[always the sickest kid]

аватарки кликабельны.

@темы: Обои, аватарки

---

[Little_Swallow]

Сонет IX,
Автор: Mary Celeste,
Пейринг: Антонио Сальери/Наннерль Моцарт
Рейтинг: ну, разве что, самую малость...
Примечания: не сразу заметное, если не копаться в истории, AU.

Сонет IX

Когда часы делящая планета
Вновь обретает общество Тельца,
Природа видом радует сердца,
Сияньем огненных рогов согрета.

И холм, и дол - цветами все одето,
Звенят листвою свежей деревца,
Но и в земле, где ночи нет конца,
Такое зреет лакомство, как это.

В тепле творящем польза для плода.
Так, если солнца моего земного
Глаза-лучи ко мне обращены,

Что ни порыв любовный, что ни слово-
То ими рождено, но никогда
При этом я не чувствую весны.

Франческо Петрарка.
Песня Хелависы (гр. Мельница), «Сонет IX”.

Девушка закончила играть, и Сальери коротко обернулся на неё, отмечая про себя, как блестят её глаза, как подрагивают кончики пальцев.
«У неё это в крови... Как и у её брата. Удивительный талант. Удивительный...» - Подумал композитор, только в тот миг обращая внимание на то, как сильно билось его сердце.
Не дожидаясь, пока Наннерль встанет из-за инструмента, мужчина опустил на столик бокал с недопитым вином и вышел на балкон. Воздух встретил его свежестью, небо – звёздами на тёмном покрывале. Под окнами росли цветы, хрупкие, белые.
«Как и вся она...». Придворный капельмейстер тряхнул головой, отгоняя от себя романтику. За спиной послышались шаги, но он почему-то не стал оборачиваться.
- Вам не понравилась моя игра, синьор Сальери? – Тихо произнёс высокий голос, в котором можно было уловить нотки улыбки. Так и есть – она улыбалась.
- Напротив. Мне кажется, вам стоило бы давать концерты... – Так же еле слышно, словно боясь развеять мимолётное волшебство, ответил Антонио Сальери.
- Брат всё время говорит мне об этом. А я... Кажется, не создана для публики.
- Вам здесь нравится, Наннерль? – Вдруг спросил итальянец, коротко взглянув на свою собеседницу. Так её называли только члены семьи и самые близкие люди, но она не стала возражать. Напротив, это её прозвище из его уст звучало как-то... Непривычно нежно?
- Да, здесь... Очень красиво. Необычно роскошно для меня, но всё равно – очень жаль, что уже завтра мне придётся вернуться домой.
- В таком случае... – прошептал мужчина, - Примите это от меня на память.
Композитор наклонился вперёд, опустил на губы девушки короткий поцелуй и отстранился, смотря ей в глаза. «Непозволительная дерзость...»
Некоторое время она молчала. Не возразила, не возмутилась, просто стояла перед ним, отвечая таким же взглядом.
- Вы же понимаете... – наконец, прошептала она, - Что мы с вами больше никогда не увидимся?
Он только рассмеялся, тихо, с горечью, опустив голову вниз.
- Наннерль! Вот ты где, я не мог тебя найти. Сальери, я же говорил вам, она прекрасно играет! – Послышался голос Моцарта. Молодой человек приблизился к паре и взял девушку под руку, гордо посмотрев на неё.
- Что ж, вы были правы. – Вежливо улыбнулся капельмейстер, поклонившись. - Идите, Мария. Не стану вас больше задерживать.
Он отвернулся, только бы не видеть её глаз. Только бы не вспоминать их по ночам, не вздрагивать каждый раз, когда кто-то ещё будет играть при нём ту мелодию, не видеть её во снах...
Ветер казался холодным, темнота – давящей. Пустота. Пустота...

@темы: Фанфикшн

---

"Подруга", "Фруктовый чай".

[Gwenn Butler]

Очень мало фем-слеша, но это все, что я смогла перекинуть с ноутбука: вдохновение ко мне по ночами приходит, зараза.
Вот два маленьких и убогих драббла. Х)

Название: Подруга
Автор:  Saigoline
Пейринг: Мелисса Марс/Клэр Перо
Рейтинг: поцелуйный
Все события вымышлены, ребята принадлежат сами себе.
____________________
«Думала, это навсегда? Наивная. Все было слишком хорошо, чтобы длиться вечно»
Клэр прислушалась к звукам льющейся воды, которые доносились из ванной комнаты их гостиничного номера.
***
Мелисса всегда любила долгие водные процедуры. В тот вечер это просто свело с ума нетерпеливую Клэр.
После окончания «рабочего дня» девушки отправились в свой номер. Но не сразу. По дороге, решив немного расслабиться, они на двоих выпили чуть больше половины бутылки хорошего крепкого виски. Наверное, зря, потому что Мелисса вдруг резко помрачнела. А Клэр просто начала болтать. Очень много болтать. По старой привычке не то, чтобы пыталась разрядить напряженную обстановку между ними… Просто от звука своего голоса ей было не так неловко.
Поднявшись на четвертый этаж, Мелисса пошарила по карманам, пытаясь найти ключ.
-Ну что за закон подлости…
-Ты же их мне отдала! – Клэр рассмеялась, но смех вышел немного напряженным, не таким, как обычно. Она открыла дверь номера и зашла в темные комнаты.
Там царила прохлада. Сквозь тонкие занавески на окнах пробивался яркий лунный свет.
«Полнолуние. Это все из-за полнолуния и виски…» - Тщетно увещевала себя Клэр.
Мелисса же сказала что-то насчет расслабляющего душа и скрылась в ванной комнате.
Сердце Клэр аритмично билось, а в середине груди ежесекундно что-то сжималось, принося какую-то сладкую тревогу…
«Это все из-за полнолуния и виски!»
Минут через сорок из ванной вышла Мелисса, разнося по номеру аромат шоколада и ванили, и села у зеркала, достав фен.
-Мне всегда нравился шоколад… - Клэр потянулась, подобно кошке, пригревшейся на солнце, и села на кровати. - А больше всего его запах… Я помню, как в детстве отец каждый выходной день дарил мне…
Ее было не остановить. Она говорила долго, бессмысленно, невпопад и не к месту, но замолчать не могла. Казалось: если наступит тишина, то сердце просто лопнет от напряжения.
Мелисса неспеша поднялась, подошла к разговорившейся соседке по номеру, и положила прохладные ладони на ее плечи.
-Помолчи, хорошо?
Лучше бы Клэр молчала и терпела дикие порывы сердца, потому что через мгновения все ее старания сдержать их оказались напрасными: Мелисса прервала ее долгую речь поцелуем. Легким, сладковатым на вкус и немного обжигающим. Как крепкий черный чай на вокзале, который они каждый раз пили все вместе, дожидаясь поезда.
В эту ночь они так и не погасили света в номере, отбросив реальность ко всем чертям…
Спустя пару месяцев Мелисса объявила, что помолвлена.
***
Плеск воды в ванной затих. Клэр, ушедшая с головой в воспоминания, «очнулась». Вышла Мелисса, сияющая, радостная.
-Я почти готова. Уложу волосы, и пойдем по магазинам. Ты же поможешь подобрать мне туфли к платью?
Клэр подавила тяжелый вздох:
-А у меня есть выбор? Всегда готова помочь, подруга…

____________________

Название: Фруктовый чай
Автор:  Saigoline
Пейринг: Клэр Перо/Маэва Мелин, Мелисса Марс, Микеланжело Локонте, Флоран Мот, Соляль, Мерван Рим, Ямин Диб.
Рейтинг: нет
Все события вымышлены, ребята принадлежат сами себе.
____________________
Я люблю зиму. Особенно когда мы гуляем все вместе по главному проспекту какого-нибудь красивого города…
Микеле и Фло по привычке держатся рядом, шутят и бесятся. Хотя, это, скорее, бедного Флорана Микеланжело закидывает снегом. Они такие… Милые?
Мелисса негромко беседует о чем-то с нашим «отцом», Солялем, изредка смеется.
Ямин и Мерван остались в отеле и, скорее всего, тоже не скучают…
Только Клэр непривычно грустна. Конечно. Ее последний выход на сцену вместе с нами уже завтра. Она покидает проект и вместо нее придет Диан. Надеюсь, мы сработаемся. Но почему Клэр такая убитая?
Ощущаю, что и самой не весело. Я тоже буду скучать.
Мы дошли до большого фонтана на главной площади. Летом, наверное, он такой красивый. Все замерзли и хотят в теплые номера. Клэр предлагает всем зайти к нам и устроить что-то вроде «прощального вечера». Никто и не был против этого. Добрались до отеля довольно резво – сказалось резкое похолодание с наступлением вечера.
Мы заказали в номер пару бутылок шампанского, которыми Микеле тут же начал угрожать Фло на манер пистолетов. Шутник… Клэр старалась улыбаться, но, кажется, через силу. Я ее понимаю.
Около полуночи Флоран, Микеланжело и Соляль ушли к себе в номера. Скоро к ним присоединилась и Мелисса. Мы с Клэр остались вдвоем.
-Я буду скучать. – Наконец заговорила она со мной.
Я заверила ее, что мы обязательно будем видеться, и, может быть, даже отмечать вместе Рождество. Она почему-то безразлично пожала плечами и включила электрический чайник.
-Любишь фруктовый чай?
Мне он действительно нравился, о чем я ей и сказала…
Горячий, несладкий (никогда не пью сладкий чай), но похожий на конфету. Вкусно. Нужно купить такой.
Минут через десять я собралась к себе. Клэр на пороге, у самой двери, поймала меня за руку.
-Маэва…
Я прикусила губу и выжидающе посмотрела на нее. В одно мгновение в ее глазах снова зажегся озорной огонек, и она обняла меня.
-Спокойной ночи и не грусти; увидимся же еще завтра! – она легонько похлопала меня по плечу и закрыла дверь. А все могло бы быть иначе в этот вечер. Что ее остановило?
Я тоже буду скучать. И даже сильнее, чем мне казалось…
____________________

@темы: Merwan Rim, Mikelangelo Loconte, Florent Mothe, Claire Perot, Maeva Meline, Melissa Mars, Solal, Yamin Dib, Фанфикшн

---

[Little_Swallow]

Сонет XVII,
Автор: Mary Celeste,
Пейринг: Антонио Сальери/Наннерль Моцарт,
Вольфганг Амадей Моцарт/Констанца Моцарт
Рейтинг: нет
Примечания: не сразу заметное, если не копаться в истории, AU.

"На жизнь мадонны Лауры", сонет XVII

Вздыхаю, словно шелестит листвой
Печальный ветер, слезы льются градом,
Когда смотрю на вас влюблённым взглядом,
Из-за которой в мире я чужой.

Улыбки вашей видя свет благой,
Я не тоскую по иным усладам,
И жизнь уже не кажется мне адом,
Когда любуюсь вашей красотой.

Но стынет кровь, как только вы уйдете,
Когда, покинут вашими лучами,
Улыбки роковой не вижу я.

И, грудь открыв любовными ключами,
Душа освобождается от плоти,
Чтоб следовать за вами, жизнь моя.

Франческо Петрарка.

Песня Хелависы (гр.Мельница), «Сонет XVII (G-Dur)»

- Прошу вас, сыграйте нам что-нибудь!
- Играть на собственной свадьбе? Ну вот ещё, сегодня моему мужу нужно танцевать, весь вечер! – Взмолилась Констанца, держа возлюбленного под руку. – Ведь не зря же мы наняли музыкантов. В любой другой раз...
- Может быть, позже? – Вольфганг Амадей Моцарт озорно подмигнул окружившим его девушкам. Поцеловал жене руку, склонившись в изящном поклоне, и повёл её в центр залы.
Впрочем, придворный капельмейстер Антонио Сальери не видел и не слышал этого. Из своего укрытия, рядом с клавесином, он наблюдал за делающей уже который круг танца девушкой.
Когда незнакомка вошла в комнату, она привлекла внимание музыканта только тем, что она явно была не здешней. А потом... Потом она улыбнулась.

- Мой дорогой друг, позвольте представить вам мою сестру, Анну Марию.
- Добрый вечер. – Проговорила девушка, присев. – Брат столько рассказывал о вас...
А Сальери... Ему вдруг показалось, что никого прекраснее он не видел за всю свою жизнь. И только спустя мгновение композитор осознал, что нужно что-то ответить.
- Мне очень приятно с вами познакомиться. – Суховато произнёс он.
- Наннерль, пойдём, я познакомлю тебя с матушкой Констанцы. Сальери, у вас удручённый вид. Что-то произошло?
- Нет, вовсе нет.
Антонио улыбнулся одними уголками тонких губ. Как скрыть, что сердце вот-вот выскочит из грудной клетки?

И вот он, придворный капельмейстер Вены, тот, кто никогда не считал себя поклонником таланта Моцарта, напротив же, всё время выискивал в его произведениях изъяны – не всегда успешно, никогда не вызывая своей критикой досаду, - не мог оторвать взгляда от девушки в светлом платье. И все до этого момента одолевавшие его грешные мысли о ненависти, о зависти, обо всём, что отравляло его существование отошли на второй план, и, когда Анна Мария улыбнулась ему, подходя к клавесину, мужчина замер.
- Вы позволите?
Девушка присела и положила руки на клавиши. На миг в зале воцарилась тишина, после каждый начал тихонько говорить о чём-то со своим знакомым, а она... Просто смотрела на ноты и не могла сосредоточиться.
- Минуту внимания, господа. – Громко проговорил Сальери, немного выйдя вперёд. Крепко сжимавший бокал вина, остановившийся чуть поодаль, он не видел того, как Наннерль благодарно улыбнулась ему. А она, игравшая на инструменте так легко, будто эта музыка выступала в тот момент в роли её воздуха, не могла видеть, как из его закрытых глаз текли слёзы.

@темы: Фанфикшн

---

[Сэниа]

Если позволите - тоже положу немного своих драббликов, выковырянных из закромов родины)

Дисклаймер: не мое, ничего не мое, прямо жаль
Предупреждения: ООС, местами АУ, слэш

Название: ...
Герои: Флоран, Микеле

Этот таинственный город за окном еще с утра был Парижем, чарующим и гостеприимным. Всего несколько часов назад небо было испещрено белыми пятнами облачков, и девочка в той маленькой кофейне на углу, где он купил пару неожиданно очень вкусных круассанов - опять не ел с самого утра - восторженно смеялась: "Италия? О, здорово, мы с Диан были в Венеции. Смотрите, вот эта маска - оттуда." А сейчас на город упал туман. Знакомый и привычный, много раз уже за то время, пока он здесь живет, виденный - пейзаж размывается, теряет четкость, пропадает куда-то. Туман мягко струится с крыш, повисает пушистым сиреневым полотном на ветвях деревьев.
Флорана все еще нет, и пытаться высмотреть его в окно сейчас - гиблое дело. Однако Мике все равно сидит на подоконнике, отрешенно разглядывая стекло, словно одно это действие может как-то ускорить появление хозяина дома.
Глубокий вздох, пальцы тянутся к покрытому легкой дымкой стеклу и бездумно выводят на нем что-то.
---
Солнце. Сегодня оно, словно пытаясь наверстать упущенное, с самого утра по хулигански засылает десанты золотистых щекочущих лучей даже в самые укромные уголки дома. Все еще холодно, но, пожалуй, эту погоду уже можно назвать прекрасной. Даже твой квартирант, для которого "проспать всё, что проспать дадут" уже стало неофициальным, но свято чтимым девизом, подорвался утром куда-то, тараторя на ходу невнятно про Венецию и круассаны, которые Фло обязательно, обязательнообязательно должен попробовать. Растрепанные волосы его на сегодняшнем солнце золотились так, что никакой краски не нужно для создания образа. Увы, все сцены, на которых они выступают, крытые, и потому сегодняшнего солнечно-сияющего Моцарта Флорану придется наблюдать в одиночестве.
Восстановив еще раз в голове во всех деталях эту картинку француз, не сдержавшись, улыбается и думает, что "придется" - это, пожалуй, не слишком точное слово.
Нет, он не ждет возвращения Микеля, совсем нет. Просто у окна, выходящего на улицу, так удобно курить, задумчиво выдыхая сигаретный дым, и глядя как от твоего теплого дыхания окно понемногу запотевает, и на нем становятся видны следы: отпечатки пальцев возле ручки, разводы воды, какие-то буквы... Мот целенаправленно отогревает дыханием стекло и глядит на надпись до тех пор, пока она опять не исчезает.
"Ti amo"
О том, почему легкая улыбка становится такой широкой, Фло решает не задумываться. Тем более что по улице уже скачет обратно неугомонный Локонте, и солнечные зайчики в его волосах сияют нестерпимо ярко.


---

Название: Я сорвался
Герои: опять фломики

Микель умеет заводить публику, и делает это с удовольствием. Иногда Фло не может понять: осознает ли сам Мике, что он делает на сцене, или это неотъемлемая часть его характера, как и его бесконечная жизнерадостность и болтливость.
Как бы то ни было, но будоражить толпу Мике умеет. Умеет выходить из глубины сцены к зрительному залу, чтоб каждой из сидящих в нем девочек казалось, что он идет к ней. Умеет по детски и непосредственно смеяться и флиртовать с музыкантами прямо во время исполнения песни. Умеет скакать по сцене как пятилетний мальчишка, а потом устраивать такое, что те стриптиз-шоу, которые Фло несколько раз посещал по молодости, кажутся плоскими и пресными.
Даже если Микеля об этом не просить - он все равно будет заводить публику. Вот и сейчас он вытворяет с микрофонной стойкой что-то такое, от чего наверняка мутится в глазах у всей женской части зала. А возможно и не только у женской. Флоран сглатывает и пытается отвернуться, но все равно видит, как Локонте поводит бедрами в такт музыке, как облизывается, с улыбкой обводя взглядом всех присутствующих. Взгляд как раз останавливается на Фло, когда песня, наконец, кончается, и Микель, послав восторженно вопящей толпе воздушный поцелуй, идет в сторону кулис, подмигнув напоследок Флорану. Почему-то этот невинный жест окончательно добивает Фло, и он одним прыжком догоняя итальянца впечатывает того в стену подсобки.
- Мик, ты в своем уме вообще!? Ты можешь вести себя не как... - Микель вскидывает на друга удивленные глаза, и Флоран замолкает на полуслове.
- Прости. Я сорвался. Устал просто, похоже. - выдыхает Флоран после секундной паузы, и, развернувшись, идет в гримерку, пытаясь не замечать взгляда, сверлящего его спину.

Как ни странно Мике игнорирует тот случай, и в их общении все идет как шло. Как ни обидно, Микель по-прежнему заводит публику. И движется по сцене так, что не спасает даже выработанная уже за последнее время привычка на все выступления, на которых Фло пересекается с Микеланджело, таскать за собой гитару и изображать главного музыканта-аккомпаниатора страны. Есть на чем сосредоточиться, и есть причина смотреть в одну-единственную точку, не отвлекаясь на внешние раздражители. Как бы они ни раздражали.
В этот раз они выступают на открытой сцене, и потому Микеле перед выходом нацепил солнечные очки. Впрочем на данный момент он их уже успел сдвинуть на лоб, и теперь радостно подмигивает зрителям, поет песню девушкам из подтанцовки, заигрывая попутно с ними, обнимает барабанщика. Флоран упорно разглядывает гитару, и когда Микель подходит к нему - смотрит на Локонте старательно отрепетированным добрым-и-снисходительным взглядом. Микель радостно смеется и, подавшись вперед, вдруг целует Фло в нос.
Несколько девочек из публики радостно визжат.
После песни Флоран впечатывает Мике в стену подсобки и смотрит на это лохматое чудовище, пытаясь понять, почему такое поведение его друга сносит ему, Фло, крышу. Итальянец тоже смотрит на Фло, и французу кажется, что в глазах у того - любопытство и легкая ехидца.
- Я опять сорвался. - сухо выдыхает Флоран и идет упаковывать вещи.

На концерте, приуроченном к юбилею Фло, выступает, почему-то, почти один именинник. Мысль о том, что увеличение количества работы в качестве подарка - это как-то странно вяло проплывает в подсознании Мота, но почти сразу бесследно растворяется. Погода на улице идеальна, песни можно выбирать самые любимые, сцена уже завалена цветами, а одна самая смелая фанатка, прорвавшись сквозь линию охраны, успела что-то радостно пролепетать насчет поздравлений, чмокнуть Флорана в щеку и засунуть ему в петлицу маленькую розочку. Фло смеется и просит охрану, лихорадочно тянущую девушку обратно, не быть с ней слишком строгими.
Радостное настроение остается с ним и тогда, когда он идет в гримерку переодеваться. Поэтому он не сразу успевает сориентироваться, когда в лишенном освещения коридоре чьи-то руки уверенно хватают его - и он ударяется спиной о ближайшую стену, и приходит в себя только когда все те же руки уверенно выдергивают из петлицы цветок.
- Прости. Я сорвался. - слышит Флоран чуть различимый довольный шепот на ухо и чувствует, как щекочут ему лицо пряди волос, пахнущие солнцем и лаком.
Фло смеется, и ловит губы шепчущего своими, чувствуя, как те изгибаются в такой знакомой уверенной улыбке.


---

Название: Маскарад
Герои: эмм... Сальери =^^

Придворный капельмейстер его величества Иосифа II в очередной раз покрутил в руках листок бумаги и задумчиво фыркнул. Несмотря на предрождественские морозы и общую политическую обстановку, которая начинала потихоньку нагреваться, а скорее даже благодаря ним Вена жаждала праздника, веселья и танцев. Что и было предоставлено жителям города в виде торжественного бала-маскарада, посвященного одновременно дню рождения юного эрцгерцога Людвига (о да, в его возрасте каждый новый год жизни все еще встречается с радостью и гордостью, словно одно то, что ты снова дотерпел до этого дня - есть твое непреложное и весомое достоинство) и наступающему рождеству.
Придворные дамы в предвкушении уже успели перебрать каждая по первой сотне платьев, отвергнуть их и приняться за вторую сотню. Кавалеры заранее планировали список любовных побед, коии будут совершены ими на маскараде, нимало не смущаясь факту, что общее количество приглашенных дам много меньше объединенного же списка потенциальных побед.
Словом все шло прекрасно, и герр капельмейстер не мог понять только одного: при чем тут он? Однако злополучный листок бумаги, на поверку являвшийся письмом от самого императора лично, четко и недвусмысленно обязывал, а никак не приглашал композитора явиться в назначенный день ко двору. Тут рассказом о болезни не отделаешься. Тем более о болезни со столь странным именем, которая и болезнью на самом деле то не является, а является... чем?...
При первой встрече с Моцартом Сальери не думал о нем еще ничего. О да, восторженных отзывов хватало, но итальянец давно уже перестал верить мнению толпы. Как ее восторгам, так и ее ненависти. И потому с легким любопытством решил составить это самое мнение сам. И не пожалел. Слухи не имели ничего, совершенно ничего общего с истиной. Когда этот странный парень с нахальным взглядом перестал, наконец, радостно хихикая объяснять что-то на ухо очередной придворной нимфетке, небрежно поклонился, пытаясь запустить руку в парик - явно не привык их носить, этот жест скорее подойдет какому-то простолюдину с неприкрытой растрепанной шевелюрой - и, наконец, коснулся пальцами клавиш, Сальери понял, что пропал. Услышать совершенство хотя бы раз - это уже невыносимо. А слышать, как оно рождается прямо при тебе, сейчас, в окружении столь неподходящем для Абсолюта? Слышать, как музыка, достойная лишь ушей богов звучит здесь и сейчас, и длится, длится, длится... Мучая и захватывая, словно огромная приливная волна, сметая и унося за собой.
В себя Сальери пришел уже много позже того, как прозвучали, тая в воздухе, последние аккорды и слабые аплодисменты приученной к проявлению постоянного высокомерного снисхождения публики. Пришел в себя и порадовался двум вещам: тому, что сидит сейчас в тени, и никто не может оценить в полной мере насколько перевернула и оглушила его музыка юного гения и тому, что общие восторги и вариации термина "прелестно" никак не передают того болезненного ощущения причастности к Совершенству, которое возникает при звуках музыки Моцарта.
Они не поймут истины до конца, и пусть, пусть не понимают. Это будет только для него, только его. Пусть.
О том, что с "болезнью" его что-то не так, Сальери начал задумываться много позже. Когда взгляд сам ловил на любом светском рауте знакомую фигуру, расхаживающую по залу под руку с очередной пассией. Когда в ответ на ехидное "Ааа, герр капельмейстер. Вы же у нас знатный музыкант, возможно Вы захотите оценить и отрецензировать мое творение?" он не отмахнулся с презрительным лицом от этого кривляющегося шута, а забрал листы с партитурой. И провел длинную бессонную ночь с ними в обнимку - только ради пары-тройки небольших пометок. Увидев которые, впрочем, Моцарт расцвел и вскинул удивленные глаза на Антонио: "Но друг мой, так же гораздо лучше". Рассмеялся, пылко обнял и убежал куда-то, оставляя итальянца переводить дыхание и возвращать на лицо в очередной раз слетевшее выражение отрешенности и снобизма.
В общем болезнь по имени Моцарт Сальери диагностировал у себя совсем недавно, и пока плохо представлял, что с ней делать. Поэтому маскарад был совершенно не ко времени. Впрочем никаких особых требований в поведении на нем капельмейстеру не предъявляли, поэтому он просто постарается не быть втянутым ни в какие забавы. В идеале - просто выпьет вина. В одиночестве. Решено.
Залы дворца встретили композитора шумными воплями и реками спиртного. Маски на лицах сидели крепко, и потому гости могли позволить себе легкие вольности. "Пока легкие" - с этой мрачной мыслью Сальери, взяв бокал вина, отошел в сторону, дабы не мешать веселящимся и оглядел зал. Среди всех девичьих фигур, кружащихся сейчас в танце, его внимание привлекла лишь одна. В ней не было той грациозной статности и утянутой корсетом осиной талии, что столь популярна была сейчас среди знати. Сплошная маска наглухо закрывала ее лицо, лишая возможности оценить его привлекательность. Однако в ней были легкость, живость и непосредственность, что так мало сейчас ценились при дворе, но так прекрасно смотрелись на фоне остальной толпы.
Сальери вздрогнул, понимая, что он слишком задумался. И что та маска смотрит сейчас на него, лукаво наклонив голову. Впрочем уже не смотрит - идет к нему.
Капельмейстер оглянулся в поисках спасения, но, увы - сзади была стена, а перед ним - объект его любопытства. Уже бесцеремонно поймавший его за руку и тащащий в круг танцующих.
Композитор попытался открыть рот, чтобы что-то сказать, но приложенный к его губам палец и звонкий смех заставили его умолкнуть не произнеся вслух ни слова. Впрочем танцевала его спутница превосходно, и Сальери уже начал малодушно подумывать, что один единственный вальс - это не так плохо. Слабовольные мысли тут же рассеялись, когда маска, схватив капельмейстера за руку, вытащила его в соседний зал. Однако, вопреки опасениям, там пусто и тихо, а спутница не собирается набрасываться на него ни с предложениями развратной вакханалии, ни с предложениями руки и сердца. Маска, словно прочтя его мысли, снова заливисто рассмеялась, и Сальери тоже не может не улыбнуться - в ответ своим мыслям и этому смеху.
Спутница замирает, глядя на его лицо - действительно, герра придворного капельмейстера сложно застать за таким странным занятием, как улыбка - и тянется рукой к его губам, тут же ее отдергивая. Сальери тоже поднимает руку, пытаясь коснуться маски, но не успевает. Его спутница перехватывает запястье композитора и сама приподнимает свою маску ровно настолько, чтоб открыть нижнюю часть лица. После чего, резко подавшись вперед, накрывает губы Сальери своими: горячими и слегка обветренными. В этот момент воздух в легких у герра капельмейстера почему-то заканчивается, и он может только беззвучно смотреть, как маска отступает на шаг, смеется опять: лукаво и заразительно и выбегает прочь в круговерть танцующих.
Глядя вслед удаляющейся фигуре Сальери, наконец, вдыхает... и не может не позволить себе улыбнуться снова. Для чего стоило так беречь свою маску, если этот смех он давно уже узнаёт и способен различить из тысячи.
И возможно болезнь герра придворного капельмейстера вовсе не нуждается в лечении?
... а костюм, как и следовало ожидать, совершенно дурацкий.

@темы: Mikelangelo Loconte, Florent Mothe, Фанфикшн

---

[Little_Swallow]

"А пока что - ещё немного детства..."
Автор: Mary Celeste
Пейринг: Фло/Микеле
Рейтинг: нет
Примечания: ООС

«Сладкая вата... Розовая, иногда белая, и запах, сладкий запах жжёного сахара и, наверное, детства...»
Микеле вдруг проснулся и, не открывая глаз, на ощупь нашёл на прикроватной тумбочке телефон.
- Солаль, привет... Нет, что ты, ничего не случилось, просто есть предложение: а почему бы нам после репетиции не сходить в парк аттракционов всем вместе? Погулять, вспомнить юность, в конце концов, Рождество скоро! Что? Да, конечно, спроси. Мгм... До связи.
Настроение сразу подскочило, и всё показалось каким-то волшебным, даже холод, недоумевающий Флоран, лёгкий насморк... Фло – особенно.
- Ты, кажется, забыл спросить моё мнение. – Напомнил Мот, наблюдая за итальянцем с подоконника.
- Разве ты не любишь сахарную вату?..
Вопрос прозвучал, как будто предполагался только один ответ – положительный. А ответом был тёплый смех – не спорить же из-за таких глупостей.

Леденцы, мармеладки, разноцветные, всех цветов радуги, сахарные, блестящие, всевозможных размеров и форм... Флоран закрыл глаза и вдохнул сладкий запах. В мыслях тут же замелькали картинки из далёкого детства: вот он, выбравшись на Рождество с друзьями из школы, зашёл в точно такой же магазин. Хотелось попробовать всего и сразу, а ещё безумно хотелось... Но об этом потом. Дотянувшись до прилавка, он протянул продавщице деньги и побежал на улицу, угощать конфетами самую-самую красивую девочку, конечно, с самыми голубыми глазами на свете. Та только подняла бровки и заявила: «Не люблю мятные», и оставалось только раздавать их другим одноклассницам, одна из которых, почему-то очень похожая на Мелиссу, после этого долгое время ходила за Фло по пятам. Хотя, она ему даже не нравилась.
Кажется, все эти мысли промелькнули за каких-то несколько секунд.
- Флоран, так ты любишь сахарную вату? – Вдруг спросил Микеланджело, и француз несколько раз моргнул, возвращая воспоминания в дальний уголок своего сознания.
- Ммм... Наверное, люблю. – Ответил тот и улыбнулся. – А вот мятные конфеты – однозначно нет. – Зачем-то добавил он, смотря в полные восторга глаза «Моцарта».
Совсем скоро Мике, в руках которого была уже попробованная и получившая по шкале сладостей самые высокие баллы вата, протянул Моту такую же розовую и воздушную вкуснятину, и тут же получил ею по носу. «Липкая...» - Подумал Локонте и чуть было не ответил тем же, но озорные мысли были отодвинуты на задний план под давлением взгляда продавщицы и фактов вроде возраста и того, что едой, тем более такой, играть нехорошо.

- Нет, вы ещё поцелуйтесь! – Крикнул идущий сзади вовсю смеющихся и дурачащихся ребят Мерван, и в него тут же полетели два комочка ваты. Иногда – можно. Сахарно-ватные поцелуи будут потом – на колесе обозрения, на высоте в несколько метров. А пока что – ещё немного детства.

@темы: Mikelangelo Loconte, Florent Mothe, Фанфикшн

---

Похищение. Часть 2

[AnnikaM]

Герои: Микеле
Название: "Похищение"
Жанр: гет /ангст с элементами романса и экшена
Размер: миди
Рейтинг: PG-15
Саммари: отражено в названии.
Дисклаймер: никто и ничто не мое
Предупреждения: ООС, присутствуют сцены насилия. Все имена и герои кроме Микеле вымышленные и не имеют никакой связи с реальностью или с реально существующими людьми
Статус: продолжение пишется


- Знаешь, мне кажется, что тебе будет не так просто добиться от него того, что ты хочешь, - произнес мужчина, задумчиво поигрывая стаканом с коньяком.
-Свободный дух... - прошептала она задумчиво. - Посмотрим.
- А если план не удастся и он не сделает того, что ты хочешь, чтобы он сделал? Ты все-таки сломаешь его?
- Возможно…Я еще не решила… - она обошла - Тебе будет его жалко?
- Мне? – мужчина рассмеялся, - мне будет жалко, если ты проиграешь. Ты совсем не умеешь признавать себя побежденной. Что, безусловно, чревато неприятными последствиями для тех, кто надеется у тебя выиграть.
- Я никогда не проигрываю.
- Я знаю, и именно этого я и опасаюсь, - вздохнул он. – В конце концов тебе придется его сломать. Но не в этом состоит твой план, не так ли? Ты поставила себе другую цель, и если он сломается до того, как сделает то, что ты от него хочешь, ты проиграешь. Парадокс. Можно сказать, что ты сама расставила себе ловушку.
- Тебе весело? – ее глаза на миг сверкнули нехорошим огнем
- Нет, что ты. Напротив. Мне грустно. И мне совсем не нравится то, какой оборот начинает принимать это дело. Ты действительно хочешь освободить ему руки и дать свободу передвижения?
- Это необходимо для моего плана.
- Это слишком опасно – он покачал головой. - Он в бешенстве и почти доведен до крайности. Ты прекрасно знаешь, что в такие минуты человек способен на все. Как только он почувствует себя свободным, он может натворить глупостей.
- Доверься мне. Я прекрасно знаю, что делаю.
- Хм…Я не совсем в этом уверен. Подумай, он может причинить тебе вред.
- Он не сделает этого.
- Ты так уверена? В любом случае, я буду неподалеку.
Девушка обернулась у нему .
- Ты должен мне пообещать…
- Даже не подумаю –отрицательно покачал головой мужчина.
- Обещай, - настаивала девушка, - что не станешь ничего предпринимать, пока я не дам сигнал.
Мужчина колебался.
- Обещай!
- Ну хорошо. Я обещаю, что подожду твоего сигнала, но хочу тебя предупредить - он с силой сжал ее плечо, заставив поморщиться, - если он причинит тебе боль, ему придется за это заплатить. И в этом случае цену назначу я. Ты согласна?
- Он не сможет, - девушка продолжала морщиться от боли, но не делала попытку освободиться.
- Я тебя предупредил. И хочу, чтобы ты ответила мне «я согласна».
- Я согласна, - повторила она.
Мужчина разжал пальцы.
- Поставь охранника у входа. Он обязательно попытается выйти вслед за мной. Нельзя ему этого позволить. -
- Не волнуйся – он не выйдет оттуда пока ты сама не захочешь его выпустить.
Мужчина еще несколько секунд смотрел ей вслед - как же она хороша. Его женщина. Его королева.

Кажется, он слегка задремал, потому что не услышал шелеста открывающейся двери. Встрепенулся, когда свет пробился сквозь закрытые веки. И в нос ударил пьянящий аромат только что приготовленного ужина (или завтрака?). Желудок свело голодным спазмом и рот наполнился слюной. Девушка поставила принесенный поднос с едой на то же самый столик, положила на свободное место кусок плотной клеенки, поставила стакан и тарелку. Она успела переодеться - простая облегающая длинная юбка, расширяющаяся к низу, воздушная и почти прозрачная, короткий плотный корсет, оставляющий открытым ее плоский живот и поднимающий грудь, рассыпанные по плечам густые кудри и прежняя маска на лице. Что-то было в ней такое, неизъяснимо притягательное, почти на уровне подсознания - в плавной скользящей походке, в нарочито медлительных жестах, повороте головы, манере держаться. Микеле поймал себя на том, что фиксирует в памяти ее фигуру. К дьяволу. Он опустил голову, прикрыл глаза. Он был почти собран и готов к борьбе за свою свободу. Почти.
- Я принесла тебе поесть. Знаю, что ты умираешь от голода. Мне накормить тебя или ты хочешь есть сам?
Он молчит и смотрит в пол. И не знает, что ответить, ибо прекрасно понимает, что этот вопрос – ловушка.
Она тихо смеется.
- Решил надеть маску героя? Сопротивляться и стоять до конца? Отказываешься от еды, решив испытать свое тело на прочность?
Не дождавшись ответа, пожимает плечами и разворачивается.
- Тогда я зайду позже.
Пойти на обман – его натуре претит эта идея, но пока это для него – единственный выход. Он решается, мысленным пинком отбрасывая восстающий голос гордости.
- Подожди. Я…я согласен.
Незнакомка возвращается медленно, почти скользя по полу. Останавливается напротив него совсем близко. Поддевает пальцем подбородок, вынуждая поднять голову, смотрит прямо в глаза. Ему безумно хочется отвести взгляд, но он усилием воли удерживает себя от этого. Нужно, чтобы она поверила в его покорность. Она должна поверить.
Девушка ничего не говорит, лишь приподнимает уголки губ в ироничной улыбке. Потом кивает.
- Хорошо. Я освобожу тебе руки как и обещала, – делает пару шагов влево, - Да, приготовься - это будет немного неприятно.
Она отходит к дальней стене, продолжающей находиться в полумраке и приводит в действие механизм. Несколько секунд – и он снова стоит на своих ногах. Опущеные руки пронзают тысячи иголок. Боже! Он с шумом втягивает в себя воздух. Хочет сделать ими несколько движений - может это поможет - но руки не слушаются. Головокружение настигает его неожиданно, ноги, отвыкшие держать вес подгибаются, и он без сил опускается на пол. Руки как неживые! Он шевелит пальцами, сгибая и разгибая ладонь. Кровообращение восстанавливается медленно и мучительно.
- Позволь…
Она неожиданно оказалась рядом с ним, опустилась на колени...
- Не дотрагивайся до меня! - он отталкивает ее плечом, не осознавая до конца, почему руки не хотят его слушаться.
-Браслеты - я все лишь хотела разъединить их.
Ах да - на его запястьях по прежнему одеты широкие кожанные браслеты, соединенные между собой двумя кольцами. Она разъединяет их.
Если бы он позволил, она могла бы сделать ему специальный массаж, чтобы поскорее вернуть чувствительность, но он ведь не позволит. Вон как ощерился, смотрит на нее исподлобья, выставил плечо вперед. Пытается защититься, не подпустить. Она смеется про себя - глупый. Я же вижу, что ты не смирился. Еще нет. Еще надеешься на спасение. Играеешь в покорность. Пройдет немного времени и все изменится. Она умеет ждать.
Микеле продолжает разминать руки, поводил плечами. И украдкой бросает взгляды по сторонам, пытался рассчитать. Комната по-прежнему погружена в полумрак, но дверь, через которую вошла незнакомка должна быть там, в противоположной стене. У него будет от силы несколько секунд, чтобы найти ее в темноте. Мало, слишком мало. И даже если удасться это сделать, он не знает, что его ждет с другой стороны. Он бросает короткий взгляд на девушку, пытаясь оценить шансы. Она отошла к столу, отвернулась, как будто нарочно. Как будто ждет, что он вот –вот удариться в бегство.
Микеле на секунду прикрывает глаза -нет, не сейчас. Как бы не хотелось поскорее покинуть это место, надо подождать. Он с трудом обуздывает первый порыв кинуться к выходу, медленно поднимается, продолжая растирать руки, пытается снять широкие кожанные браслеты, но замок не поддается.
- Что теперь? - мрачно спрашивает он ее.
- Поешь?
Он не двигается. На лице играют желваки - так хочется послать ее подальше с этим ужином, а еще лучше схватить тарелку и кинуть о стену, потом схватить ее саму и трясти пока она не скажет, как выбраться отсюда. Микеле делает глубокий вздох, возобновляя мысленный призыв к сдержанности. Его единственный шанс выиграть в этой борьбе – это попытаться усыпить ее бдительность.
Девушка исподтишка наблюдает за сменой выражений на лице своего пленника. Физическое страдание, ярость бессилия, попытка взять себя в руки. Его эмоции столь сильны и чисты, что кажется, будто они источают невидимые волны. Он даже не пытается их скрыть. Или не умеет?
Наконец он бросает не нее угрюмый взгляд исподлобья, молча подходит к столу, всем видом стараясь показать, что оказывает ей услугу, садится на приставленный стул с высокой спинкой. Куриное мясо, картофельное пюре, кусок подсушенного хлеба. И прежний стакан с водой. Выбор совсем не богат, кроме того он не выносит вкуса картофельного пюре, и в любой другой ситуации отказался бы его есть, но сейчас ему все равно. Он мысленно усмехается - они побоялись дать ему вилку и нож, ему приходится есть пластмассовой ложкой. Не так то просто если приходится разделывать мясо. Аромат еды пьянит, но Микеле засталяет себя есть медленно, словно через силу. Кладет в рот кусок, тщательно его пережевывает, делает глоток воды.
Она стоит у противоположного конца стола, накручивает на палец локон цвета меди, смотрит на него не отрываясь, не моргая, почти гипнотизируя взглядом. Микеле поводит плечами.
- Послушай, ну на самом деле, ты можешь мне объяснить, что в конце концов происходит? - решается спросить он, когда ужин почти закончен. - Кто ты такая? Это ты меня похитила? Зачем? И кто тебе помог в этом? Что вы хотите от меня, в конце концов! - он пытается контролировать тон голоса, стараясь, чтобы он звучал спокойно и рассудительно, но получается плохо.
Она возращается, останавливается напротив него, облакачевается на стол. На лице - непроницаемая маска из смеси насмешки и любования, но в глубине васильковых глаз затаилась почти незаметная угроза и расчет.
- Это было бы слишком просто, тебе не кажется? Столько вопросов. Ты барахтаешься в неизвестности, а неизвестность для нашей логики страшнее самой страшной правды. Тебе хочется знать, получить информацию о ситуации, осмыслить ее, понять как найти выход. Но в современном мире информация - ценность. Из-за нее начинаются войны, за нее убивают и продают душу. Сколько готов заплатить ты, чтобы получить ответы на свои вопросы?
- Я не стану ничего платить! Послушай, это же глупо в конце концов. Весь этот спектакль. Как же ты не понимаешь, что меня будут искать, если уже не ищут.
Она рассмеялась.
- Тебе хотелось бы на это надеяться? Кто станет искать тебя, Микелянджело? Твоя охрана, что приставил к тебе Дов? Или тот телохранитель, которого ты нанял не так давно? Они – бравые ребята и знают свою работу, но каждый из них делает ее за деньги. И каждый из них имеет свою цену, за которую они согласны закрыть глаза.
- Подожди, что…что ты хочешь этим сказать? – Микеле отставил в сторону стакан с водой, который так и не до нес до рта.
- Именно то, о чем ты уже догадался сам. Телохранителю и охране очень хорошо заплатили за то, чтобы они исчезли в нужный момент. Они все поняли правильно – лучше взять деньги и хранить молчание, чем проявить честность и хранить молчание в уже неживом виде. Если говорить совсем коротко – они просто продали тебя. За неплохую цену, если это хоть немного служить тебе утешением.
Микеле тихо выругался.
- Пусть так. Пусть вам удалось подкупить охрану. Но неужели вы думаете, что мое похищение может пройти незамеченным?
Она вновь рассмеялась, явно забавляясь тем, какой поворот принимал разговор.
- В ближайшие две недели отпуска – безусловно. У тебя было что-то запланировано на это время? Какие-то встречи?
- У меня много всего было запланировано! Но какое это имеет сейчас значение!
- Звукозаписывающая студия, ужин в обществе шишек одной звукозписывающей компании, встреча в офисе продюсера, с которым ты хотел обсудить пункты возможного контракта… - она сделала нарочито-задумчивый вид и стала загибать пальцы, - да, я забыла о запланированном интервью газете «Parisien”.
- Откуда ты знаешь? – поразился он, холодея. Как и откуда они могли знать о его распорядке?
Она лишь загадочно улыбнулась,
- Думаешь, что кто-либо из тех, с кем ты должен был встретиться, действительно станет беспокоиться о тебе?
- Естественно! Если я не приду….
- Хватило всего каких-то двух лет, чтобы твое самомнение так раздулось. Два-три сообщения о том, что ты решил взять паузу – и никому из них больше не придет в голову беспокоиться за тебя. У них много своих дел и своих проблем, чтобы видеть что-то странное в твоем исчезновении. Или чтобы думать о тебе. Артисты – взбалмошные люди. Это общеизвестно. И они сами привыкли к этому. Правда в том, что всем тем, с кем ты водишь знакомство в мире шоу бизнеса, на самом деле наплевать на тебя. Ты для них – только источник обогащения. Мальчик, который может принести им прибыль… А может и не принести. А все остальные – секретари, пресс агенты, журналисты - лишь слизывают крошки с твоего стола. Пока вокруг тебя крутятся деньги и твое лицо мелькает на экране телевизора, ты полон тех, кто готов предоставить тебе любе услуги, кто ищет контактов и дружбы. Как только ты исчезнешь, прихлебатели пожмут плечами и станут искать нового царя Мидаса, кто своим прикосновением принесет им звонкие монеты.
Микеле кусал губу. В ее рассуждениях все казалось логичным, и все-таки что-то в них было неправильным, ошибочным, что он отказывался принять за правду. Но что – это ускользало от него.
- Может ты и права, но у меня есть друзья… - начал было он.
- Франческо, Джанни, Винченцо, Крис, Иньяцио, Даниеле – начала перечислять она и неожиданно ее лицо утратило привычное насмешливое выражение - Твои друзья обязательно пришли бы на помощь своему другу Микеле, и, наверное, рискнули бы жизнью и здоровьем ради него. У тебя было много друзей. Когда-то. Ослепленный светом пюпитров, вспышками фото и телекамер, взглядами беснующихся поклонниц ты даже не заметил, что теперь по сути остался один.
- Глупости! Мне стоит лишь позвонить….
- Они не придут, - закончила за него фразу незнакомка. – Они бросились бы на выручку Микеле, которого они знали когда-то, но ведь для звезды Микеланжело они – люди более низшего звена.
Это было подобно удару в живот. На какую-то долю секунды ему показалось, что в комнате стало на пару градусов холоднее.
- Ты ошибаешься! Я никогда не говорил им этого! Когда они приезжали на спектакль, я всегда принимал их у себя, я платил им за гостиницы, мы ужинали вместе как в старые времена, смеялись, шутили….
- У тебя оставалось все меньше и меньше времени для них, и все меньше и меньше места для низ в твоей жизни. Ты дал им понять, что они для тебя не имеют первостепенного значения. Ты ранил их гордость. И этого они не смогли тебе простить. Ты сам оттолкнул их, забыв, что простые ребята с юга Италии могут простить ошибки и занятость, но никогда не простят пренебрежения их дружбой. И никогда не простят намеков на то, что они не на высоте из-за своей бедности. У них не было денег, чтобы предложить их тебе, но когда ты просил их взаймы, они всегда делились с тобой тем, что у них было. У них не было нужных тебе связей в высших сферах, но каждый из них предлагал тебе помощь насколько это было в их силах. У них не было покровителей, но каждый переживал за тебя так, будто ты был братом. Люди с юга Италии – те, кто не умеет мыслить полутонами. Если дружба – то навсегда, если ненависть – то до крови, если любовь – то до смерти. Ты и сам когда-то был таким. Микеле был таким. Но у звезды Микеланжело больше нет таких друзей. Ты принимал как должное их дружбу, думая, что они никогда ей не изменят. Но ты сделал это первым. Ты перестал отвечать на из звонки, так как был занят, и беседа с ними не была для тебя приоритетом. И почти не заметил, что они уже давно перестали тебе звонить. Они перестали вписываться в круг достойных и нужных для карьеры людей. – она приблизила свое лицо и прошептала - Они не придут, Микеле, и не станут тебя искать.
Она посмотрела на него с неожиданной грустью и жалостью. И этого он не мог вынести.
- Да что ты можешь знать об этом? Что ты можешь знать о моих друзьях и о наших отношениях! Кто вообще дал тебе право влезать в мою жизнь! - он вскочил, резко отбросил в сторону стул
- Я знаю о тебе все. Даже больше того, что ты сам знаешь о себе. – отрезала она и улыбнулась уже ставшей привычной иронической улыбкой. – И я знаю, что ты остался один.
- Ты несешь полный бред! У тебя галлюцинации! Я не знаю, что тебе там показалось, но ты ничего не знаешь обо мне! Мой брат….
- Твой брат настолько испугался угроз, что заперся у себя в квартире, умирая от страха и боясь показать нос на улицу, - прервала она его. - Ему было легко следовать у тебя в хвосте. Ты предложил ему все, в чем он нуждался – деньги, кров, знакомства с нужными людьми. Он следовал а тобой на все готовое Он сияет в отраженном тобой свете, но стоит твоей звезде погаснуть….Сам он не стоит почти ничего – и ты сам прекрасно это знаешь.. У него никогда не хватало достаточно смелости на то, чтобы рискнуть и никогда не хватало силы духа, чтобы пожертвовать своим комфортом и спокойствием. И у него никогда не хватит смелости, чтобы прийти тебе на помощь. Правда у него может хватить глупости на другое…
- Не смейте трогать моего брата…. – крикнул он, угрожающе приближаясь к ней.
- Его никто не трогает, успокойся. Пока. Но за ним следят. Внимательно.
Ему показалось, что она накинула на его шею веревку и теперь медленно затягивает ее. Поднес руки к вороту спортивной куртки, потянул его на себя, словно ему не хватало воздуха. Она обошла вокруг стола, встала у него за спиной.
- Оглянись вокруг себя, Микеланджело. Слава, фотокамеры, интервью, ужины и обеды в престижных ресторанах – это все мишура. Ты решил, что ты уже взобрался на вершину. Ты так долго к этому шел и решил, что наконец-то твоя цель достигнута. Участие в спектакле дало тебе шанс. Твое лицо на экране, твоя фигура на обложках журналов, твое имя, звучащее в радиоэфире. За всем этим стоит огромная машина шоу бизнеса и большие деньги, которых у тебя нет и никогда не будет. Этому всему настанет конец, и очень скоро. Дов и Альберт уже выжали из тебя все, что могли.
- Неправда! Они дали мне возможность и будущее….- прошептал он
- Они дали тебе лишь иллюзию будущего. Ты больше не нужен им, Микеланжело. Им все равно, что будет с тобой в дальнейшем. Ты вернешься в безвестность и это лишь вопрос времени. Единственные друзья, которые у тебя остались – Флоран, Маева, Солал. Твои товарищи по спектаклю. Они будут беспокоиться и искать тебя. Через полицию, конечно. Потому что несмотря ни на что у них у всех на весах – сольная карьера, контракты, записи. У них своя жизнь, в которой тебе отведено небольшое местно. Недостаточное для того, чтобы бросить все и бежать на твои поиски. А поклонницы – их любовь так непостоянна! Сейчас они готовы ждать тебя до рассвета, готовы продать душу дьяволу за один твой благосклонный взгляд, и свое тело за один твой поцелуй, они забудут о тебе как только продюсеры и медиа кинут им новое смазливое лицо и новую фигуру для обожания. Кстати, ты знаешь, что Дов уже нашел исполнителя главной роли в новом мюзикле? Я видела его – черные волосы, кошачьи движения, открытый взгляд. Он очень быстро заменит тебя на пьедестале. А твой сольный альбом – он никогда не увидит свет и на то есть своя причина. Ты уже давно задаешь себе вопрос, почему тебе не удается найти продюсера, чтобы его издать?
Он резко разворачивается к ней, в карих глазах – немой вопрос и страх услышать ответ.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ты уверен, что ты держишь все под контролем – свою жизнь, свою карьеру, свою судьбу. Но ты ошибаешься. Все это – в моих руках.
Медленно, очень медленно она поднимает руки к затылку, находит конец шнурка, удерживающего маску у нее на лице, тянет его. Маска с тонким шелестом падает на пол.
Тонкие аристократические черты лица в обрамлении каскада волос цвета меди, прямая линия носа, высокие скулы и сияющие сапфировые глаза. Это лицо казалось ему смутно знакомым. Где и как он мог ее видеть? Память напряженно искала ответ.
- Я помогу тебе, - улыбнулась она, видя его замешательство. - Я - та, свидания с которой ты так усердно добиваешься вот уже несколько месяцев.
- Мадам Греньер? - Именно та, с которой ему было так важно встретиться, и свидание с которой ему так и не удалось получить.
На его лице отразился испытанный шок.
- Собственной персоной, - она кокетливо повернула голову, - Мне, похоже, удалось тебя удивить.
Он не слышал ее слов. В голове набатом отдавало ее имя - Мия Греньер... Владелица «Mursia music” – одной из самых крупных музыкальных компаний, нескольких издательств и популярного музыкального французского телеканала, она была фантастически богата и очень влиятельна. По словам Дова она держала в своих тонких женских ручках весть шоу бизнес Франции и Бельгии. Встретиться с ней и заручится ее поддержкой означало фактически получить зеленый свет в продвижении его карьеры. И возможность (на которую он втайне надеялся) подписать контракт с "Mursia Music". Если бы только ему удалось получить у нее аудеенцию.
Но ему не удалось. В течении нескольких месяцев он пытался добиться свидания, почти подружился с ее секретарем, познакомился со всеми девушками на ресепшине. Но она была недосягаема. В конце концов скрепя сердцем он решил попросить Дова о помощи. Продюсер добивался для него свидания еще в течении месяца, но конце концов был вынужден развести руками – «Мик, я сделал все возможное, все, что было в моих силах, задействовал мои связи, но она отказывается встретиться с тобой. Я не понимаю в чем причина. Она словно избегает тебя. Попробуем подождать.. Возможно, она действительно занята, и это – лишь вопрос времени.» Но Микеле видел, что Дов и сам не очень верит в свои слова. Ему было досадно и обидно, но в конце концов свет не сошелся на ней клином.
Вот теперь она стоит перед ним, как ни в чем не бывало.
- Я не знал...то есть не мог догадаться...что это были вы. Но зачем? Зачем вы похитили меня? Зачем весь этот фарс?
- Это не фарс. Это – твой выбор. Перекресток путей. Я знаю, ты долго искал его. И тебе казалось, что однажды ты уже стоял на нем, когда думал, принять ли тебе предложение Дова или нет. Но ты ошибался. Твой перекресток путей здесь, в этом подвале.
- Я не понимаю... – растерянно пробормотал он.
- Твоя жизнь, судьба, карьера сосредоточились здесь, в центре этой комнаты. Сделай шаг вправо, соверши ошибку – и твоя жизнь неминуемо закончится здесь. Один выстрел, один удар ножом – или долгие страдания. Но конец так или иначе будет неминуем. Шаг влево – и твоя судьба может принять неожиданный оборот. Приятный или нет – зависит от тебя. И от моей воли. Шаг вперед – и на кону оказывается твоя карьера. Взлет или падение.
Его опять стало охватывать раздражение. Как же ему надоела эта бесконечная игра в намеки и загадки, ее угрозы и психологические ходы!
- Но что же вы хотите от меня?
- Ты искал встречи со мной, Микеланджело, и я прекрасно знаю зачем. Многие начинающие звезды ищут со мной встречи, просят об одном - помощи в продвижении в карьере, успеха, денег - пытаются быть очаровательными и убедительными. Почти все уходят от меня ни с чем, потому что им нечего мне предложить. И нечего предложить публике. Они - пустышки с раздутым самомнением, и таких я всегда угадываю за версту. Ты столько раз говорил, что у тебя есть нечно важное, что ты хотел бы донести до сотен людей. Я слышала песни, написанные тобой - возможно, это так. Но вопрос в другом - что ты готов предложить мне?
- Я написал много песен, на французском и английском. Их может хватить на два альбома...И я готов...
Она покачала головой.
- Нет, не то...Это ты можешь предложить публике. Что ты готов предложить лично мне?
- Что вы хотите? - устало спросил он.
- Твой талант...и твое тело, – последовал короткий ответ.
- Всего лишь? - Микеле не смог сдержать короткого смешка, настолько абсурдным показалась ему эта реплика.
Но по тому, каким жестким блеском светились ее глаза, он понял, что она не шутила.
- Да - и ты сам отдашь мне их.
- Вы…вы просто лишились рассудка – с чувством произнес он стараясь не дать выход своему раздражению, которое прикрывало шевелящийся внутри страх. Она не шутила, хотя ее просьба и отдавала безумием. В голову пришла нелепая мысль "Может она тайно принадлежит к секте сатанистов?"
- Согласись исполнить любые мои желания какими бы странными или неудобными они не показались тебе. И если я говорю "любые", значит буквально "любые". Стань смиренным и покорным. В обмен я подарю тебе то, чего ты так жаждешь и что ты ищешь уже много лет - успех и блистательное будущее в мире шоу бизнеса.
- У меня уже есть успех, - сорвались с его губ слова прежде чем он смог осознать их.
Как он похож сейчас на несправедливо обиженного ребенка, пытающегося доказать взрослому, что он прав. Она рассмеялась.
- У тебя есть лишь иллюзия успеха, как я уже тебе сказала. И огромное самомнение. Согласись - перед тобой откроются все двери, что сейчас только лишь слегка приоткрыты. Телевидение, газеты, залы с публикой, лучшие специалисты пиара, парикмахеры, массижисты, продюсеры, гастроли - все, что составляет жизнь Звезды с большой буквы. Сейчас ты делишь славу с другими актерами мюзикла, ты скользишь по красной дорожке, постеленной Довом. Если ты согласишься - все то, что ты сейчас имеешь, будет для тебя одного. И гораздо больше того, что ты имеешь. Ты рисуешь картины? У меня есть много знакомств и в этой сфере. Они будут выставлены в лучших галереях. Ты хочешь писать музыку? Тебе будет дана возможность писать и исполнять то, что ты захочешь. Ты пишешь стихи? Издательства будут драться за право опубликовать их.
- Мне кажется, что это больше похоже на сценарий фантастического фильма - усмехнулся он.
- Это может стать сценарием твоей жизни. Который ты напишешь сам. И который я смогу претворить в реальность - у меня хватит на это влияния и средств.
От ее обещаний на миг захватило дух. Мия Греньер сама предлагала ему то, о чем он, возможно, никогда бы не решился ее просить. Если она действительно примет участие в его судьбе...Контракт с "Mursia music", организация сольных концертов, пиар компания...Микеле почувствовал укол гордости - он, простой паренек с юга Италии, сможет воплотить в жизнь самые смелые мечты. Но цена...душа и тело...
- А если я не соглашусь?
- Тогда ты вернешься туда, откуда ты пришел. В беззвестность. Несколько приглашений на ужин, пара встреч, несколько звонков – и ни один продюсер не подпишет с тобой контракт, ни одна звукозаписывающая компания не возьмется издать твой диск, журналисты и телекомпании будут обходить тебя стороной, ни один концертный зал не предоставит тебе площадки. Ты сможешь творить, но никогда не сможешь иметь успеха, во всяком случае здесь, во Франции. Тебе придется снова выступать в барах и бистро чтобы выжить. Или вернутся в Италию.
Казалось, что она держала в руках кисть, макала ее в черную краску и широкими мазками рисовала картину его будущего. Вероятного будущего. Он продолжал смотреть на нее - холодную, безжалостную, расчетливую - и все еще не мог понять. Не в силах был осознать.
- Неужели вы решитесь сделать это? Но почему?
- Скажим так - это мой каприз. Источник наслаждения.
- Вам доставляет наслаждение разрушить мою жизнь? Просто так из-за каприза?
- Ты ничего не понял – она покачала головой, - мой каприз в том, чтобы увидеть тебя у моих ног, смиренного и покорного. И в этом мое наслаждение.
На ее губах бродила удовлетворенная улыбка, но в самой глубине ее глаз был скрыто любопытство и почти спортивный интерес.
Микеле провел рукой по волосам, с досадой отметив, как они растрепались, размял запястья. Бред! Абсурд!
- Вы не сможете выполнить своих угроз. В этом просто нет смысла. И нет возможности...
- Хочешь проверить?
Микеле уже достаточно пробыл в мире шоу бизнеса, чтобы понять его механизмы, чтобы узнать его тайны. Есть такое понятие - "акула шоу бизнеса". Она была не просто акулой - хищной, коварной и безжалостной. Она была китом. Она обладала властью, деньгами и влиянием. И могла выполнить свою угрозу. Загубить его карьеру из простого каприза избалованной и скучающей миллионерши. Годы труда и лишений и мечта, которая наконец готова была воплотиться - и все это будет перечернуто из-за простой прихоти. Одним звонком.
Ненависть и ярость обожгли его, почти лишая дыхания, требовали выхода. Уже почти не отдавая себе отчета в том, что он делает, он кинулся на нее, схватил за плечи, повалил на пол, подмял под себя. Одна рука оказалась у нее на шее, другая сама сжалась в кулак, он замахнулся…Она схватила его за запястье, стараясь не дать ему сомкнуть пальцы слишком сильно, но не попыталась уклониться
- Хочешь ударить меня? Бей! - прошептала, подставляя лицо.
На несколько секунд в комнате повисла тишина. Два взгляда, две воли вели неосязаемый поединок.
"Я ненавижу тебя"
"Ненависть – лучше чем равнодушие"
"Я смогу тебя уничтожить"
"У тебя не хватит на это сил"
"Мне все равно, я смогу найти способ".
"Ты в моей власти".
"Я не смирюсь"
"У тебя нет выбора"
- Выпусти меня отсюда! – рычит он,
- Достаточно сделать выбор!
Если бы он мог испепелить ее взглядом! Он бы сделал это. Но ударить...Он знает, что сильнее, и знает, что она не станет ему мешать. Примет удар. Но он не может...Даже так. Даже в гневе. Даже ненавидя ее всем сердцем.
Он продолжал смотреть на нее, тяжело дыша, потом медленно опустил кулак.
- Я не бью женщин.
В ту же секунду почувствовал как чьи-то сильные руки схватили его за предплечья, рванули вверх. Микеле дернулся изо всех сил, но его словно зажали в двух стальных тисках.
- Отпустите меня!
Он не прекращал попытки вырваться, но двое оказавшихся неожиданно в комнате могучих охранников держали его крепко и практически без видимых усилий. Вошедший следом мужчина остановился напротив дергающегося пленника, окатил его ледяным взглядом. Удар в живот был неожиданным и таким сильным, что у него перехватило дыхание. Огненный вихрь боли пронесся по телу. Он закашлялся и повис на руках у охранников, ловя ртом воздух и пытаясь вдохнуть.
- Прекрати немедленно! - властный окрик помешал мужчине нанести второй удар.
Мия уже успела оправится от нападения и сейчас стояла между ним и поникшим пленником.
- Я предупреждал! – тихо и внушительно произнес мужчина, - Я говорил тебе, что он может быть опасен. И что загнанный в ловушку зверь способен на все!
- Все было под контролем до тех пор, пока не появился ты! Я прекрасно знаю, на что он способен, а на что нет! И если бы не твое вмешательство… - она тоже понизила голос.
- Если бы не мое вмешательство, он просто задушил бы тебя.
- Если бы не твое вмешательство, он, возможно, сдался бы уже сейчас! - ее голос дрожал от возмущения.
- Сдался – фыркнул мужчина. – Эти твои логические цепочки и психологические выверты приводят зачастую к прямо противоположному результату.
Ей очень хотелось ответить в тон, но сейчас не следовало продолжать этот спор. Она едва удержалась, чтобы не махнуть рукой с досады - это была совершенная дуэль, ей удалось сбить его с толку, удивить, заставить задуматься и наконец потерять контроль от бессилия и невозможности выбора. Может это вмешательство и к лучшему. Семена сомнения уже посеяны - самое время оставить его одного. Вот только....
- Мы продолжим наш разговор чуть позже, - к ней вернулось прежнее самообладание.
Она дала знак охранникам.Те оттащили пленника в глубь комнаты, заломили ему руки за спиной, снова соединили наручники. Она приблизилась, пропустила веревку через цепь на наручниках, перекинула через перекладину и зафиксировала на мини-катушке с рычагом. Один поворот и руки взлетели вверх, выворачиваясь из суставов... Микеле не смог сдержать крик. Веревка продолжала натягиваться, и боль становилась все более невыносимой, превращая крик в протяжный стон. Еще два оборота - и его ноги оторвались от пола.
Она поддела его пальцем под подбородок, заставляя поднять голову, осторожно вытерла дрожащие на ресницах невольные слезы. Их глаза оказались на одном уровне. В ее взгляде - холод и жесткость, в его - боль и растерянность.
- Мне жаль, но это необходимо. Я не могу оставить тебя бродить по комнате в поисках выхода. Кроме того это - наказание за попытку нападения. И за непочтительность. Сейчас - 10 часов вечера. У тебя есть время до рассвета, чтобы подумать. И сделать свой выбор, мой путник. Оставляю тебя на перекрестке.
Она убрала с его лба волосы, погладила по щеке. Микеле истинктивно дернулся и застонал от новой волны резкой боли в плечах.
- Шшшш - она поцеловала его в губы, - Постарайся не делать резких движений.... Желаю тебе приятной ночи.
Ночь...Впереди целая ночь, полная мрака, боли и отчаяния.


Они снова стояли перед монитором, наблюдая за повесившим голову Микеле.
- Мия! Ты в своем уме? - набросился он, как только они оказались одни.
- Безусловно! - отрезала она.
- А мне как раз кажется, что нет. Зачем, ради всего святого, ты сняла маску? Зачем ты сказала ему кто ты?
- Потому что я не намерена проигрывать.
- В каком смысле? - спросил мужчина, чувствую, что теряет нить разговора.
- В прямом.
- Мия, - он вздохнул, - это все сложно для меня. Слишком. Если ты хотела подписать с ним контракт, почему ты не пригласила его в офис? Сделала бы ему там предложение. Зачем такие сложности?
- Дорогой, ты - прекрасный боец и замечательный любовник.Помимо остальных достоинств, - она обняла его за пояс, запустила руку под рубашку и принялась гладить его спину,- Но психология жертвы - не твой конек. Ты прав, можно было бы пригласить его в офис, предложить контракт, и попросить у него взамен его душу и тело. Как ты думаешь, чтобы он мне ответил?
- Согласился бы? - несмело предположил он чувствуя, как приятное тепло разливается у него по телу от ее ласки.
- Рассмеялся бы. И был бы прав. Я бы тоже рассмеялась на его месте.
- Да уж, теперь ему не до смеха , - заметил, ухмыляясь, мужчина.
Мия оставила его в покое, отошла вглубь комнаты, открыла дверцу встроенного бара.
- Именно, - заметила она, кидая в стакан несколько кусочков льда и наливая Мартини, - Я вырвала его из привычной обстановки, заставив разум бродить в потемках неизвестности. Я поселила в его сердце страх, показав, что окружающая реальность, которая кажется такой незыблемой и обыденной, может исчезнуть в любой момент. Я посеяла в нем сомнения и почти отняла у него надежду. Почти - потому что надежда всегда остается в нашем сердце, но теперь она уменьшилась до размеров хлебной крошки. Он вообразил себя звездой и центром вселенной - этой былой уверенности больше нет.
- Если бы я не знал тебя так хорошо, мог бы сказать, что ты - дьявол в женском обличье. - заметил с улыбкой мужчина втайне любуясь ее плавными движениями, - Но я по-прежнему не понимаю, зачем было снимать маску.
- Потому что он продолжал бы говорить "нет". И, скорее всего, только укрепился бы в своем сопротивлении. Я давно наблюдала за ним, и почти уверена, что поддерживающий его внутренний стержень не позволил бы ему так легко смириться. Сломать человеческую волю не так просто, как это часто кажется. И его волю тоже.
Тот хохотнул.
- Несколько часов боли - и он сделал бы все, что бы ты захотела.
Мия поморщилась.
- Я знаю, если бы я причила ему боль ...много боли.... он, конечно, сломался бы. И, наверное, достаточно быстро. Но его смирение было бы основано на страхе, а страх всегда можно преодолеть, хоть и не сразу. Медные трубы преодолеть гораздо сложнее...
- Медные трубы?
- Образно говоря... - и видя непонимание на его лице пояснила - Испытание славой. Я открыла перед ним дверь в воплощенную сказку, и у него не хватит духу ее захлопнуть.
- Ты уверена?
Она отвернулась к монитору, пригубила стакан. Если бы в этот момент он мог заглянуть ей в глаза, то к своему удивлению обнаружил бы в них тлеющую грусть...
- Если бы у тебя хватило... - прошептала она, смотря на неподвижно висящего пленника - Тогда для тебя все сложилось бы иначе. Но у тебя не хватит... Не хватит силы духа выбрать страдания и беззвестность. Не хватит духу отказаться от славы. И тебе придется заплатить за нее назначенную мной цену.

@темы: Mikelangelo Loconte, Фанфикшн

---

Похищение. Часть 1

[AnnikaM]

Герои: Микеле
Название: "Похищение"
Жанр: гет /ангст с элементами романса и экшена
Размер: миди
Рейтинг: PG-15
Саммари: отражено в названии.
Дисклаймер: никто и ничто не мое
Предупреждения: ООС, присутствуют сцены насилия.
Статус: продолжение пишется


Конец спектакля. Он уходит в глубину сцены - раздвинутые в сторону руки, широкие рукава рубашки свисают подобно белым крыльям, вдохновенное лицо. Пара секунд - и стальные троссы тянут его вверх. Выше. Еще выше. И еще. Боже, его еще никогда не поднимали так высоко. На какую-то секунду пришел страх, но тут же растворился в невероятном ощущении полной свободы. Тросы больше не держат его, но он продолжает подниматься. Театр исчез, исчезла сцена, люди, города, дороги. Осталось только бескрайняя синева неба и фантастическое, невероятное ощущение полета. Он может летать! Он так давно мечтал об этом - вознестись ввысь, почувствовать себя освобожденным от всего земного. Как Питер Пан. "Вторая звезда направо и прямо до самого рассвета!" Как это, оказывается, может быть легко! Он парил высоко в небе, совершая фигуры и кульбиты и крича от пьянящего восторга.
Вруг что-то случилось. Он почувствовал, что потоки воздуха, до этого поддерживающе его своими невидимыми руками, вдруг изменили направление, стали порывистыми и враждебными, принялись кидали его из стороны в сторону. Он падал вниз. Неминуемо. Неотвратимо. Пытался удержаться в полете, но тело больше не слушалось, стало наполняться свинцом. Земля приближалась. Нет! Он еще раз мысленно взмахнул руками, до последнего надеясь воспарить, но было поздно, слишком поздно. Сознание ударилось о твердую поверхность, резко вырвав его из плена сновидений.
Вздох. Еще вздох. Голова все еще кружилась, словно он действительно только что вернулся из свободного полета. Во рту стоял непривычный металлический вкус. Он сглотнул и сделал еще один глубокий вздох, пытаясь подавить подкатывающую к горлу тошноту. Потом попытался открыть глаза. Отяжелевшие веки послушались с трудом. Ничего. Кругом только кромешная тьма. Он снова зажмурился и снова открыл глаза. И так несколько раз. Ничего не изменилось. Та же тьма, плотная и давящая. И тишина. От неожиданно пришедшей в голову мысли его прошиб холодный пот : «Я что, ослеп?». Но тут же с облегчением мысленно рассмеялся – глупец, достаточно просто повернуть включатель. Только бы дотянуться. Проклятье, руки словно не свои, совсем затекли – опять уснул в неудобной позе. Такое теперь случалось с ним достаточно часто – после всего дневного напряжения проваливался в тяжелый сон, словно в небытие, засыпал и просыпался в одной и той же позе, зачастую теряя чувствительность конечностей и чувствуя себя совсем разбитым. Попытался пошевелить рукой, ощущавшейся почему-то высоко над головой. Никакого эффекта. Микеле сглотнул, провел языком по пересохшим губам (проклятая привычка, так прочно въевшаяся в его сущность, что он уже перестал замечать, как делает это автоматически). Дернул сильнее. Потом еще раз. И еще. Руки определенно были высоко над головой, но отказывались подчиняться. «Что за бред!» Сознание все еще пребывало между сном и реальностью, оказываясь помогать своему хозяину четко воспринимать окружающий мир. Дернул еще раз – и только резкая боль в предплечье вернула его, наконец, из мира сновидений, заставив полностью осознать положение своего тела в пространстве. Он висел вертикально на вытянутых руках, едва касаясь кроссовками пола.
В первый момент он даже не смог испугаться – настолько нелепым и абсурдным показался ему этот факт. Какого дьявола он висит в своей комнате в гостинице когда должен лежать на кровати! Голова продолжала кружиться, от того мысли казались перекатываются в ней как тяжелые свинцовые шары. Вчера было воскресенье – последние два спектакля перед небольшим перерывом в гастрольном туре. Все как обычно – толп буйствующих поклонниц у сцены, раздача автографов, улыбки, объятья, вспышки любительских фотокамер – казалось тому вечеру не будет конца. Но он держался как мог. Из последнего. Усталость навалилась, стоило ему только переступить порог гримерной. Он даже не смог добраться до стула – обессиленный сполз по стене на пол и так и остался сидеть, откинув голову и закрыв глаза. Дальше – провал. Попытка вспомнить, как он добрался до гостиницы, не увенчалась успехом. То, что случилось после, было покрыто плотным и непроглядным мраком подобным тому, что окружал его сейчас. Он выпил? Много? Судя по периодически накатывающейся тошноте и отсутствию памяти о последующих событиях это было возможно. Он мысленно поздравил себя с таким объяснением. Хорош. Нечего сказать. Напиться до такого состояния, чтобы подвесить себя под потолком вместо того, чтобы лечь на кровать. Он мысленно рассмеялся, но тут же осекся. Дурак. Разве он мог себя сам подвесить за обе руки? Это сделал кто-то еще. Фло? Мерван? Кому, черт побери, пришла в голову эта нелепая шутка? Это не в их духе, но если они тоже напились вместе с ним? Или это был кто-нибудь из танцоров или охраны?
«Эй!» - звук его голоса отразился от стен и тут же исчез, словно поглощенный каким-то плотным веществом. И оттого тишина стала казаться еще более вязкой и осязаемой .
- Эй! Фло! Солал! Мерван! Эй! Какого дьявола! Эта шутка затянулась! Снимите меня! Эй! - Никакого ответа. Тьма и тишина.
Страх, нерациональный, тонкой змейкой прошелестел по телу и свернулся клубком где-то под сердцем. А что если это не они? А что если…если он не в гостинице…и что если….Волна неконтролируемого ужаса накрыла его практически неожиданно, сметая все рациональные барьеры, которые привыкший к логике разум пытался выстроить у нее на пути. Он задергался изо всех сил, забился в тщетных попытках освободиться. Рывок. Еще рывок. Он попытался подтянуться на руках, как делали это супер герои боевиков. Бесполезно – ему явно не хватало на это физической подготовки. Плечи ныли от непривычного напряжения, но он не оставлял попыток вырваться. Наконец , обессиленный, повис, тяжело дыша, пытаясь собраться с мыслями. Какой сейчас день? И час? Уже понедельник? Черт, после обеда он уже должен быть в студии - все расписано по часам и его не будут ждать. Черт! Нужно освободиться как можно скорее! Пришедшая также неожиданно на смену страху ярость придала ему новых сил. Он вновь принялся раскачиваться, изворачиваться и вырываться, выкрикивая бессмысленные фразы, угрозы и проклятья.

Две пары глаз смотрели на экран монитора, внимательно следя за нелепым танцем подвешенной к потолку фигуры, высвеченной из темноты камерами ночного наблюдения.
- Он, наконец, очнулся?
- Почти как двадцать минут. Должен был прийти в себя еще час назад, но, видимо, мы плохо рассчитали дозу. Мне казалось, что в нем должно было быть больше веса , - в уголках женских губ обозначилась слегка ироничная улыбка.
- Часом раньше, часом позже – главное, что он снова вернулся в реальный мир, - пожал плечами мужчина.
Они замолчали, смотря на изображение на мониторе.
- Ты довольна? Он – именно тот, кого ты хотела?
- Ты сделал мне замечательный подарок, - женщина развернулась и слегка коснулась губами мужского лица в едва обозначенном поцелуе, потом взяла в руку его ладонь и прижалась к ней щекой. – Спасибо.
- Зачем он тебе? Решила сделать его своей новой игрушкой? Разве мало тех, кто почел бы за счастье пасть к твоим ногам и исполнять твое любое желание? – он давно научился скрывать от нее ревнивые нотки, но она слишком хорошо его знала, чтобы не заметить. Медленно обошла мужчину, прижалась к нему сзади, обвив руками его широкие плечи, встала на цыпочки.
- Никто не сможет занять твоего места. Никогда. Ты – единственный и всегда помни об этом. . прошептала ему на ухо.
- Тогда зачем он тебе нужен? – мужчина расцепил ее объятья и развернулся.
Он был намного выше и казался гигантом по сравнению с ее хрупкой изящной фигуркой. Поддел девушку за подбородок, заставляя запрокинуть голову.
- Зачем? – повторил свой вопрос, напряженно пытаясь угадать в ее глазах истинный ответ.
Она ответила ему полуулыбкой, мягко освободилась. Развернулась к монитору.
- Огонь и аромат цветов, собранных в букет. Таких когда-то объявляли колдунами и сжигали на кострах. Свободный дух, заключенный в мужском теле. Трубадур, по нелепой прихоти вообразивший себя рокером. Гибель и надежда для женских сердец. Сила и слабость, мечта и действительность. Полет и страсть. Он – особенный. Другой. И сам не до конца осознает своей необычности. – произнесла она задумчиво, скорее разговаривая сама с собой, чем отвечая на его вопрос.
- И поэтому ты решила с ним развлечься?
- Я хочу от него нечто большего... Говоря высокопарно, его душу.... И он отдаст ее мне. По собственному желанию.
Брови мужчины поползли вверх.
- Ты уверена? А если ты ошибаешься? Если он не согласится дать тебе вот так просто отдать тебе то, что ты хочешь? – не удержался он, чтобы не поддеть.
Васильковые глаза блеснули холодным синим огнем.
- У него нет выбора. Он сделает все сам, по доброй воле. Или сломается.


Спустя какое-то время приступ ярости прошел, оставив после себя опустошённость и апатию. Он бессильно повис на своих оковах, опустил голову на грудь и закрыл глаза. Его все еще подташнивало – не так сильно, как раньше. Почти терпимо. Микеле попытался вспомнить, когда он ел в последний раз, не считая чашки крепкого кофе, что он выпил перед последним спектаклем для бодрости. Вчера? Позавчера? Сколько времени прошло с тех пор, как он оказался здесь в этом подвешенном состоянии? Но даже не неожиданно пришедшее чувство голода мучало его больше всего – жажда. Боже, как же хочется пить! Он попытался сглотнуть, но во рту было сухо и в горле как будто кто-то скреб наждачной бумагой. Ну хоть бы кто-нибудь пришел, положив конец этой неизвестности. Кто-нибудь, у кого можно было бы попросить немного воды. На какой-то момент ему стало все равно была ли эта чья-то шутка или розыгрыш, или дело обстояло гораздо серьезнее. Даже если пришедший станет подвергать его пыткам . Неизвестность была еще мучительней голода и жажды.
Микеле попытался подняться на носочки, чтобы хоть чуть-чуть вернуть чувствительность затекшим рукам. Пошевелил пальцами, повел плечами. Помогло не очень. Что будет, если он останется висеть здесь еще долго? Восстановится ли чувствительность после того, как его освободят? Он потерся щекой о предплечье. Хорошо еще, что перед раздачей автографов он успел переодеться! Футболка, матерчатая куртка с капюшоном, джинсы и кроссовки. В сценическом костюме Моцарта, подвешенный за руки, он выглядел бы совсем нелепо. Вместо смеха не глаза почему-то навернулись слезы обиды и какой-то совсем детской жалости к себе. Так было всегда – смех и слезы лежали на поверхности, помогая справится с эмоциями, которые он так и не научился до конца контролировать. Как там сказала однажды Клер? Чувствительность возведенная в крайнюю степень. Усилием воли он проглотил стоявший в горле ком, убирая слезы в глубь. Нет, только не сейчас. Не здесь.
Шелест открывшейся двери разорвал тишину, заставив его вздрогнуть. Наконец-то! Микеле внутренне собрался. Неожиданно включившийся мягкий свет больно резанул по уже привыкшим к темноте глазам. Он зажмурился, потом заморгал, пытаясь как можно скорее дать глазам привыкнуть. Скорее. Он должен был понять , где он оказался. Но его ждало разочарование. Встроенная в потолок небольшая фара высветила только его фигуру, очертив небольшой круг света. Вся остальная часть помещения по-прежнему была погружена во мрак. Но на этот раз он был практически уверен, что в комнате присутствует еще кто-то живой. Легкое дыхание, почти неслышимое, но его обостренный слух все же уловил его. И взгляд. Он не мог видеть его видеть, но ему казалось, что он почти чувствует на себе изучающий взгляд того, кто из темноты молча продолжал наблюдать за ним. Микеле стало совсем неуютно и свернувшаяся клубком змейка страха начала снова распрямлять свои кольца, все сильнее сжимая сердце.
- Кто здесь? – произнес он, не в силах унять легкую дрожь.
Неизвестный словно ждал его вопроса как сигнала. На потолке вспыхнула еще одна фара, раздвинув границы тьмы до противоположной стены и высветив стоявший недалеко женский силуэт.
Женщина! Странный наряд, подчеркивающий ее формы, копна отливавших медью волос, черная полумаска, почти полностью скрывающая лицо. Микеле почувствовал, как начинает спадать напряжение, и осторожно перевел дух. Кем бы ни была незнакомка, она не походила на монстра или на кого-то кто мог обойтись с ним жестоко. И все-таки...
- Кто ты? - решился задать он вопрос, не должавшись от нее какого-либо приветстия или объяснения.
Незнакомка не ответила. Молча подошла к небольшому столику, стоявшему у стены, поставила на него принесенную с собой бутыку, пластмассовый стакан. Неторопливо окрутила крышку, налила в стакан прозрачную жидкость.
Микеле невольно сглотнул, следя напряженным взглядом за ее плавными движениями и втайне надеясь, что вода в стакане предназначена для него.
- Скажи мне, кто ты? Как твое имя? Ты знаешь, где я нахожусь? Знаешь, кто сделал это со мной?
Никакого ответа.
- Ты не говоришь по-французски? На каком языке ты говоришь? Английском? Итальянском? Нет? Я не говорю на других языках, но попробую тебя понять. Почему ты молчишь? Неужели так сложно ответить?
Незнакомка продолжала изучающе смотреть на него, не говоря ни слова.
Микеле почувствовал нарастающее внутри раздражение.
- В конце концов! Какого дьявола! Я требую сказать, что здесь происходит! Если ты не умеешь говорить, тогда позови того, кто умеет. Я хочу знать, что все это значит! И освободи меня, наконец! Эта шутка слишком затянулась! - он дернулся, сделав очередую безнадежную попытку освободиться - Да послушай же! Неужели непонятно! Освободи меня! Ты что, глухонемая?
- Воды?
Она прекрасно говорила, произнеся слово по-итальянски с легким акцентом. И слышала. Легкая насмешливая улыбка, тронувшая ее губы, убедили его, что она просто забавляется этой сценой.
Раздражение достигло своей наивысшей точки.
- К черту воду! - крикнул он и сразу же пожалел о своих опрометчивых словах, потому что незнакомка вновь поставила стакан на стол и развернулась к нему.
- Как хочешь.
Пить хотелось мучительно, но раздражение от всей этой нелепой и в чем-то комической ситуации не желало так просто проходить. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с собой и понизить тон голоса.
- Извини. Пожалуйста, ты можешь снять меня? У меня...совсем затекли руки.
- Не сейчас. Тебе придется потерпеть.
Гордость, чувство жажды и раздражение боролись в нем, пока, наконец, разум не подсказал ему, что девушка вполне может не повторить больше своего предложения.
- Я..я не хотел...То есть, я хотел сказать, да. В смысле, если ты можешь дать мне воды. Пожалуйста, - попросил он, смирив собственную гордость.
Девушка вновь взяла со стола стакан, развернулась, но прежде чем приблизиться предупредила
- Не советую делать резких движений. Э то в твоих же интересах.
Микеле кивнул.
Она поднесла к губам стакан. Выпив все до последней капли, Микеле поднял глаза, встретившись с ней взгядом. Красивые васильковые глаза смотрели на него спокойно и чуть насмешливо
- Чувствуешь себя лучше?
- Да, спасибо.
Она вновь отошла к столу, достала из кармана небольшую голубоватую бутылочку и упаковку ватных салфеток. Потрясла бутылочку, чтобы перемешать содержащуюся в ней жидкость, увлажнила ей салфетку. Он уловил едва различимый цветочный запах смешанный с запахом химического раствора.
- Что это? Что...что ты хочешь сделать?
Она поднесла палец к губам в знак призыва к молчанию, вновь подошла к нему вплотную, поднесла салфетку к его щеке.
Микеле истинктивно дернулся, пытаясь отстраниться.
- Боишься? - улыбнулась она лукаво. - Не волнуйся, это всего лишь жидкость для снятия грима. Ты даже не заметил, что так и не успел смыть его.
Она вновь поднесла салфетку к его лицу, но попытался отвернуться.
- Оставь меня! Я не хочу!
Его призыв не возымел никакого действия. Она продолжала настойчиво и терпеливо смывать с его лица остатки нанесенного слоя тонального крема. Отходила к столу, кидала на его уже использованную салфетку, брала новую, увлажняла ее и все повторялось. Проклятье! Он не позволит ей увидеть свое лицо без макияжа! Микеле пытался уворачиваться, крутил головой, наклонял ее, но в таком положении, увы, у него было мало шансов на сопротивление. Результатом его попыток было только то, что он сам попеременно подставлял ей то одну щеку, то другую, то лоб. Незнакомка по-прежнему не проявляла ни капли нетерпения или раздражительности. Пережидала, пока он не замрет на мгновение, ловила момент, оставляла не его щеке влажный след - и все начиналось по новой. В ее глазах плясали лукавые огоньки, и на губах бродила мечтательная полуулыбка. Микеле окончательно удостоверился, что она действительно просто забавлялась с ним, как делает это маленькая девочка со своей куклой.
Еще несколько минут и несколько попыток увернуться - и все было кончено. Она отошла, с удовлетворение осматривая результат своих усилий, а он снова бессильно повис, тяжело дыша и бросая на нее время от времени гневные взгляды. На которые она отвечала лишь мимолетными ироническими улыбками.
- Ты добилась, чего хотела? Теперь ты освободишь меня? - проговорил он раздраженно.
Она приблизилась, окинула его задумчивым взглядом, неожиданно провела пальцем по обнажившейся полоски кожи на животе, которую не могла прикрыть слегка задравшаяся футболка. Рассмеялась видя как он истинктивно напрягся.
- Это только начало. Я смыла тональный крем, но осталась краска на глазах. Я бы советовала тебе не двигаться. Глаза - одно из самых ценных органов...И один из самых деликатных.
- Убирайся к дьяволу!
С него было достаточно. Какому бы извращенному уму не пришла бы в голову эта шутка, она явно затянулась. С трудом сдерживаемое бешенство рвалось наружу, сметая любые логические доводы.
- Хватит! Я не позволю больше издеваться над собой! Не смей меня касаться! И немедленно освободи меня!
- Мы можем обсудить это, но чуть позже. А сейчас замри.
Она увлажнила салфетку, аккуратно закрыла крышку бутылочки и спрятала ее в карман.
- Не трогай меня! – Микеле отклонил голову назад, пытаясь ей помешать.
Одним кошачьим прыжком девушка оказалась у него за спиной, схватила его за волосы, потянула их, заставляя его еще больше запрокинуть голову. Юноша охнул от боли.
- Ты сам облегчил мне задачу. Теперь закрой глаза и не двигайся, - промурлыкала она ему на ухо.
Выбора не было.
Он вздрогнул, ощутив , как салфетка оставляет за собой влажный холодный след. Нужно терпеть. Она продолжала снимать с него макияж легкими нежными движениями, явно наслаждаясь самим процессом, неторопливо и размеренно. Иногда останавливалась, чтобы полюбоваться результатами своей работы, проводила пальцем по линии бровей, касалась век, вновь меняла салфетку, ни на секунду не отпуская его голову. Казалось, этой пытки не будет конца. Время замерло. Мазок. Ее палец медленно проводит линию вдоль его брови. Мазок. Пальцы бегут вдоль века, словно она - слепая, изучающая чужое лицо. Звук открывающейся и закрывающейся крышки. Еще мазок. Ее локоны щекочут ему лицо и хочется сдвинуться, но ее рука цепко держит за волосы, не давая шевельнуться. Ноет шея, и нарастающая боль отдает в затылке. Окружающий мир начинает кружиться. Он чувствует, что ему не хватает воздуха. Губы шевелятся, пытаясь произнести слова просьбы, но она накрывает их ладонью.
- Я поняла. Осталось недолго – я почти закончила.
Ее хватка чуть ослабла, позволяя ему слегка поднять голову и облегчая дыхание. Микеле пытается открыть глаза, но ее пальцы удерживают веки.
- Подожди. Еще несколько мгновений.
Девушка наклоняется совсем низко, и он вдыхает едва уловимый свежий аромат ее духов. Она начинает целовать его лицо. Нежно, едва касаясь – щеки, лоб, виски, нос, глаза, подборок. Ее поцелуи легки и почти лишены страсти, и тем не менее заставляют его каждый раз вздрагивать. От отвращения – пытается убедить он сам себя. «Только ли от отвращения?» – спрашивает его ехидно внутренний голос. «Только» - с негодованием отвечает он сам себе.
Напоследок она проводит кончиком языка по его губам, вздыхает и отстраняется.
- Я не смогла удержаться. Ты такой… красивый. Без грима.
Микеле чувствует, что она освободила его и поднимает голову. Делает ею несколько осторожных движений. Ярость, растерянность, отчаяние и ненависть - ему требовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и разобраться в море бушующих внутри эмоций.
- Не смей больше прикасаться ко мне!
- Я знаю, будь ты в другом положении, тебе понравилось бы гораздо больше. Но даже так это было совсем неплохо, не правда ли? - она лукаво улыбнулась.
- Ты ошибаешься. – бросил он ей в лицо.
- Гордость не позволит тебе признаться.
- Гордость здесь не при чем. Мне было противно и неприятно.
Она весело рассмеялась.
- Слова ничего не значат – они лишь помогают нам скрывать наши истинные чувства.
- Мне нечего скрывать. Я чувствую только ненависть и отвращение. Ты достаточно развлеклась со мной? Сделала все, что хотела?
- Еще нет, - последовал незамедлительный ответ – неужели ты думаешь, что удовольствуюсь несколькими мимолетными поцелуями?
- Что еще тебе нужно от меня?
- Еще...- она прищурилась и окинула его плотоядным взглядом, заставив вновь напрячься. - Я изучила твое лицо в мельчайших подробностях. Но под этими одеждами нечто , что достойное такого же детального изучения.
- Ты не посмеешь! - выдохнул он.
- Почему же? - в ее глазах плясали бесенята. - Более того, ты сам предолжишь мне свое тело.
- Ты..ты совершенно тронулась умом! Ты просто сумасшедшая - от захлестнувшего возмущения ему не хватало слов. - Немедлеенно освободи меня, слышишь!
- Я освобожу тебя...но в обмен на твою покорность и согласие исполнить мои желания.
- А не пошла бы ты...- у него вырвалось несколько крепких словечек на родном диалекте.
- Я знаю, что грубость не в твоем стиле, но сейчас ты слишком расстроен, так что я прощаю тебе сказанные слова. Мы – сами вершители своей судьбы. В каждый момент нашей жизни. И ты сейчас как и прежде ее хозяин. У тебя есть выбор – ты можешь согласиться, и я обещаю, что как только закончу, я освобожу тебе руки. Или можешь продолжаться упорствовать и подаваться гневу. И продолжать здесь висеть. У меня уйма времени, и я могу ждать столько, сколько понадобится. Можешь ли ты сказать то же самое о себе? В любом случае, тебе решать.
Микеле обжег ее полным ненависти взглядом. Если бы он только мог сейчас дотянуться до нее, если бы он был свободен, если бы взглядом можно было убивать, наверное она бы уже лежала мертвой у его ног.
- Кстати, сейчас вечер понедельника 18 часов - это просто для информации.
Она подобрала с пола и со стола использованные салфетки, закрутила крышку булытки с водой, но у двери обернулась, невольно залювавшись свом пленником. Сжатые в тонкую линию губы, четкая линия носа, сверкающие бешенством глаза – все это придало его лицу особую привлекательность. Ангел небесного воинства, полный праведного гнева. Как он был красив! И, поддавшись порыву, приблизилась к нему и прошептала.
- Ты даже не знаешь, как ты прекрасен в этот момент.
Он думал увидеть в ее васильковых глазах привычную насмешку, но они излучали лишь восхищение и...жажду. Безумную жажду обладания.
Взмах ресниц - и наваждение исчезло.
Дверь прошелестела и захлопнулась . Микеле выдохнул – он опять остался один.

@темы: Mikelangelo Loconte, Фанфикшн

---

C'est bientôt la fin

[LoDeLe]

Мой первый косплей... три первых фото) Считайте - тизеры)

На фото - LoDeLe


И мои любимые гении....
Фотограф - Нина Маяковская
Прическа - Екатерина Старинская
Макияж - Hadshy
Ассистент - Екатерина Старинская
Ресницы - Валерия Битюцкая
Стразы сзади - Hadshy и Анастасия Корчагина
Моральная поддержка - все эти любимые люди!)

@темы: Cosplay

---

Окончание фанфика

[Alma Almond]

К сожалению, не могу выложить окончание в предыдущей записи, извините
Название:
Маскарад
Автор:
Alexandra-Lexy
Пейринг:
Микеле/ОЖП
Рейтинг:
максимум поцелуйный
Дисклаймер:
На Микеля и остальную труппу не претендую.

Начало здесь

Глава 9. Моцарт.
16 ноября 2010 года.
Десять минут до выхода. Закулисье было похоже на бурлящий котёл: метались осветители, мастера по декорациям, грузчики. Гримёры практически на ходу наносили последние штрихи.
Раздались первые звуки Penser l’impossible, и Микеле тут же окружили хихикающие девушки из подтанцовки. Он улыбнулся, поднимаясь на сцену.
-Вольфганг Амадей Моцарт, к вашим услугам!
Реплика, поклон, фирменная улыбка – и актёр Микеланжело Локонте перестаёт существовать. Теперь здесь властвует семнадцатилетний повеса-композитор, с жизнью, подобной яркой падающей звезде. Загадывайте ваши желания, господа!
Калейдоскоп красок и звуков, жар софитов, потёкшая подводка.
Оглушающая тишина, когда он, обессиленный, обводит взглядом зал.
-Я ненавижу их. Всех.
Всё ближе финальная сцена первого акта, его ненавистная, его возлюбленная Je Dors Sur Des Roses, после которой можно будет, наконец, передохнуть.
-Я, Вольфганг Амадей Моцарт, преданный и униженный, - блики света качнулись, и он вспомнил, как плыла перед глазами узкая улочка Лира с одиноким фонарём у скамейки. – Кланяюсь вам.
Вступление на фортепиано, где-то в глубине сознания шевельнулись мысли: Тамара заболела и не сможет участвовать в сегодняшнем спектакле. Кем её заменят? Она одна из самых лучших танцовщиц, очень яркая, импульсивная, и никто не может быть столь убедителен на сцене во время этой партии.
Слёзы на щеках – Микеле больше нет. Dans les rires, Dans le pire, De ma vie…
Прикосновение к плечам. Девушка танцевала за его спиной, задевая его то ладонью, то краем платья. Обняла, вроде по сценарию, но так тепло, так знакомо.
Всё это он отмечал автоматически: переливы фортепиано, собственный дрожащий голос и знакомая незнакомка за спиной.
Резкий всхлип скрипок.
Её руки коснулись рёбер и резко провели вниз, срывая засовы клетки, давая крику агонии вырваться наружу.
Больно…
Больно.
Больно!
Его душа разрывалась на части, но он не мог обернуться, чтобы развеять все сомнения, чтобы убедиться в том, что это…
Она вновь безжалостно разорвала кольцо переплетённых рук. Его стон утонул в грохоте барабанов, возводящих его на эшафот.
Обернись, обернись, обернись, останови это! Тёплые, такие родные ладони ударили в грудь, и он рухнул на жёсткий пол сцены, как тряпичная кукла.
Музыка смолкла, зал взорвался криками и аплодисментами. Опустился занавес, под потолком вспыхнул свет.
К актёру подбежала Мелисса, всю сцену простоявшая за портьерой.
-Мик, вставай, вставай! Пойдём. – Она помогла ему подняться и, слабо улыбнувшись, потащила Микеле за кулисы. Такое случалось на каждом выступлении, и за двадцать минут антракта нужно было привести Микеле в себя, чтобы он вышел к следующему акту не ожившим трупом.
Мелисса втолкнула актёра в гримёрку.
-Иди, умойся, а я согрею чай.
Пошатываясь, он скрылся за дверью в уборную. Девушка вздохнула, щёлкая кнопкой электрического чайника. Открыла коробку конфет, подаренную фанатами, и достала заварку.
Микеле, войдя, упал в кресло, бледный, с намокшими спутанными прядями на лбу, но уже больше похожий на живого человека, чем на зомби. Мелисса примостилась на подлокотнике его кресла, подобрав пышные юбки платья, разлила чай. Микеле цапнул несколько конфет, запихнул их в рот и запил чаем, блаженно прикрыв глаза.
-Ты не рассиживайся. – Заметила Мелисса, с улыбкой глядя на повеселевшего актёра. – Пять минут, и начинай гримироваться.
-Помню, помню. – Отозвался Микеле. – Мел, кто она?
-М-м? – девушка посмотрела на него поверх своей кружки
-Кто заменил Тамару?
-Ох, Мик, честно, не знаю. Ты же помнишь, там все с ног сбились. Хотели поставить Сашу, но у неё сложный грим на Le bien qui fait mal, боялись, что не успеют его нанести, брать кого-то из «кордебалета» никто не решался. А потом девочки в подтанцовке обсуждали какую-то танцовщицу, она появилась буквально за пятнадцать минут до начала спектакля. Не знаю, чем она всех очаровала и как сумела пробиться к Дову, но он разрешил ей выступать. Ну, всё ведь прошло замечательно!
Мелисса отставила пустую чашку и опустила руки на шею Микеле, мягко массируя его затылок. Он расслабленно вздохнул, опуская голову.
-Спасибо, ты мне жизнь спасла.
-Обращайтесь, мсье. – Девушка вспорхнула с подлокотника. – Я переодеваться. Увидимся!
Она ушла, шурша подолом. Микеле задумчиво поболтал остатки чая на дне чашки и потянулся за очередной конфетой.

Второй акт прошёл словно в тумане. Микеле старательно проговаривал реплики, автоматически улыбался, кланялся и пел, но сознание в этом практически не участвовало.
Vivre a en crever, одна из его любимых сцен, на которой он каждый раз выкладывается без остатка. Нет, не он. Моцарт, живший изо всех сил и не склонивший голову перед лицом смерти.
Свободен. Он поднимает голову, и его голос возносится над залом. Это хвалебная песнь и Реквием, воплощение священной Аллилуйи и крик освобождённой человеческой души, всё уже созданное людьми и то, чего им не дано познать никогда.
Он чувствует прикосновения рук ангелов и видит над собой золотистый свет. И он свободен. Свободен.
Милосердная, она стоит у него за спиной, даруя покой. И он взлетает навстречу этому свету.
Занавес опускается.
Гаснет неземное сияние, и загораются лампы, сцена заполняется людьми. Слышится скрип тросов. Он открывает глаза, касаясь ногами пола. Он, Микеле. А Моцарт…он там, на неизмеримой высоте, смеётся, свободный…
Девушка в белом стоит у кулис, смеётся, протягивает руки.
-Аня! – он путается в ремнях, отстёгивает страховку, но его тут же окружают другие актёры. Ангел улыбается и исчезает.
-Все готовы? Выходим на поклоны! – кричит кто-то, а занавес уже раздвигается и слышны звуки музыки.
Возле сцены возникло настоящее столпотворение. Мелькали блики вспышек, софиты выхватывали из толпы лица, протянутые руки, букеты цветов.
В руках Микеле оказалась охапка алых роз. Он улыбнулся, поцеловал довольную фанатку. Он не любил розы, но именно их ему дарили с завидным постоянством.
И самый запомнившийся букет – пятьдесят белых роз, подаренные русской поклонницей. О да, такое было сложно забыть.
Микеле передал букет смешно смутившейся Маэве, отвесил шутливый поклон и бросил полный надежды взгляд в сторону запасного выхода.
Но исчезнуть ему не дали, потащили сначала за кулисы, потом на автограф-сессию.

Глава 10. Скамейка, улица, фонарь.
Вечер тянулся бесконечно. В такие моменты он начинал ненавидеть свою известность.
Наконец, всё закончилось, и Микеле, преодолев длинный коридор, без сил ввалился в гримёрку.
Повсюду лежали букеты, и от запаха цветов начинала кружиться голова. Фло развалился в кресле и пил чай, не скрывая усталости. Микеле на ходу опустил руку в коробку с печеньем, игнорируя лениво-возмущённый возглас друга. Всё как всегда. Он снял грим, по привычке ужаснулся тёмным кругам под глазами. Попрощался с труппой, накинул куртку и вышел на улицу. Поднял воротник, прячась от любопытных взглядов. Хватит с него на сегодня.
Он бездумно бредёт по улице, смотря перед собой. Одинокая скамейка под фонарём. Он зажмуривается и осторожно открывает глаза. Нет, не показалось.
В первую очередь он радуется возможности присесть и вытянуть гудящие ноги, и лишь потом медленно вытаскивает из памяти похожую картинку, почти наслаждаясь ею. Воспоминания. Он устало щурится на свет фонаря, а по его губам блуждает лёгкая улыбка.
«Может, хватит прятаться?»
Тёплые ладони мягко ложатся на плечи.
«А я и не пряталась»
Он усмехается, закрывает глаза.
«Где ты пропадала?»
«Разве это важно? Ведь я пришла»
«Верно»
Стоило бы отругать её за то, что ушла, или за то, что так долго не приходила, или за то, что, наконец, здесь, а ведёт себя так, словно никуда и не исчезала. Но ему не хотелось играть в слова.
Он открывает глаза, чтобы увидеть на своих коленях одинокий розовый лепесток.
«Это – тот, который «поцелует»?
«Это – тот, который «за собой уведёт». Повезло мне, у той дурацкой розы было так много лепестков»
«А ещё остались?»
«Есть парочка. Только названий у них пока нет»
«Что ж, у нас будет время, чтобы их придумать»
«У нас, точно. Ну что, пойдём?»
Фонарь освещал пустую скамейку. По сиденью лёгкий предрассветный ветер разметал горсть розовых лепестков.

Le fin.

@темы: Фанфикшн

---

[Liebste]

le bien qui fait mal

@темы: Фанарт

---

Аватары

[lupus-girl]

Автор: lupus-girl
Размер: 100х100
Темы:
-Mozart l'Opera Rock (Constance, Merwan/Melissa, Solal/Maeva, Mikelangelo/Claire, Mikelangelo, Maeva)
-Doctor Who (Rose, David Tennant)
-Scrubs
-Dead Like Me
-Pushing Daisies
-Glee (Jonathan/Lea, Rachel/Will, random)
-The Thorn Birds
-Notre-Dame de Paris (Quasimodo, Phoebus/Fleur-de-Lys, Patrick/Julie)


все здесь

@темы: Обои, аватарки

---

Adam&Eve

[Glinda]

Небольшая реклама сообщества по новому мюзиклу Паскаля Обиспо "Adam & Eve. La Second Chance", где Солаль играет Бога Солюса, а Нуно Резенде - Змея )

@темы: Solal, Nuno Resende, Новости

---

пятница тринадцатое

[Glinda]

Joyeux anniversaire, Florent Mothe !

Невероятно талантливому Фло сегодня исполняется ровно 30 лет, с чем его и поздравляем !
Желаем ему оглушительного успеха в сольной карьере и скорейшего выхода альбома <33

В комментах можно признаться в вечной любви к Фло хD

@темы: Florent Mothe, Повод для дискуссии

---

20 avatars, Maeva Meline ♥

[My notepad]

больше

@темы: Florent Mothe, Maeva Meline, Обои, аватарки

---

[Alma Almond]

Название: Walk the Line
Пейринг: Фло/Маэва, фоном Клер/Микеле
Автор: Alexandra-Lexy
Бета : имеется
Рейтинг: поцелуйный
От автора: Я знаю, что мне нужно дать по голове, потому что я это всё месяц пишу! Кто ждал - простите за столь долгое ожидание!



Маэва неуверенно приближается к двери, из-за которой доносится гул голосов. Её первое знакомство с труппой. Девушка ужасно трусит, но старается не подавать виду.
«В самом деле, не съедят же они меня», - уговаривает себя актриса.
- Маэва, подожди! – слышится за её спиной знакомый голос, и Маэва оборачивается с радостной улыбкой.
Ей навстречу спешит Клер, единственная, с кем она уже успела познакомиться. Они пересеклись на пробах, а потом вместе выбрались в ближайшее кафе. Раз уж им предстояло долго работать вместе, нужно было налаживать отношения.
- Привет! – Клер обнимает Маэву. – Ну что, пошли?
«Мне бы твою уверенность», - мысленно вздыхает Маэва, когда Клер легко толкает дверь.
- Добрый день всем!- Клер уверенно заходит в помещение, и Маэва поспешно рисует на лице улыбку, следуя за ней.
В комнате полукругом стоят диванчики, на которых расположились участники труппы. Навстречу девушкам поднимается блондин с задорной улыбкой и смешной взъерошенной причёской.
- А вот и наши прекрасные девушки! Моя милая Наннерль, - он приобнимает смутившуюся Маэву, легко касаясь губами её щеки. – И моя драгоценная Констанца!
Он привлекает Клер к себе и пылко целует.
- Не позволяйте себе слишком многого, герр Моцарт, – оторвавшись от губ мужчины, Клер шутливо толкает его в плечо.
- Я постараюсь держать себя в руках, мадемуазель Вебер…
Они продолжают милую болтовню, полностью увлечённые друг другом.
«Эти двое точно споются», - думает Мелин, подходя к диванчику, на котором сидят ещё двое мужчин. Один постарше, с лучистыми глазами и доброжелательной улыбкой. Видимо, он и будет играть отца её героини. Другой – молодой брюнет с длинными аристократическими пальцами, напряжённо барабанящими по подлокотнику. Неужели он будет Сальери? Трудно представить.
Маэва приближается, наклоняя голову в знак приветствия.
-Привет, меня зовут Маэва Мелин, – говорит она, стараясь, чтобы голос звучал непринуждённо.
Мужчина постарше подвигается, освобождая ей место на диване.
- Солаль, очень приятно. Маэва, я имею удовольствие быть отцом Вашей героини, – говорит он иронично.
- О, это большая честь для меня, – отвечает девушка в той же напускной светской манере
- И как отец, хочу представить тебе достойного человека, что сидит рядом со мной. Этот неприступный молодой господин – Антонио Сальери, чей талант был высоко оценен императором. Но сердце его кажется холодным к любовным страстям. Помни об этом, дитя моё.
- Я запомню, отец, – Маэва наклоняет голову, пряча смешинки в глазах.
-Флоран. Флоран Мот, – представляется мужчина. – Мадемуазель Мелин…
Он наклоняется, касаясь губами её запястья, и возвращается на своё место.
После открытой жизнерадостности Микеле и добродушной иронии Солаля, Флоран кажется Маэве излишне замкнутым и скованным.
«Неприступный сеньор Сальери», - мысленно передразнивает она Солаля.


Начинаются первые репетиции. У Фло и Маэвы нет совместных сцен, поэтому они почти не видятся. Но вот во время очередного перерыва француз проходит мимо девушки и словно бы невзначай произносит:
- А знаешь, Антонио был очень привязан к Марии-Анне Моцарт. Она была, - он усмехается, – женским воплощением гения Вольфганга, хранительницей его таланта.
Маэва не произносит ни слова, удивлённо глядя на актёра. Микеле, стоявший неподалёку и слышавший последнюю фразу, подходит, обнимая Маэву за плечи.
- Да, сестрёнка была мне опорой в трудные времена. А вот кому-то таланты Моцартов встали поперёк горла….
- Ну, у всех есть внутренние демоны, – откуда-то выскакивает Мерван, хватая Микеле за шею. – Ар-р!
Маэва смеётся. Микеле отбивается с притворным страхом на лице. Эти двое могут производить ужасно много шума. В конце концов, оба с воинственными криками уносятся, затерявшись между каркасами для декораций. Маэва оборачивается, ища глазами Флорана, но он уже ушёл.



Фло постоянно теряет медиаторы. Они буквально утекают сквозь пальцы. Фло злится, рассовывает медиаторы по карманам, оставляет в чехле от гитары, но они всё равно пропадают. Микеле иногда таскает с собой пару штук, «одалживает» (то есть, фактически, расстаётся навеки) с ехидными комментариями: «Фло, смотри, это медиатор. Береги его, как самое ценное сокровище». И через пять минут: «Фло-Фло, а где медиатор?»
Маэва находит один под вешалкой с концертными костюмами. Подбирает, усмехается и выходит из комнаты.
Подобрав пышные юбки платья, она проходит по коридору к своей гримёрке и останавливается возле приоткрытой двери комнаты отдыха, из-за которой доносится перебор гитарных струн.
Фло играет какой-то незнакомый мотив. Вот он фальшивит и с досадой прижимает ладонью струны.
Маэва входит, шурша платьем. Француз поднимает голову, и девушка протягивает ему медиатор.
- Держи.
На мгновение их пальцы соприкасаются.
- Спасибо, – тепло говорит Флоран. – Где ты его нашла?
- Где угодно, – девушка неопределённо машет рукой, и они смеются.
- Спасибо, Маэва, – повторяет Фло.
- Не за что.
Она уходит. Фло улыбается, сжимая медиатор в ладони.

- Фло, а Фло, тебе не нужен медиатор? – на следующий день с шутливой издевкой спрашивает Микеле.
- Не-а, у меня свой есть, – довольно говорит француз
- Шутишь?! – Мик недоверчиво наклоняет голову. – Кошмар. Мир перевернулся…
И куда-то уходит. Фло улыбается, касаясь нагрудного кармана рубашки, в котором сквозь тонкую ткань чувствуются грани медиатора.



Маэва стоит за кулисами и нервно теребит край платья.
Семь минут до спектакля.
В зале слышен гул голосов.
Шесть с половиной.
За её спиной проходит группа танцовщиц.
Пять.
К плечам осторожно прикасаются тёплые ладони. Маэва оборачивается. Фло ободряюще улыбается ей.
- Не бойся. Мы ведь будем рядом.
- А я и не боюсь! – улыбается в ответ девушка.
- Тогда до скорого! – француз собирается уходить, когда Маэва окликает его.
- Флоран! Удачи.
Фло кивает и посылает ей шутливый воздушный поцелуй.
Вот и пойми теперь, что он имел в виду. «Мы» - труппа? Или «рядом» - то, что в Penser L'impossible он стоит за её спиной?..



Гримёрная Маэвы и Клер завалена блестящими упаковками, сладостями, мягкими игрушками и цветами. Маэва осторожно пробирается к косметическому столику.
Клер стоит в дверях, со смехом комментируя движения подруги.
- Извини, я просто не знала, куда это всё нести, – оправдывается Маэва
- Ничего. Всё-таки, это твой День Рождения. Интересно, как ты собираешься везти всё это домой?
- На такси. Другой вопрос, как это упаковать, чтобы донести до багажника?
-В чехлы для декораций? – в шутку предлагает Клер
Девушки пытаются кое-как сложить подарки в большие пакеты, но часть всё равно остаётся лежать на столе и полу.
- Ладно, это заберу завтра, – вздыхает Маэва, выпрямляясь. – Ну что, ещё по шоколадке?
-Я лопну. Но вообще да, давай, – оживляется Клер.
Они едят шоколад, снимают грим, переодеваются, болтают ни о чём. Маэва чувствует себя счастливой и …умиротворённой? Гармоничной. Всё так, как нужно. Только бы…
Она едет домой на такси, поднимается по лестнице, пытаясь удержать в руках ручки пакетов, и предвкушает, как будет разбирать подарки. Всё-таки в душе она такой ребёнок!
Среди прочих внимание Маэвы привлекает маленькая плоская коробочка, обёрнутая серебристой бумагой. Девушка с любопытством вскрывает обёртку. В коробке лежит диск, на котором написано её имя.
«Интересно, что там? Послания от фанатов, или, может, видео-открытка? На худой конец, компьютерный вирус, названный в мою честь»
Музыкальная установка в гостиной воспроизводит диск, и из колонок льются первые звуки музыки. Гитара. Девушка всё ждёт, когда вступит голос, но исполнитель молчит. Он, видимо, желал остаться неизвестным, тот, кто подарил волшебную мелодию, названную её именем. Но разве она могла бы не узнать…



Огоньки свечей дрожат, освещая лишь маленький участок сцены.
Маэва поёт Dors mon ange, и её хрустальный голос переворачивает душу. По крайней мере, Фло так кажется.
Маэва поёт.
Фло стоит возле кулис, окутанный темнотой, незримый, наблюдает за ней.
Мимо проходят девушки из подтанцовки в костюмах демонов с высокими причёсками-рожками. Заметив неподвижно стоящего француза, они смеются и исчезают.
Фло сжимает кулаки.
Маэва поёт.



Фло не любит фотосессии. Но сегодня, обнимая за плечи Маэву и улыбаясь в объектив, он чувствует себя почти счастливым. Потому что она счастлива.
Одна из парижских больниц. «Моцарты» участвуют в благотворительной программе D&Co, встречаются с детьми – маленькими пациентами. Сегодня в больницу приехали Микеле, Флоран, Маэва и приглашённый фотограф с каким-то гипертрофированным чувством ответственности за свою работу. Похоже, он вознамерился сфотографировать актёров возле каждого куста в больничном парке.
Микеле буквально подпрыгивает от нетерпения. Он обожает детей, он обожает фотосессии, он любит весь мир. А Фло любит… что, впрочем, не столь важно.
Наконец, фотограф рысцой забегает в здание. Сквозь стеклянные двери видно, как он мечется вдоль стен в поисках удачного ракурса.
Сегодня вообще все мечутся. С утра Микеле мечется по квартире в поисках рубашки-подводки-расчёски, затем они вместе с Фло мечутся, ловя такси, потом мечутся стилисты, представители благотворительной программы, фотограф.
И только дети в этой обстановке мечутся вполне естественно. Они искренне радуются, шумят, тормошат Микеле, о чём-то расспрашивают Фло, слушают, как он играет на гитаре, но истинной звездой становится Маэва. Дети наперебой просят её спеть «Рапунцель» и что-то вдохновенно кричат о сковородке – оружии свободы.
В какой-то момент чуть запыхавшаяся Маэва опускается на подлокотник кресла Фло. Ей на колени тут же забирается девочка лет пяти. Маэва смеётся, гладит её по волосам. Девочка тянется к Фло, и француз откладывает гитару, чтобы взять малышку руки.
- Я ведь выздоровею, да? – спрашивает она, доверчиво прижимаясь к его плечу.
- Ну, конечно, – уверенно отвечает он. – Ведь мир ждёт тебя. Весь мир ждёт, когда ты выйдешь из больницы.
- Я хочу петь, – застенчиво говорит девочка. – Только мне пока нельзя. И на гитаре уметь играть.
- Всё получится! – говорит Маэва. – А на гитаре играть тебя дядя Флоран научит!
- Правда? – обе смотрят на него сияющими глазами. Ну, разве можно им отказать?
Вспышка фотоаппарата слепит глаза, и Фло недовольно качает головой. Он уже успел забыть о назойливом фотографе.
Девочка теребит его за рукав, и Флоран усмехается, беря в руки гитару.

Маэва потом находит эту фотографию на столике Фло в гримёрной. Она уже не помнит, зачем туда пришла. Девушка отстранённо улыбается, проводя пальцам по контурам лиц. Рассматривает стопку бумаг в поисках других фотографий, но не находит их.

Она не узнает, что Флоран выкупил единственный экземпляр этого фото. Оно никогда не появится в журналах, не будет обсуждаться на «тумблере». В конце концов, это только фотография: три пары смеющихся глаз и переплетённые руки.



Солаль и Фло курят у заднего входа ПДС. Дует промозглый ветер, швыряет в лицо брызги дождя, забирается под куртку. Солаль поднимает воротник, отворачиваясь от ветра.
Запыхавшаяся Маэва в одном лёгком платье вылетает на крыльцо. Солаль мгновенно бросает окурок под ноги и затаптывает его. Отступает от девушки на несколько шагов.
- Да забей! – машет рукой актриса. – Со, Дов хочет ещё раз отрепетировать Penser L`impossible, я тебя везде ищу.
- Прости, милая. Я сейчас приду. Беги, а то замёрзнешь.
- Ага, – Маэва скрывается за дверью.
Фло недоумённо смотрит на Солаля.
-У Маэвы аллергия на сигареты, – поясняет мужчина. – Я стараюсь не курить в её присутствии. Думал, на сегодня мы отыграли все совместные сцены. Ладно, пойду, постреляю у кого-нибудь мятной жвачки. И придётся встать дальше от неё.
-А я?.. – как-то беспомощно спрашивает Флоран. Вопрос получается оборванным и глупым.
-А что ты?.. Кури себе, вы же вместе не поёте.
Солаль уходит. Флоран несколько секунд смотрит на тлеющий огонёк сигареты и с силой швыряет её в урну. Следом летит и остальная пачка.

Утренний кофе без первой сигареты кажется приторным. А ветер без второй – слишком холодным.
Фло держится уже пять дней. Он выбросил из квартиры все пепельницы и зажигалки, в магазине старательно переводит взгляд от стойки с сигаретами к кондитерской витрине. Но от чувства глухой раздраженности никуда не деться. Он уже всерьёз боится сорваться и наорать на кого-нибудь. Или чего похуже.

В короткий перерыв Фло заходит в первую попавшуюся гримёрку и, рывком пододвинув стул, садится, роняя голову на руки.
Кажется, этот стол принадлежит Мервану. Рядом с зеркалом прикреплены фотографии крупных планов дьявольского клоуна. Из-под стопки косметических палитр, листов и фото торчит уголок сигаретной пачки.
Сигареты.
Ненавидя себя, он выдёргивает пачку, обрушивая стопку на стол, дрожащей рукой достаёт сигарету, в полубессознательном состоянии распахивает окно. Хлопает себя по карманам в поисках зажигалки и почти рычит от бессилия.
Наверное, кто-то наверху забавляется, постоянно сталкивая людей вместе. Пока Фло обводит глазами гримёрную, ища зажигалку, спички, чёрт возьми, что угодно, раздаётся короткий стук в дверь, и Маэва с возгласом: «Мерван, извини, что помешала, но Альбер ска…» - влетает в гримёрную.
Флоран поспешно выбрасывает сигарету в окно и опускает глаза, словно она застала его за чем-то непристойным.
- Флоран…Извини, я искала Мервана, – сбивчиво говорит девушка, отступая к двери. – Ну, я пойду…
- Да уж, будь добра, – грубо бросает он, но ярость тут же отступает.
В глазах Маэвы обида мешается с растерянностью.
- Господи, что же я творю?! – бессильно произносит Фло, и Маэва мгновенно оказывается рядом, с тревогой заглядывая ему в глаза.
«Она такая со всеми», – Флоран заставляет себя не думать, что этот её взгляд предназначается ему.
- Фло, я тебя чем-то обидела?
Он вздрагивает. Маэва впервые назвала его этим коротким именем. И снова всё происходило не так, как должно быть, не так, как он думал.
- Нет..Нет..
«Ты просто существуешь. И когда ты рядом, я чувствую себя последней сволочью».
- Иди, Маэва, – мягко говорит он. - Мерван, наверное, где-то за кулисами.
- Хорошо, – Маэва отходит к дверям. - Докуришь, приходи, вам с Миком ещё Vivre репетировать.
- Я не курю. Я бросил, – невпопад отвечает Флоран.
Маэва замирает у порога, но не оборачивается. Уходит.
Сегодня она репетирует отстранённо, путает реплики и поёт с одинаково безразличной улыбкой на лице. Дов постоянно поправляет её, всё больше раздражаясь. Не кричит, но Маэва всё равно вздрагивает и опускает голову.
Фло, наблюдающий за репетицией первого акта из зала, ругает себя последними словами. Это всё из-за него.

Репетиции заканчиваются поздно вечером. Фло торопливо переодевается, снимает грим.
Потом долго стоит снаружи у подножия лестницы. Завидев знакомую фигурку, выходящую на крыльцо, он ощущает убыстрившийся темп сердца.
Маэва идёт, опустив голову и кутаясь в накидку, сейчас выглядя особенно беззащитной. Фло чувствует себя маньяком, следуя за ней по едва освещённой аллее.
Не может он позволить ей вот так уйти. Это он виноват.
Он окликает её, бежит…
…Быть рядом, касаться её, обнять, зарыться губами в волосы…
Фло останавливается в паре шагов от замершей девушки.
- Маэва…прости меня!
Она молчит, только вскидывает глаза.
- И, если хочешь знать. Я бросил курить, потому что хотел быть ближе. К тебе. Просто ты…
Она смотрит недоверчиво, почти испуганно. А он не может подобрать слов.
Поэтому он просто делает шаг, закрывает глаза и ловит губами её губы.
Зажмуривается, ожидая, что она оттолкнёт его.
Маэва поднимается на цыпочки, протягивает руки, касаясь его затылка, проводя пальцами по спутанным волосам.
И больше ничего не нужно.



Рождество труппа отмечает в квартире Мелин.
Девять часов вечера. Хозяйка дома мечется между кухней и гостиной.
В коридоре она наталкивается на Микеле. Итальянец разводит руки, загораживая проход.
- Притормози, сестрёнка! Слушай, у нас куча еды, пойдём за стол!
- Не могу, там сейчас пирог сгорит, – запыхавшаяся девушка подныривает под его руку и всё-таки оказывается на кухне.
Блондин следует за ней.
- Помочь?
- Не надо! – вскрикивает девушка.
- Эй, ну я же от чистого сердца! – возмущается Мике.
- Я понимаю, но у меня остался последний сервиз!
Раздаётся трель дверного звонка.
- Фло приехал! – подпрыгивает Микеле.
- Отлично, иди, встреть его, – Маэва суёт нож под струю воды, другой рукой заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.
Флоран и Микеле появляются в дверях кухни с пакетами.
- Фло, давай я уберу салаты в холодильник, нужно порезать фрукты и ещё…
- Так, Микеле, - командным тоном чеканит Фло. – В этом пакете вино, неси в гостиную и открой там. Здесь нарезка, можешь сразу ставить на стол. И позвони Мервану, где его там носит!
- Понял, исчезаю! – отвечает итальянец и действительно исчезает.
- Спасибо! – выдыхает Маэва. – При всей моей любви к Микеле, его слишком много для одной кухни.
- Понимаю! – улыбается Фло, обнимая девушку. – Хм, что у нас тут, подливка? Дай попробую… вкусно, но чего-то не хватает. У тебя есть специи?
- Ага, стойка возле плиты, – показывает девушка, вытирая чашки полотенцем.
- Отлично, немного карри и бразильского ореха… Вот, теперь другое дело. Попробуй, – мужчина зачерпывает подливки и протягивает ложку Маэве, смеясь, когда девушка тянется за ней.
- Ты волшебник! – блаженно жмурится она, облизываясь. – Где ты этому научился?
- Да так…жизнь научила, – усмехается Фло. – Давай я вымою посуду. Иди к гостям.
- Спасибо! – счастливая Маэва подпрыгивает, чтобы чмокнуть его в щёку, и убегает переодеваться.

Ночь проходит в атмосфере бурной студенческой вечеринки. В квартире постоянно хлопает входная дверь, кто-то выходит на улицу запускать петарды, кто-то «я только на минутку, надо позвонить» - и исчезает на полчаса. Семьянин Солаль, извинившись перед хозяйкой, уехал домой ещё до полуночи, а Мерван вообще появляется только под утро со следами двух разных помад на воротнике рубашки.
- Маэва! – заговорщицки шепчет Клер, наклоняясь к самому уху девушки. – Как у тебя балкон открывается?
- С трудом. Там щеколду вечно клинит. Пошли, помогу.
Клер сверкает хитрющими глазами, хватает с кресла куртку и бежит за подругой.
Маэва некоторое время воюет с тугой задвижкой, и, наконец, распахивает дверь, впуская в комнату порыв холодного ветра.
- Ты чудо! – шёпотом восклицает Клер, проскальзывая на балкон.
Через некоторое время вслед за ней, воровато оглядываясь, юркает Микеле.
Маэва усмехается и выходит из гостиной.
В шуме праздника не слышно, как щёлкает задвижка, входя в пазы.

Рождество продолжается.
- А где Микеле и Клер? – Вдруг спрашивает Флоран. – Опять куда-то умчались без нас?!
Маэва с ужасом вспоминает о сладкой парочке, но, понимая, что не должна их выдавать, поспешно сочиняет.
- Они пошли на улицу, фейерверки запускать.
- А что, от них ещё что-то осталось?! - удивляется француз. – Окей, я пойду, поищу их.
- Ага! – Маэва суёт ему куртку и почти выталкивает за дверь.
Потом она мчится в гостиную и с ужасом замечает запертую балконную дверь.
- Чёр-рт! – рычит Маэва, отодвигая щеколду.
Микеле выползает на порог, стуча зубами от холода. Свою куртку он героически отдал Клер, и на его тонкой шёлковой рубашке только что иней не лежит.
- Мике! – Маэва втаскивает итальянца в комнату. – Так, Клер, надо его спасать. Закрой дверь и принеси из спальни плед, а я согрею чай. Интересно, у нас ещё остался коньяк?
- Я бы тоже не отказалась. Ни от того, ни от другого, – Клер заботливо накрывает Мике двумя куртками и мчится искать плед.
Некоторое время девушки суетятся вокруг Микеле, который уже согрелся, но всё равно увлечённо и правдоподобно разыгрывает страдание.
- Если я заболею и потеряю голос, я знаю, на чьей совести это будет! – жалуется он.
- И на чьей же?! – оборачиваются к нему девушки с одинаково угрожающими выражениями лиц
Микеле понимает, что перегнул палку, и благоразумно затыкается. Впрочем, Клер тут же тянется к нему «улаживать конфликт». Маэва, не желая мешать им, выскальзывает из гостиной под предлогом мытья посуды.
На кухне её и находит Фло.
-Так и знал, что ты здесь! У тебя какое-то дьявольское притяжение к кухне. Отдай уже, – он выхватывает из рук Маэвы чашку и аккуратно оттесняет девушку от раковины. Домывает посуду и садится на стул рядом с ней
- Как там наши голубки? – словно невзначай, интересуется он
- Гуляли, уже вернулись. Разве вы не встретились?
- Не-а. Потому что, в отличие от них, я действительно был на улице. А у тебя красивый балкон, – Фло насмешливо сверкает глазами, но, заметив испуганное лицо Маэвы, спешит успокоить её. – Будем считать, что я ничего не видел.
- Фло, не выдавай их! – умоляюще говорит Маэва. – Ты же знаешь, мы на работе, никаких романов, никаких интриг, пока мы в труппе!
- Знаю, – с едва заметной горечью отвечает Фло. – Но, надо признать, они осторожны.
- Ты ничего не скажешь?
- А что мне за это будет?.. – хитро улыбается француз, наклоняясь к Маэве.
- По башке тебе будет, – предполагает Микеле, входя в кухню.
Фло поспешно откидывается на спинку стула.
- Маэва, малышка, мы, пожалуй, будем собираться. Рождество было просто…незабываемым! Спасибо! – он целует девушку в щёку.
Другие гости тоже начинают прощаться. Все благодарят хозяйку, ищут куртки, сумки, мобильные. Маэва улыбается, прекрасно понимая, что половину вещей всё равно забудут. Значит, будет повод собраться снова. До начала нового сезона ещё почти две недели.
Фло топчется в опустевшей прихожей.
- Ну, я пойду? – бормочет он, избегая смотреть Маэве в глаза.
- Ага, – девушка опускает голову. – Скоро увидимся…
Одна томительно-бесконечная секунда.
Они одновременно шагают навстречу друг другу, сплетают руки, сжимая до боли, губы находят чужие губы, прижимаясь к ним с отчаяньем, с нежностью.
«Нам нельзя…никаких романов…на работе…в труппе…»
Да какая, к чёрту, разница! Одно утро в маленькой квартирке дома, затерянного на заснеженных парижских улочках.
Дверь приоткрывается, и в проём просовывается взъерошенная голова Микеле.
- Фло, ты идёшь или… - начинает он и замолкает. Улыбается и тихо прикрывает дверь.
- Микеле, а где Фло? – спрашивает Мелисса, когда итальянец выходит из подъезда
- Он уж давно ушёл, – беспечно говорит Мике. – Сказал, что хочет отоспаться перед тем, как носиться по магазинам. Его «Тейлору», как всегда, нужны какие-то особенные струны. Ну что, погнали?
Мелисса пожимает плечами и идёт вперёд, болтая с Мерваном.
Клер, проходя мимо Микеле, наклоняется, словно хочет поправить шнурки, и негромко бормочет
-Da me o da te?..

@темы: Florent Mothe, Maeva Meline, Фанфикшн

---

Ecole des fans - Florent & Maeva

[Glinda]

Пара очень милых видео с передачки Ecole des fans.
Видео с нее уже было ранее, но кто ленился посмотреть его целико - вот только песни оттуда.



И еще одно)

@темы: Florent Mothe, Maeva Meline, Моцарты на ТВ, Видео

---

поделитесь источниками

[AnnaSk]

А откуда вы берете новую информацию о мюзикле и его участниках? Как отслеживаете новые видео/фотографии?
Есть ли аккаунты у участников в каких-нибудь соц. сетях или блоги?

@темы: Вопрос, Ссылки

---

Chabada teaser

[Glinda]

СОВЕРШЕННО ПОТРЯСАЮЩИЙ МИКЕЛЕ.

Добавить нечего <3

Ждем видео <3

@темы: Mikelangelo Loconte, Видео

---

Клип Диан

[IndieAme]

Диан выложила на youtube клип на свою песню "J'suis pas comme ça".
Смотрим здесь:

@темы: Diane Dassigny, Видео