могут быть отношения, если они - команда, занятая общей работой. Прекрасной, любимой, но бесконечно изнуряющей. Их держит общее дело, что же еще.
Все одинаково смеются на репетициях, все одинаково выкладываются на концертах, все одинаково садятся в одну общую кучку и болтают на посиделках в кафе после очередного этапа гастролей.
Работа есть работа, выступления есть выступления, Дов есть Дов. Личные же чувства остаются где-то там, за порогом.
Все так, но если спросить любого человека их труппы "что такое любовь" - первое, что он сделает - бросит взгляд в сторону Солаля с Маэвой, тихо беседующих о чем-то на диванчике в уголке, или на Флорана с Микелем, пропевающих в очередной раз Vivre, потому что Мике решил что у него "кажется садится голос, ужас-ужас, Фло, мне же высокие ноты брать, давай я с тобой пораспеваюсь".
И этот взгляд будет ответом.
@темы: Mikelangelo Loconte, Florent Mothe, Maeva Meline, Solal, Фанфикшн
-
-
12.06.2011 в 23:59но очень нравится все <3 <3 <3 так тепло и здорово)
-
-
13.06.2011 в 00:20Спасибо большое
-
-
13.06.2011 в 00:32-
-
13.06.2011 в 00:33Вам спасибо - за отзыв)))
-
-
13.06.2011 в 20:46-
-
13.06.2011 в 22:52Спасибо, очень приятно, что понравилось)))
-
-
03.03.2013 в 16:41-
-
03.03.2013 в 17:20