>:C
Название: Пророк
Автор: Жириновский
Фендом: Mozart L'Opera Rock / Adam et Eve. La seconde chance
Пейринги: Флоран/Микеле, Мерван/Микеле + Дов/Микеле, Солаль/Бенджамин
Рейтинг: NC-17
Жанр: драма, ангст, романтика, юмор, AU
Фото для разнообразия: Тьерри и Нуно, Микеле и Флоран и Маэва с Флораном.
Часть 17 Часть 17
Внимание, многобуков.
Если не считать того, что от безделья хотелось вешаться, все было не так уж плохо.
Трое суток прошло с момента переселения, и эти дни были полностью заняты ничем. Абсолютно ничего не происходило, а общение с Флораном сводилось к минимуму в связи с по-разному установленными внутренними часами: когда француз поднимался на работу, Локонте обычно только ложился спать, а проснувшись ближе к вечеру, имел в запасе всего несколько часов, прежде чем измотанный и попусту выжатый трудовыми буднями Мот не умирал в своей кровати, отказываясь даже от банальных разговоров ни о чем.
Поиск адекватных вакансий свелся к тому, что по ночам итальянец должен был сидеть в музыкальном магазине, консультируя редких полуночных бедолаг, забредших за новыми инструментами, и перетягивать струны, но только со следующей недели, до которой оставалось три ночи. Три чертовы ночи, за которые можно было, к примеру, устроить межквартирный потоп, захватить Берлин, сотворить с собой что-нибудь непотребное или, что вероятнее всего, попусту сойти с ума. Предпосылки к последнему уже были, спасало лишь то, что за окном назревало утро пятницы, и, значит, в каком бы состоянии не был вечером Флоран, его можно будет без особых мучений совести использовать для своих естественных нужд.
Делать было нечего: играть на гитаре не позволяли довольно тонкие стены, петь - тем более, а тайные ночные вылазки на улицу сводились только к посещению круглосуточно сияющих винных лавок, несильно спасавших от беспросветной тоски, но зато активно склонявших к запою и алкоголизму, что было далеко не лучшим выбором. Потому приходилось с тяжелой головой и болью в сердце пялиться в телевизор, ставя громкость на минимальный возможный порог, чтобы не тревожить и без того устававшего соседа.
Утро обозначило свое появление, полоснув по лицу желто-белым лучом, и Микеле, словно очнувшись, встрепенулся, посмотрел на часы и, радуясь тому, что ненавистная ночь доползла-таки до другой половины полушария, пошел на кухню варить кофе Флорану, которому нужно было вставать минут через пятнадцать. Крепкий запах отрезвил гудящий от бездействия мозг, Локонте, украдкой отхлебнув из кружки, поставил ее на стол и пошел лично будить несчастного работягу в надежде глянуть на его по-детски безмятежное лицо, принимавшее до умиления забавное выражение во время сна.
- Проснись и пой, - вдоволь налюбовавшись, прошептал итальянец в самое ухо ничего не подозревавшего спящего человека, который лишь пробормотал нечто бессвязное в ответ и уткнулся в подушку. Микеле такое положение дел откровенно не устраивало, и он, решив хоть как-то повеселить себя и перебрав пальцами темные пряди, впился зубами в доступную и незащищенную шею.
Не ожидавший нападения, француз заорал и, резко перевернувшись на спину, сел, часто дыша и в панике озираясь.
- Микеле, ты что вытворяешь? - сон как рукой сняло, зато вместо него появилось навязчивое желание запустить в возмутителя спокойствия что-нибудь по типу как следует разогретого утюга.
- Доброе утро, - довольно улыбаясь, проговорил Локонте, сидя на корточках у кровати и радуясь хоть какому-то контакту с живым человеком. Тот невнятно пробурчал что-то об опоздании и, откинув одеяло, свесил ноги с постели, растирая переносицу и стремясь наконец-то полностью воссоединиться с реальным миром после бодрого пробуждения.
- Ты и так опоздаешь, - резонно заметил итальянец и ткнул пальцем в заметно приподнявшиеся в области паха пижамные штаны Флорана, который, опустив голову, тотчас обильно залился краской и, прикрыв проблемный участок подушкой, постарался выпроводить посторонних из спальни.
В ответ на эту попытку Микеле лишь приподнял бровь и, со знанием дела ухватив мягкую ткань, слегка потянул ее.
- Я быстрее справлюсь, - заявил он, отняв бесполезное прикрытие, и запустил руки под широкую резинку, разом прерывая все возмущенные вопли.
- Не надо заставлять себя, - последняя попытка избежать помощи провалилась, и француз, даже отчасти обрадованный этим, окончательно перестал отнекиваться.
Микеле, упершись коленями в ковер, все делал быстро и точно - сказывался опыт, да и сам Флоран помогал уже только тем, что не сопротивлялся. Пусть он и пытался внешне сохранить спокойствие, но слишком часто вздымавшаяся грудь и сиплое дыхание, сопровождавшееся спазмами мышц, выдавало его с потрохами к счастью Локонте, для которого невероятным удовольствием было осознавать, что до такого состояния он сам доводил нерешительного француза.
Внезапно дернувшись, Мот уперся одной рукой схватит себя, другой уперся в лоб Микеле, отталкивая его от себя и понимая, что сдерживаться ни секунды больше не сможет, что и произошло. Не успевший толком отодвинуться, итальянец вынужденно закрыл глаза, запоздало заслонившись ладонью.
- Ну я же по-человечески просил, ну не на лицо, - недовольно проговорил Локонте, устало вздохнув. Осознав свою ошибку, Флоран притянул одеяло и, не придумав ничего лучше, его краем принялся вытирать свои следы со щек и переносицы все еще стоящего перед ним на коленях мужчины.
- Прости, я не хотел, - смущаясь, принялся говорить француз, - я случайно.
- Еще как хотел, - откликнулся Микеле и, утеревшись о все то же одеяло, набросился верхом на Флорана, приминая его в пошедшую складками простыню и накрывая его губы своими. - А теперь с тебя должок, - в глазах блеснула алчная искра, явно не предвещавшая тихого вечера. - И еще одно...
- Что угодно, - выдохнул Мот, начиная постепенно терять голову от горячего тела итальянца, прижимавшегося к груди и отделяемого лишь абсолютно ненужной драной футболкой.
- Ты опаздываешь, - улыбнулся Микеле и, тотчас отброшенный на другую половину кровати, стал с интересом наблюдать за тем, как запутывающийся в собственных приспущенных штанах Флоран начал метаться по квартире, на ходу одновременно одеваясь, допивая остывший кофе и утрамбовывая дутые папки для бумаг в портфель.
Счета, выписки, договоры, приказы - весь стол был завален бумагой, которая погребла под собой абсолютно все и даже отчасти перекрыла и без того тускло-серый свет небольшой и старой, но все же до сих пор любимой и незаменимой лампы. Где-то посреди этого макулатурного хаоса находился Солаль, поочередно ронявший то один, то другой лист и периодически нагибавшийся за ними, чтобы вновь внимательно пересмотреть и вновь положить в кучу точно таких же. Непривычно было работать дома, но сейчас иных вариантов не было, потому приходилось терпеть временные неудобства, оправдывая их недолговечностью.
Ямин с потрясающим терпением и упорством заглядывал через широкое плечо, ловя взглядом казавшиеся бесконечными цифры и тщетно пытаясь что-то понять. Безызвестность изматывала нервы, превращая их в выжатую тряпку, покрывшуюся естественной бахромой, и не позволяла ни на минуту расслабиться из-за отсутствия какой-либо информации.
- И что там? - наконец, не выдержав, спросил Диб, коснувшись локтя Солаля. Тот даже не вздрогнул и не отреагировал вообще никак, и стало казаться, будто он вообще не услышал вопроса, однако после некоторой паузы прозвучал немного удивленный, однако вполне довольный ответ:
- Знаешь, а мы ведь укладываемся.
- Что? - не понял Ямин, решив, что ослышался, но Лоран обернулся, не вставая, и широко улыбнулся.
- Мы сможем откупиться, - радостно блестевшие искры в его глазах подтверждали сказанное, не позволяя сомневаться в правдивости произнесенных слов. - Смотри! - принявшись рыться в куче документов, Солаль выхватил какой-то лист и, вплотную приблизив его к носу друга, ткнул в отпечатанные жирным шрифтом цифры, что-то поясняя. Ямин ничего не понял, но на всякий случай уверенно кивнул, заразившись волной воодушевления.
Тотчас начав увлеченно сгребать в более-менее упорядоченную кучу расстелившуюся по столешнице бумагу, донельзя обрадованный результатом подсчетов хозяин клуба принялся без умолку говорить и отдавать указания:
- Сообщи персоналу, что через полторы или две недели уже можно будет возвращаться на работу, - наткнувшись на какую-то выписку, он резко замолчал и после непродолжительного молчания уже спокойнее проговорил: - Но с квартирами придется подождать, - Лоран неожиданно подошел к Дибу и схватил его за уши руками. - Выясни, нужна ли кому-нибудь помощь с жильем.
- Да как я это сделаю? - возмутился Ямин, отбиваясь и жмурясь от боли. Просьба была практически невыполнимой ввиду того, что у доброй половины жильцов не было мобильных телефонов по причине их полной ненадобности.
От препираний оторвал внезапно раздавшийся откуда-то из угла знакомый голос:
- Мы договорились встретиться на следующей неделе.
- Господи, Бенджамин! - низкорослый менеджер подскочил и резко обернулся, уставившись на неподвижно сидевшего на небольшом диване бармена и хватаясь за сердце. - И давно ты здесь?
- Да часа два уже, - ответил Солаль, возвращаясь к попыткам привести стол в адекватное состояние.
От нараставшего недовольства Ямина, едва не ставшего заикой, отвлек пронесшийся по дому отчетливый зов дверного звонка. Никого не приглашавший, Лоран переглянулся с Бенджамином, взглядом прося его впустить гостя, и через минуту в комнату ворвался запыхавшийся, но одновременно донельзя довольный Нуно, улыбавшийся во всю челюсть.
- Она согласилась! Представляешь, я женюсь!
А дальше был разыгран стандартный сценарий: удивление, поздравления, дружеские хлопки по спине, наигранное сочувствие и бесконечные, непрекращающиеся вопросы. Счастливый жених с благодарностью принимал все пожелания и советы и легко отшучивался в ответ на беззлобные подначки. Когда же первая, а затем и вторая волны энергичной радости прошли, Резенди, помявшись, проговорил:
- Лоран, я вообще не потому пришел, - он потер шею ладонью. - Тут свадьба и все такое... Можно мне в отпуск на месяц?
- Но клуб вот-вот откроется, - всплеснул руками Солаль. - Кто петь-то будет? Ямин?
- А я бы спел, - незамедлительно откликнулся тот.
- Ну мужик, - протянул Нуно, замешкавшийся из-за неожиданной встречной новости и потому даже начавший колебаться в своей просьбе.
- Шучу, - профильтрованные сквозь улыбку, слова стали заметно мягче. Солаль с силой опустил ладонь на плечо Змея, давая ему понять, что на отдых рассчитывать можно. - Мы без тебя как-нибудь продержимся, только не забудь вернуться.
Растроганный и просто счастливый, Нуно в сердцах обнял сперва самого Лорана, затем стоящего рядом Ямина, а заодно и крайне удачно подкравшегося из-за спины Бенджамина. После этого, так и не сумев полностью выразить свою признательность, Резедни метнулся наружу, мечтая всему миру поведать о своей бесконечной радости.
Настала в жизни наконец-то белая полоса, яркая настолько, что, казалось, светила тысячью лампочек, слепящих, режущих зрачки на миллионы частиц и приносящих с собой лишь ничем не нарушаемую удачу.
Ничто никогда не избавляло от стресса, проблем и страха лучше, чем глоток, два, три и больше хорошего алкоголя. Он, обжигая горло и проникая в измученный давлением извне организм, давал столь необходимую дозу смелости, что смешивалась с кровью и на раз отшибала всю неуверенность.
Коллеги, вечно недовольные и эмоционально перегруженные клиенты, непрекращаемо орущий начальник - все это осточертело менее, чем за неделю, уже настолько, что иного выбора не оставалось. Тело требовала расслабления, а мозг - основательной чистки от слишком большого количества информации и нестерпимого числа негатива в свой адрес.
Пить из горла, конечно, было последней стадией отчаяния, но Флорану уже было плевать, насколько ущербно и убого он выглядел в глазах случайных прохожих, вызывая в них лишь жалость и отвращение. Нестройная походка вкупе с маловменяемым взглядом и несколько раскрасневшимся лицом мигом выдавали неадекватное состояние, благо, до родных дверей было уже недалеко.
Ключом с первого раза попасть в замочную скважину не удалось, со второго и третьего - тоже, потому Микеле, сперва услышавший сдавленную нечеткую ругань и скрежет снаружи квартиры, сперва решил, что ему послышалось, но вскоре раздался отрывистый тяжелый стук, подтвердивший все опасения. Сквозь распахнутую дверь сперва ударил характерный крепкий запах, и лишь следом появился сам его источник, старательно пытавшийся сохранить вменяемый вид.
Уже не раз сталкивавшийся с подобными экземплярами, Локонте, мгновенно раскрыв хитрую маскировку, молча отошел с дороги, стараясь не вмешиваться в дела взрослого пьяного мужчины, - мало ли что он в таком состоянии может выкинуть. Однако добраться до постели и просто умереть там на полусуток, чтобы к следующему вечеру проснуться с головной болью и сухостью во рту, явно не входило в планы все еще более-менее соображавшего Флорана.
- Микеле, прямо сейчас, - пережевывая слова, сказал он и для более четкого прояснения своих намерений добавил: - Я хочу тебя, - он сгреб в охапку не ожидавшего такой прыти итальянца и потащил за собой в спальню, цепляясь за стены устойчивости ради.
Сперва надумав сопротивляться, Локонте быстро оставил эту затею - какая-никакая, а инициатива от вечно не вовремя робевшего француза все-таки была, потому стоило воспользоваться столь удачно подвернувшимся случаем. Брошенный на застеленное одеяло, Микеле молча смотрел на то, как Мот срывающимися движениями старался избавиться от ремня, но, в конце концов забросив эту затею и от души чертыхаясь, залез на знакомо застонавшую кровать.
- Только не дыши на меня, - потянувшись с поцелуями к итальянцу, Флоран встретил категоричный отпор в виде упершийся в нос пятерни, однако это бесконечно романтичного порыва не остановило.
Успев разве что стянуть с себя майку, Микеле, опрокинутый на спину, резко выдохнул под весом навалившегося сверху француза, который был по всем понятиям больше.
- Ирод, слезь с меня, - прохрипел придавленный Локонте, но услышан откровенно не был. Вместо того, чтобы подвинуться иди хотя бы упереться на руки, Флоран в своем проявлении чистой и искренней любви принялся активно целовать грудь, плечи и неприкрытую шею, переползая по щуплому итальянцу и упорно целясь ему в губы.
Не выдержав подобного обращения со своими ребрами, тот вывернулся, растирая пострадавшие мышцы, и, велев возмутившемуся Моту подождать до тех пор, пока Микеле не разденется сам и не разденет и его заодно. Локонте старался все делать как можно быстрее, опасаясь, как бы весь выпитый алкоголь окончательно не ударил в голову, и уже с трудом ориентировавшийся в реальном мире Флоран не...
- Заснул, - коротко констатировал итальянец, не успев даже стянуть с тяжело дышащего сожителя нижнее белье. - Ну круто.
Уже порядком разгоряченный и морально настроившийся хотя бы на получасовое развлечение, Микеле, ругаясь и размахивая руками, обреченно побрел в душ, кляня Флорана всем подряд и обещая при первой де возможности выжать из него все силы так, чтобы тому даже моргать было трудно.
Часть 18Часть 18
Сказать, что пробуждение было не из приятных - не сказать ничего. Похмелье - явно не самое лучшее, с чего можно начинать субботнее утро, встретившее страдальца помутнением памяти, головной болью, кардинальным нарушением координации и безудержной жаждой. Крайне сомнительные урывки воспоминаний о прошедшем вечере разгонялись и с треском врезались друг в друга в разваливающемся по кускам черепе, доставляя незабываемые ощущения, от которых, казалось, даже глазные яблоки были готовы лопнуть.
Боясь открыть глаза, на которые мгновенно бы набросился бьющий из окна свет, Флоран натужно что-то промычал и, нащупав край практически полностью сползшего на пол за время ночных метаний одеяла, натянул его под самый подбородок. Тотчас на изувеченный глупостью мозг набросился рой закономерных желаний: хотелось пить, хотелось спать, хотелось вернуться на полусуток назад, чтобы вовремя остановиться...
- О, ты наконец проснулся.
Хотелось провалиться сквозь землю.
Микеле стоял, прислонившись поясницей к комоду и скрестив руки на груди, и терпеливо ждал хоть какой-нибудь реакции на свои слова, однако сгоравший от стыда француз всеми силами старался не подавать признаков жизни, голой жабой распластавшись на кровати.
- Ты хоть помнишь, что было?
- Нет, - пробормотал Мот, поняв, что, будто налитые свинцом, конечности двигаться наотрез отказались, и потому возможности перевернуться на спину и продемонстрировать свои оплывшие и бездонно честные глаза возможности не представилось. Послышался смешок, который ясно давал понять, что эта откровенная ложь была раскрыта и оставила после себя только пренебрежительную ухмылку.
- Значит, ты понимаешь, что натворил, - прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос. Флоран мгновенно вспыхнул - его, уже взрослого мужчину, отчитывали, как нашкодившего мальчишку, притом тот, кому вообще следовало молчать обо всем, что касалось алкоголя и безразборными связями с бессчетными клиентами. Собравшись с силами и превозмогая тяжесть во всем теле, француз повернул голову и процедил сквозь зубы:
- Просто отвали.
Готовый к препирательствам и ответной грубости, француз ошибся в своих ожиданиях: молча развернувшись, Локонте спокойно вышел из комнаты, обрывая на корню заведомо обреченный на бессмысленный спор разговор. Оставшись в гордом одиночестве, Мот вновь упал лицом в подушку, заглушая голос разума, твердивший что-то об ответственности, вежливости и желании вылить в желудок около двух литров воды.
Отвлеченный своими естественными нуждами и мыслями, Флоран не сразу расслышал доносившиеся из коридора грохот, ругань и звон ключей, моментально заглушенные ударом двери. В тот же миг в сердце прокралось нехорошее предчувствие - на осторожный оклик никто не отозвался, и француз замер, поспешно пытаясь разобраться, не перегнул ли он ненароком палку, однако ни встать, ни тем более погнаться за прытким итальянцем возможности не было ровным счетом никакой.
Покинув комнату мало вменяемого от похмелья соседа, Микеле ринулся перерывать шкафы в поисках знакомого вида коробки с целительным зельем, однако столь необходимого сейчас аспирина или его аналогов в аптечке не обнаружилось. Зато пластиковые банки из-под таблеток, пустые, но все еще важно пахнущие лекарством, были аккуратно расставлены по местам. Искренне не понимая, какого дьявола надо хранить опустевшие упаковки, - то ли из лени выбросить, то ли в качестве напоминания - Локонте постарался утолкать все обратно, но это тщетное занятие обернулось тем, что все с воодушевляющим шумом обрушилось на пол.
В сердцах выругавшись, итальянец схватил бумажник и завопившие в панике ключи и на всякий случай прихватил брошенный Флораном мобильный - если вдруг понадобится что-либо спросить, хотя бы будет возможность позвонить в квартиру.
Лифт, ступени, тяжелая железная дверь подъезда - и солнечный свет непривычно резанул по зрачкам. Прикрыв глаза рукой, Микеле замер, привыкая к естественному освещению и яростно борясь с сонливостью. Так и не сумев, да и не особо стараясь привыкнуть к нормальному режиму дня, Локонте должен был сейчас спокойно спать на своем диване, привычно разбросав по всей комнате одежду, и видеть десятый сон, но из-за проклятого француза все шло наперекосяк. Хотя это началось уже с самой первой встречи, пора было бы смириться.
Удивленные выражения лиц прохожих, косые взгляды оберегавших своих маленьких детей мамаш, смешки передвигавшихся толпами девиц - вне ставших практически родными улиц подранный и раскрашенный вид итальянца вызывал лишь неодобрение, чего в потемках клуба и его окрестностях не было никогда. Флоран верно говорил об этом заранее, далеко не раз повторяя одно и то же и не позволяя Микеле вопреки его отчаянному сопротивлению лишний раз в одиночку появляться вне квартиры. Кто-то из потока движущихся навстречу людей довольно болезненно задел плечо, и Локонте невольно поежился, осознав, что совершено это было вполне умышленно.
Как и предупреждал Солаль, здесь было совершенно другое измерение, в котором не было места для посторонних, находившихся за чертой. Впрочем, остальной путь до аптеки и обратно к подъезду удалось миновать без особых происшествий, не считая упорно игнорируемых взглядов, преследовавших повсюду и прожигавших насквозь.
Сосредоточенно запутавшись в магнитном замке, Локонте едва не подскочил, почувствовав сильную и крайне упорную вибрацию в кармане, и, вспомнив о позаимствованном, но так и не использованном мобильном, выудил его из чрезмерно драных джинсов. Отвечать сперва не было никакой необходимости, однако, сообразив, кто именно пытался добраться до временно находящегося не в самом адекватном состоянии француза, появившуюся возможность упустить себе не позволил.
«Фло, здравствуй. Помнишь, ты обещал поужинать со мной? Если ты сегодня не занят...»
- Он занят, - отрезал Микеле, проскочив в подъезд и опершись спиной о холодные серые панели. Гулкое эхо мгновенно разнесло уверенный голос, отталкивая его от стен, и придавая уверенности говорящему.
«Ты? - после некоторой паузы раздалось из динамика. - Дай трубку Флорану, я хочу поговорить с ним».
- Не могу, - Локонте постарался придать словам максимальный оттенок беспечности и невинности. - После прошедшей ночи он спит, как младенец. Знала бы ты, что он вытворял! - протянул итальянец, играя с нервной системой Маэвы, пытавшейся избежать подробностей и всячески перебивавшей равнодушного к этим жалким потугам мужчины.
«Тебе это так с рук не сойдет».
- Не сомневаюсь, малышка, - ступени мелькали перед глазами, неумолимо приближая к нужному этажу.
«Дай телефон Фло».
- Не обязан, - Микеле бодро отчеканил простой ответ, после которого услышал в наиболее вежливой форме самые новые, но далеко не самые приятные факты о своей многогранной сущности, вслед за которыми проследовали напряженные ритмичные гудки.
Ухмылка сама собой растянула губы, вскормленная ощущением своего доминирования. Рука уже ухватилась за ручку входной двери, когда в квартире прозвучал звонок стационарного телефона. Локонте быстро вошел и, предупреждая засуетившегося в спальне француза, сбросил вызов, не желая вновь спорить с настойчивой женщиной.
- Мике, ты здесь!
- Ты зачем вылез? - тот смерил взглядом возникшего в коридоре Мота, измученного и помятого, но уже хотя бы соблаговолившего натянуть на себя белье, и затолкал его обратно в комнату. - Лежи и не двигайся, болезный.
- Куда ты уходил? - создавалось впечатление, будто Флорану было искренне плевать на звонок.
- За таблетками, - метко брошенные, они и прозрачная бутыль с водой опустились на одеяло около француза, который тотчас молча проглотил лекарство, жадно присосавшись к казавшейся божественной жидкости и стараясь совершать как можно меньше резких движений. Кивнув самому себе, Микеле отправился прочь к столь желаемому дивану, о котором мечтал уже несколько часов подряд, но, окликнутый, застыл на полпути.
- Скажи, я ничего такого не говорил? - Флоран моментально собрался, внимательно изучая лицо сожителя, но тот только помотал головой, и вопрос сразу же был дополнен: - И не делал?
- Да ты вообще ни черта не делал! - не на шутку возмутился он, с обидой припоминая колоссальный провал минувшего вечера, и, приблизившись к французу, ткнул пальцем в его волосатую грудь. - Когда я проснусь, все будет уже по-настоящему, понял? - обвиняемый инстинктивно отклонился, не зная, как реагировать, и этот жест был расценен, как стремление избежать неминуемой участи. - Либо ты меня, либо я тебя.
Опешив от такого заявления, Мот смог разве что негромко согласиться с первым вариантом и проводить Локонте взглядом без какой-либо надежды понять его невнятные проклятия, которые были бы чуть более реальными, если бы не сжимаемая в ладони упаковка заботливо принесенного аспирина, что через несколько минут должен был уже подействовать. Флоран аккуратно перевернулся на бок, коря себя за беспечность и намертво вбивая себе в мозг напоминание быть осторожнее рядом с итальянцем и следить за своим чрезмерно длинным языком. Еще совсем немного следовало побыть дураком.
Настала долгожданная среда, сулящая хоть какое-то разнообразие в начавшей застаиваться жизни, в которой последующий день отличался от предыдущего лишь цифрой в электронном календаре. Раздался предусмотрительный звонок, заставивший немедленно вскочить и метнуться на улицу к уже ожидавшему автомобилю.
- Не обязательно было отвозить меня после работы, я бы и сам добрался, - зная о беготне в офисах, первым делом выдал Микеле, залезая на заднее сиденье и пытаясь поудобнее устроиться.
- Мне не трудно, - заверил Флоран и, выехав из переулка на нормальную дорогу, вдавил газ вплоть до ближайшего светофора. - И так ты привлекаешь меньше внимания.
- Да-да, я в курсе, - Локонте подавил вздох и вместо этого позволил себе только закатить глаза, успокаиваясь тем, что скорая встреча со старыми приятелями хоть как-то поднимет настроение и придаст сил.
Заранее, еще при расставании обговоренная встреча в одном из ресторанов близ ныне еще закрытого клуба сулила несколько часов порознь с Флораном, который всячески старался оградить свободолюбивого итальянца от появления на людях в одиночку и общения с кем-либо помимо себя. Минуло всего чуть более недели, однако подобное отношение, вроде бы ненавязчивое и практически незаметное, начинало угнетать и давить, все больше превращая каждые сутки в подобие пытки.
Нагнетался вечер, разом вспыхнули фонари, смиренно ждавшие весь день своего звездного часа, и осветили до рези в груди знакомые улицы, с которыми было связано все: работа, друзья, собственная квартира и столь желаемая сцена, что тянула к себе сильнее прочего. К непередаваемому сожалению, ныне это были лишь сказкой и зыбкой надеждой на светлое будущее, пока столь же абстрактное, как теория о глобальном потеплении.
Едва автомобиль остановился, обозначившись последним заунывным возгласом навигатора, Микеле выскочил наружу, мечущимся блеском в глазах глотая каждый образ, за который мог ухватиться взглядом. Пусть для полноценной ностальгии было еще рано, тем не менее неприятное чувство с каждым мгновением все сильнее опутывало ребра, одновременно цепляя каждый нерв.
- Как же я хочу назад, - едва слышно проговорил Локонте, машинально захлопывая дверь и делая осторожный шаг по направлению к ресторану. Тяжелая ладонь опустилась на плечо, отвлекая от созерцания практически родных мест.
- Что? Я не расслышал, - фраза прерывалась усердными попытками уместить ключи в явно не предназначенный для этого бумажник.
- Да так, мысли вслух, - отозвался итальянец и, запоздало сообразив, сбросил руку Мота, оборачиваясь к нему и подозрительно на него глядя. - Ты что, со мной и туда пойдешь? - уверенный кивок в ответ, будто это само собой разумелось. - Не лучшая идея.
- Почему? - недоверчиво поинтересовался Флоран, явно не собираясь менять своего решения и отпускать Локонте одного. Вместо того, чтобы пояснить свои слова, тот лишь передернул плечами, не собираясь вдаваться в какие-либо подробности.
- Я предупредил.
Шумный ресторан, полностью заполненный в большинстве своем уже подогретыми алкоголем людьми, неумолимо отсчитывал минуты висевшими над баром часами.
- Что-то он опаздывает, - задумчиво протянул Нуно, не сводя с них глаз, и, помолчав добавил: - Совсем опаздывает.
- Он всегда приходит последним, - напомнила Клер, ощутимо подталкивая его локтем в ребра. Тесная компания из пяти человек угрюмо ждала задерживающегося уже на час коллегу, начав беспокоиться из-за его отсутствия.
Каждому из присутствующих удалось довольно быстро подыскать себе жилье: стойкая Клер, воспользовавшись приглашением, отправилась к Мелиссе, Бенджамин и Тьерри на двоих сняли небольшую квартиру, Нуно в пятиэтажке никогда и не жил, а Ямин просто так пришел. Теперь все вопросы были только об итальянце, о котором ничего известно не было, но он, словно почувствовав, что с каждой минутой терпение приятелей начинало неумолимо иссякать, внезапно возник на горизонте, уворачиваясь от снующих с опасно накрененными подносами официантов.
- Микеле!
- Мике! - подскочила более остальных обрадовавшаяся Клер, но, заметив топтавшийся позади него довесок, демонстративно кашлянула, и в ее голосе откровенно чувствовалось недовольство: - А он что здесь делает?
- За мной пришел, - Локонте физически ощутил окатившие Флорана волны раздражения и незаметно провел пальцем по шее, одними глазами указывая на не заметившего этого жеста француза. Намек был понят, и все сидевшие за столом напряглись, предчувствуя жестокую расправу с незваным гостем.
Едва Мот, найдя себе стул, подсел к столу, то сразу понял, что увязаться за Микеле все-таки было большой глупостью, и совершенно чужая ему компания явно не была настроена радушно. Он попробовал напустить на себя серьезный вид, но под внимательными и цепкими взглядами стушевался, косясь на итальянца и мысленно прося у того помощи, но он только указал большим пальцем и коротко представил:
- Это Флоран.
Сигнал к атаке был получен.
- Флоран, значит? - словно впервые слыша это имя, сквозь улыбку проговорила сидевшая напротив Клер, и, нагнувшись вперед, принялась ногтем аккуратно и многообещающе выписывать круги по тыльной стороне ладони вздрогнувшего Мота. Он же быстро узнал бывшую соседку Микеле, и это не ускользнуло от внимательной Перо. - О, так ты меня помнишь, - она резко подалась вперед, поддевая пальцем покрытый густой и длинной щетиной подбородок. - Пойдем, что ли, потрахаемся, а?
- Прости, что? - опешил от такого предложения Флоран и мгновенно отъехал на стуле от стола на шаг.
- Мы знакомы, я даже знаю, как тебя зовут, - Клер села на место и подперла голову рукой. - Проблем не вижу.
- Поддерживаю предложение, - внезапно влез в разговор Тьерри, расположившийся по правую руку от Мота, которому ласково заправил выбившуюся прядь волос за ухо и томно проговорил, приблизившись на опасное расстояние: - Знаешь, мне всегда нравились брюнеты.
Вжавшись в спинку стула, Флоран медленно повернулся в сторону сказавшего это молодого светловолосого мужчины примерно двухметрового роста и, не выдержав, вскочил.
- Я тебя лучше снаружи подожду, - запинаясь, проронил он старавшемуся сохранять спокойный вид Микеле и в спешке выскочил вон, не готовый подвергать свое не предназначенное для всяческих извращений тело подобным пыткам.
- Всегда работает, - первым подытожил Нуно и обратился к довольному собой Тьерри, передвинувшемуся ближе к Локонте, тем самым вновь замкнув круг. - Ты же вообще бармен, как Бенджамин, ты чего к нему полез?
- Это было забавно, - прозвучал лаконичный и весьма логичный ответ.
- Кстати, а почему в баре работают только блондины? - всполошилась Клер, до этого внимательно следившая за тем, чтобы Флоран действительно покинул ресторан.
- Солалю нравится, - ответил Бенджамин и снова замолчал, исчерпав на весь оставшийся вечер потребность к общению.
Затихший и ставший абсолютно незаметным, Ямин неожиданно поднялся, потирая остатки волос на затылке и, пробормотав о том, что надо бы перекраситься, вышел из-за стола.
- Это он сейчас пошутил так, да? - с сомнением поинтересовался Нуно и тотчас решил послать подальше разыгравшееся воображение. - А что он вообще приходил? Его ж не звали.
- Проверял, нашли ли мы себе, где жить, - пояснила осведомленная Клер и ткнула Микеле пальцем в щеку. - Выходит, ты у этого пуси остановился?
Простонав, Локонте уперся лбом в столешницу, накрывая голову руками. О том, насколько он подчас жалел о своем согласии, лучше было даже не думать, обрекая себя разве что расшибиться о стену, чтобы выбить из уставшего черепа всю дурь.
- Он мне вообще проходу не дает, - прогудела жалоба в самый стол, гулко отзываясь в ушах. – Словно я его собственность или какой зверек.
- Разве не так? – Перо, наклонившись, ощутимо ткнула в оставленный накануне след на шее, который заметно алел на коже, не прикрытый волосами. Итальянец поморщился, тотчас потерев покраснение ладонью, и поднял глаза на бывшую соседку, отмахиваясь от нее. – Вижу, тебе не так уж плохо там живется.
Микеле пожал плечами, не опровергая ее слова. Доля смысла в них присутствовала, и, по сути, грех было жаловаться, однако все равно что-то неприятно день за днем оседало в душе, и склизкий длинный червь желания вернуть все, как было, извивался в легких, то и дело мешая свободно дышать. Засмотревшись на скользившие по столу отблески фонарей, итальянец вздрогнул от радостного вопля Нуно, усердно машущего рукой одной из проскочивших мимо официанток.
- Сегодня я угощаю! – он улыбнулся так широко, как только у него одного и получалось. – И не планируйте ничего на двадцатые числа.
- С чего бы это? – Клер, мгновенно уловившая обреченную на разоблачение недосказанность, вцепилась ногтями в умышленно не бритый подбородок музыканта, притягивая его к себе. – Ты что затеваешь, гнус?
Тот лишь растянул губы еще сильнее, хотя, казалось, это было уже невозможно, и гордо выдал уже не раз отрепетированное «Я женюсь». Гвалт, крики, суета – все это было искренне и бурно, но вскоре резкие звуки стали чрезмерно часто и сильно бить по барабанным перепонкам, довольно болезненно отзываясь в голове. Микеле, стойко выдержав около получаса активного веселья, практически неслышно исчез, сославшись на ночную смену на работе, однако его прощание быстро потонуло в новых тостах и бесконечно пополняемых стаканах, звеневших в унисон перебивавшим друг друга голосам.
Дым, профильтрованный уже уставшей от этого ежедневного насилия гортанью, шумно вырвался из ноздрей, разделившись на две равномерные струи. Флоран настойчиво ждал снаружи ресторана, сидя на бордюре неподалеку от входа и терпеливо изучал творящийся вокруг хаос, лишь начинавший набирать силу одновременно с притягиваемой ночью. Появившийся из дверей Ямин, заметив мельком знакомого француза, замедлил шаг, на мгновение остановился и хотел было ринуться дальше по улице, пытаясь разыскать остальной без вести пропавший персонал, однако замер, услышав обращение к себе.
- Ну и каково это?
- Прости, что именно? - Диб сделал шаг к так и не соизволившему встать Моту, перестав перебирать свои многочисленные записи и вполне равнодушно пытаясь вникнуть в суть вопроса.
- Остаться без своего паршивого притона, - не собираясь убирать руку с сигаретой от лица, Флоран покосился на стоящего рядом низкорослого мужчину, тщетно пытаясь спрятать ухмылку.
- А тебе какое дело? – тот моментально напрягся, готовясь к обороне и не ожидая подобного от прежде всегда казавшегося безобидного француза, который меланхолично сделал глубокий вдох и вновь уставился на назревавшую по ту сторону дороги драку.
- Да никакого, - он щелчком отбросил тлеющий окурок под ноги Ямину и потянулся за новой пачкой, спасавшей от утомительного ожидания и зашедшей в тупик беседы. - Я получил, что хотел.
- Ненадолго, можешь быть уверен, - зло проронил Диб, оскорбившись этим пренебрежительным жестом, и, не собираясь более терпеть откровенно не самое радушное общество, крутанулся на пятках и пружинящим шагом устремился прочь, делая себе заметку пересмотреть сведения о новом месте жительства Микеле.
Скупо отпраздновав новой сигаретой свою маленькую наглую победу, Флоран продолжил свое незамысловатое занятие, заключавшееся в созерцании уже вовсю разросшейся потасовки, находившейся на достаточном расстоянии, чтобы можно было позволить себе спокойно наблюдать за ней без опасений быть втянутым в нее.
Через некоторое время из ресторана вышел и сам Локонте, безмерно обрадованный новостями об удачно складывающейся жизни Нуно и скором открытии клуба, но в то же время удивленный тем, что верный француз все еще находился у дверей.
- Я же сказал, что подожду, - Мот приблизился к Микеле, подцепил рукой за подбородок и, прерывая попытки что-либо сказать, жадно впился губами в его приоткрытый рот, не позволив зародиться не единому жесту протестов.
- Ты что? – Локонте пораженно отступил, непроизвольно прикрывая место поцелуя тыльной стороной ладони, и тут же поинтересовался сквозь улыбку: - Неужели успел выпить? Тебе за руль-то можно?
- Можно, можно, не сомневайся, - мягко засмеялся Флоран, прижал к себе итальянца и, обхватив его за талию и щекоча дыханием висок, едва слышно сказал: - Я просто рад, что ты со мной.
Перетерпев этот эмоциональный приступ, Мот отступил, ослабив хватку, и наглядно достал ключи, кивком приглашая в автомобиль. Не до конца поверив этому сомнительному утверждению, Локонте ухмыльнулся, не видя причины для столь импульсивного поведения, но отчасти радуясь ему, и забрался в салон.
Сейчас ни о чем не хотелось думать – счастливые известия затмевали любые разногласия, проглатывая их, как простую воду, и без лишних движений утягивая за собой все лишние переживания и недовольства. Микеле проводил взглядом любимые улицы, утешая себя тем, что вскоре вновь будет регулярно видеть их и опять начнет ненавидеть ежедневное их однообразие, однако после той беспросветной тоски, что душила практически абсолютным бездельем, эта неизменность казалась святым постоянством, от которого лучше было не отказываться. А сейчас третий день подряд ждала одна и та же рутинная работа – перетягивать струны чужих инструментов и следить за тем, чтобы не самые адекватные подростки-полуночники не крали из по обыкновению пустовавшего по ночам магазина медиаторы.
Взгляд снова переместился на лишенный каких-либо эмоций затылок Флорана, и Локонте, поначалу считавший своим долгом и подчиняясь неудержимому желанию рассказать обо всем, что узнал за последний час, решил отложить свою затею до более подходящего времени. Например, до завтрашнего утра, или вечера, или пятницы. Или вообще до выходных.
Автор: Жириновский
Фендом: Mozart L'Opera Rock / Adam et Eve. La seconde chance
Пейринги: Флоран/Микеле, Мерван/Микеле + Дов/Микеле, Солаль/Бенджамин
Рейтинг: NC-17
Жанр: драма, ангст, романтика, юмор, AU
Фото для разнообразия: Тьерри и Нуно, Микеле и Флоран и Маэва с Флораном.
Часть 17 Часть 17
Внимание, многобуков.
Если не считать того, что от безделья хотелось вешаться, все было не так уж плохо.
Трое суток прошло с момента переселения, и эти дни были полностью заняты ничем. Абсолютно ничего не происходило, а общение с Флораном сводилось к минимуму в связи с по-разному установленными внутренними часами: когда француз поднимался на работу, Локонте обычно только ложился спать, а проснувшись ближе к вечеру, имел в запасе всего несколько часов, прежде чем измотанный и попусту выжатый трудовыми буднями Мот не умирал в своей кровати, отказываясь даже от банальных разговоров ни о чем.
Поиск адекватных вакансий свелся к тому, что по ночам итальянец должен был сидеть в музыкальном магазине, консультируя редких полуночных бедолаг, забредших за новыми инструментами, и перетягивать струны, но только со следующей недели, до которой оставалось три ночи. Три чертовы ночи, за которые можно было, к примеру, устроить межквартирный потоп, захватить Берлин, сотворить с собой что-нибудь непотребное или, что вероятнее всего, попусту сойти с ума. Предпосылки к последнему уже были, спасало лишь то, что за окном назревало утро пятницы, и, значит, в каком бы состоянии не был вечером Флоран, его можно будет без особых мучений совести использовать для своих естественных нужд.
Делать было нечего: играть на гитаре не позволяли довольно тонкие стены, петь - тем более, а тайные ночные вылазки на улицу сводились только к посещению круглосуточно сияющих винных лавок, несильно спасавших от беспросветной тоски, но зато активно склонявших к запою и алкоголизму, что было далеко не лучшим выбором. Потому приходилось с тяжелой головой и болью в сердце пялиться в телевизор, ставя громкость на минимальный возможный порог, чтобы не тревожить и без того устававшего соседа.
Утро обозначило свое появление, полоснув по лицу желто-белым лучом, и Микеле, словно очнувшись, встрепенулся, посмотрел на часы и, радуясь тому, что ненавистная ночь доползла-таки до другой половины полушария, пошел на кухню варить кофе Флорану, которому нужно было вставать минут через пятнадцать. Крепкий запах отрезвил гудящий от бездействия мозг, Локонте, украдкой отхлебнув из кружки, поставил ее на стол и пошел лично будить несчастного работягу в надежде глянуть на его по-детски безмятежное лицо, принимавшее до умиления забавное выражение во время сна.
- Проснись и пой, - вдоволь налюбовавшись, прошептал итальянец в самое ухо ничего не подозревавшего спящего человека, который лишь пробормотал нечто бессвязное в ответ и уткнулся в подушку. Микеле такое положение дел откровенно не устраивало, и он, решив хоть как-то повеселить себя и перебрав пальцами темные пряди, впился зубами в доступную и незащищенную шею.
Не ожидавший нападения, француз заорал и, резко перевернувшись на спину, сел, часто дыша и в панике озираясь.
- Микеле, ты что вытворяешь? - сон как рукой сняло, зато вместо него появилось навязчивое желание запустить в возмутителя спокойствия что-нибудь по типу как следует разогретого утюга.
- Доброе утро, - довольно улыбаясь, проговорил Локонте, сидя на корточках у кровати и радуясь хоть какому-то контакту с живым человеком. Тот невнятно пробурчал что-то об опоздании и, откинув одеяло, свесил ноги с постели, растирая переносицу и стремясь наконец-то полностью воссоединиться с реальным миром после бодрого пробуждения.
- Ты и так опоздаешь, - резонно заметил итальянец и ткнул пальцем в заметно приподнявшиеся в области паха пижамные штаны Флорана, который, опустив голову, тотчас обильно залился краской и, прикрыв проблемный участок подушкой, постарался выпроводить посторонних из спальни.
В ответ на эту попытку Микеле лишь приподнял бровь и, со знанием дела ухватив мягкую ткань, слегка потянул ее.
- Я быстрее справлюсь, - заявил он, отняв бесполезное прикрытие, и запустил руки под широкую резинку, разом прерывая все возмущенные вопли.
- Не надо заставлять себя, - последняя попытка избежать помощи провалилась, и француз, даже отчасти обрадованный этим, окончательно перестал отнекиваться.
Микеле, упершись коленями в ковер, все делал быстро и точно - сказывался опыт, да и сам Флоран помогал уже только тем, что не сопротивлялся. Пусть он и пытался внешне сохранить спокойствие, но слишком часто вздымавшаяся грудь и сиплое дыхание, сопровождавшееся спазмами мышц, выдавало его с потрохами к счастью Локонте, для которого невероятным удовольствием было осознавать, что до такого состояния он сам доводил нерешительного француза.
Внезапно дернувшись, Мот уперся одной рукой схватит себя, другой уперся в лоб Микеле, отталкивая его от себя и понимая, что сдерживаться ни секунды больше не сможет, что и произошло. Не успевший толком отодвинуться, итальянец вынужденно закрыл глаза, запоздало заслонившись ладонью.
- Ну я же по-человечески просил, ну не на лицо, - недовольно проговорил Локонте, устало вздохнув. Осознав свою ошибку, Флоран притянул одеяло и, не придумав ничего лучше, его краем принялся вытирать свои следы со щек и переносицы все еще стоящего перед ним на коленях мужчины.
- Прости, я не хотел, - смущаясь, принялся говорить француз, - я случайно.
- Еще как хотел, - откликнулся Микеле и, утеревшись о все то же одеяло, набросился верхом на Флорана, приминая его в пошедшую складками простыню и накрывая его губы своими. - А теперь с тебя должок, - в глазах блеснула алчная искра, явно не предвещавшая тихого вечера. - И еще одно...
- Что угодно, - выдохнул Мот, начиная постепенно терять голову от горячего тела итальянца, прижимавшегося к груди и отделяемого лишь абсолютно ненужной драной футболкой.
- Ты опаздываешь, - улыбнулся Микеле и, тотчас отброшенный на другую половину кровати, стал с интересом наблюдать за тем, как запутывающийся в собственных приспущенных штанах Флоран начал метаться по квартире, на ходу одновременно одеваясь, допивая остывший кофе и утрамбовывая дутые папки для бумаг в портфель.
Счета, выписки, договоры, приказы - весь стол был завален бумагой, которая погребла под собой абсолютно все и даже отчасти перекрыла и без того тускло-серый свет небольшой и старой, но все же до сих пор любимой и незаменимой лампы. Где-то посреди этого макулатурного хаоса находился Солаль, поочередно ронявший то один, то другой лист и периодически нагибавшийся за ними, чтобы вновь внимательно пересмотреть и вновь положить в кучу точно таких же. Непривычно было работать дома, но сейчас иных вариантов не было, потому приходилось терпеть временные неудобства, оправдывая их недолговечностью.
Ямин с потрясающим терпением и упорством заглядывал через широкое плечо, ловя взглядом казавшиеся бесконечными цифры и тщетно пытаясь что-то понять. Безызвестность изматывала нервы, превращая их в выжатую тряпку, покрывшуюся естественной бахромой, и не позволяла ни на минуту расслабиться из-за отсутствия какой-либо информации.
- И что там? - наконец, не выдержав, спросил Диб, коснувшись локтя Солаля. Тот даже не вздрогнул и не отреагировал вообще никак, и стало казаться, будто он вообще не услышал вопроса, однако после некоторой паузы прозвучал немного удивленный, однако вполне довольный ответ:
- Знаешь, а мы ведь укладываемся.
- Что? - не понял Ямин, решив, что ослышался, но Лоран обернулся, не вставая, и широко улыбнулся.
- Мы сможем откупиться, - радостно блестевшие искры в его глазах подтверждали сказанное, не позволяя сомневаться в правдивости произнесенных слов. - Смотри! - принявшись рыться в куче документов, Солаль выхватил какой-то лист и, вплотную приблизив его к носу друга, ткнул в отпечатанные жирным шрифтом цифры, что-то поясняя. Ямин ничего не понял, но на всякий случай уверенно кивнул, заразившись волной воодушевления.
Тотчас начав увлеченно сгребать в более-менее упорядоченную кучу расстелившуюся по столешнице бумагу, донельзя обрадованный результатом подсчетов хозяин клуба принялся без умолку говорить и отдавать указания:
- Сообщи персоналу, что через полторы или две недели уже можно будет возвращаться на работу, - наткнувшись на какую-то выписку, он резко замолчал и после непродолжительного молчания уже спокойнее проговорил: - Но с квартирами придется подождать, - Лоран неожиданно подошел к Дибу и схватил его за уши руками. - Выясни, нужна ли кому-нибудь помощь с жильем.
- Да как я это сделаю? - возмутился Ямин, отбиваясь и жмурясь от боли. Просьба была практически невыполнимой ввиду того, что у доброй половины жильцов не было мобильных телефонов по причине их полной ненадобности.
От препираний оторвал внезапно раздавшийся откуда-то из угла знакомый голос:
- Мы договорились встретиться на следующей неделе.
- Господи, Бенджамин! - низкорослый менеджер подскочил и резко обернулся, уставившись на неподвижно сидевшего на небольшом диване бармена и хватаясь за сердце. - И давно ты здесь?
- Да часа два уже, - ответил Солаль, возвращаясь к попыткам привести стол в адекватное состояние.
От нараставшего недовольства Ямина, едва не ставшего заикой, отвлек пронесшийся по дому отчетливый зов дверного звонка. Никого не приглашавший, Лоран переглянулся с Бенджамином, взглядом прося его впустить гостя, и через минуту в комнату ворвался запыхавшийся, но одновременно донельзя довольный Нуно, улыбавшийся во всю челюсть.
- Она согласилась! Представляешь, я женюсь!
А дальше был разыгран стандартный сценарий: удивление, поздравления, дружеские хлопки по спине, наигранное сочувствие и бесконечные, непрекращающиеся вопросы. Счастливый жених с благодарностью принимал все пожелания и советы и легко отшучивался в ответ на беззлобные подначки. Когда же первая, а затем и вторая волны энергичной радости прошли, Резенди, помявшись, проговорил:
- Лоран, я вообще не потому пришел, - он потер шею ладонью. - Тут свадьба и все такое... Можно мне в отпуск на месяц?
- Но клуб вот-вот откроется, - всплеснул руками Солаль. - Кто петь-то будет? Ямин?
- А я бы спел, - незамедлительно откликнулся тот.
- Ну мужик, - протянул Нуно, замешкавшийся из-за неожиданной встречной новости и потому даже начавший колебаться в своей просьбе.
- Шучу, - профильтрованные сквозь улыбку, слова стали заметно мягче. Солаль с силой опустил ладонь на плечо Змея, давая ему понять, что на отдых рассчитывать можно. - Мы без тебя как-нибудь продержимся, только не забудь вернуться.
Растроганный и просто счастливый, Нуно в сердцах обнял сперва самого Лорана, затем стоящего рядом Ямина, а заодно и крайне удачно подкравшегося из-за спины Бенджамина. После этого, так и не сумев полностью выразить свою признательность, Резедни метнулся наружу, мечтая всему миру поведать о своей бесконечной радости.
Настала в жизни наконец-то белая полоса, яркая настолько, что, казалось, светила тысячью лампочек, слепящих, режущих зрачки на миллионы частиц и приносящих с собой лишь ничем не нарушаемую удачу.
Ничто никогда не избавляло от стресса, проблем и страха лучше, чем глоток, два, три и больше хорошего алкоголя. Он, обжигая горло и проникая в измученный давлением извне организм, давал столь необходимую дозу смелости, что смешивалась с кровью и на раз отшибала всю неуверенность.
Коллеги, вечно недовольные и эмоционально перегруженные клиенты, непрекращаемо орущий начальник - все это осточертело менее, чем за неделю, уже настолько, что иного выбора не оставалось. Тело требовала расслабления, а мозг - основательной чистки от слишком большого количества информации и нестерпимого числа негатива в свой адрес.
Пить из горла, конечно, было последней стадией отчаяния, но Флорану уже было плевать, насколько ущербно и убого он выглядел в глазах случайных прохожих, вызывая в них лишь жалость и отвращение. Нестройная походка вкупе с маловменяемым взглядом и несколько раскрасневшимся лицом мигом выдавали неадекватное состояние, благо, до родных дверей было уже недалеко.
Ключом с первого раза попасть в замочную скважину не удалось, со второго и третьего - тоже, потому Микеле, сперва услышавший сдавленную нечеткую ругань и скрежет снаружи квартиры, сперва решил, что ему послышалось, но вскоре раздался отрывистый тяжелый стук, подтвердивший все опасения. Сквозь распахнутую дверь сперва ударил характерный крепкий запах, и лишь следом появился сам его источник, старательно пытавшийся сохранить вменяемый вид.
Уже не раз сталкивавшийся с подобными экземплярами, Локонте, мгновенно раскрыв хитрую маскировку, молча отошел с дороги, стараясь не вмешиваться в дела взрослого пьяного мужчины, - мало ли что он в таком состоянии может выкинуть. Однако добраться до постели и просто умереть там на полусуток, чтобы к следующему вечеру проснуться с головной болью и сухостью во рту, явно не входило в планы все еще более-менее соображавшего Флорана.
- Микеле, прямо сейчас, - пережевывая слова, сказал он и для более четкого прояснения своих намерений добавил: - Я хочу тебя, - он сгреб в охапку не ожидавшего такой прыти итальянца и потащил за собой в спальню, цепляясь за стены устойчивости ради.
Сперва надумав сопротивляться, Локонте быстро оставил эту затею - какая-никакая, а инициатива от вечно не вовремя робевшего француза все-таки была, потому стоило воспользоваться столь удачно подвернувшимся случаем. Брошенный на застеленное одеяло, Микеле молча смотрел на то, как Мот срывающимися движениями старался избавиться от ремня, но, в конце концов забросив эту затею и от души чертыхаясь, залез на знакомо застонавшую кровать.
- Только не дыши на меня, - потянувшись с поцелуями к итальянцу, Флоран встретил категоричный отпор в виде упершийся в нос пятерни, однако это бесконечно романтичного порыва не остановило.
Успев разве что стянуть с себя майку, Микеле, опрокинутый на спину, резко выдохнул под весом навалившегося сверху француза, который был по всем понятиям больше.
- Ирод, слезь с меня, - прохрипел придавленный Локонте, но услышан откровенно не был. Вместо того, чтобы подвинуться иди хотя бы упереться на руки, Флоран в своем проявлении чистой и искренней любви принялся активно целовать грудь, плечи и неприкрытую шею, переползая по щуплому итальянцу и упорно целясь ему в губы.
Не выдержав подобного обращения со своими ребрами, тот вывернулся, растирая пострадавшие мышцы, и, велев возмутившемуся Моту подождать до тех пор, пока Микеле не разденется сам и не разденет и его заодно. Локонте старался все делать как можно быстрее, опасаясь, как бы весь выпитый алкоголь окончательно не ударил в голову, и уже с трудом ориентировавшийся в реальном мире Флоран не...
- Заснул, - коротко констатировал итальянец, не успев даже стянуть с тяжело дышащего сожителя нижнее белье. - Ну круто.
Уже порядком разгоряченный и морально настроившийся хотя бы на получасовое развлечение, Микеле, ругаясь и размахивая руками, обреченно побрел в душ, кляня Флорана всем подряд и обещая при первой де возможности выжать из него все силы так, чтобы тому даже моргать было трудно.
Часть 18Часть 18
Сказать, что пробуждение было не из приятных - не сказать ничего. Похмелье - явно не самое лучшее, с чего можно начинать субботнее утро, встретившее страдальца помутнением памяти, головной болью, кардинальным нарушением координации и безудержной жаждой. Крайне сомнительные урывки воспоминаний о прошедшем вечере разгонялись и с треском врезались друг в друга в разваливающемся по кускам черепе, доставляя незабываемые ощущения, от которых, казалось, даже глазные яблоки были готовы лопнуть.
Боясь открыть глаза, на которые мгновенно бы набросился бьющий из окна свет, Флоран натужно что-то промычал и, нащупав край практически полностью сползшего на пол за время ночных метаний одеяла, натянул его под самый подбородок. Тотчас на изувеченный глупостью мозг набросился рой закономерных желаний: хотелось пить, хотелось спать, хотелось вернуться на полусуток назад, чтобы вовремя остановиться...
- О, ты наконец проснулся.
Хотелось провалиться сквозь землю.
Микеле стоял, прислонившись поясницей к комоду и скрестив руки на груди, и терпеливо ждал хоть какой-нибудь реакции на свои слова, однако сгоравший от стыда француз всеми силами старался не подавать признаков жизни, голой жабой распластавшись на кровати.
- Ты хоть помнишь, что было?
- Нет, - пробормотал Мот, поняв, что, будто налитые свинцом, конечности двигаться наотрез отказались, и потому возможности перевернуться на спину и продемонстрировать свои оплывшие и бездонно честные глаза возможности не представилось. Послышался смешок, который ясно давал понять, что эта откровенная ложь была раскрыта и оставила после себя только пренебрежительную ухмылку.
- Значит, ты понимаешь, что натворил, - прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос. Флоран мгновенно вспыхнул - его, уже взрослого мужчину, отчитывали, как нашкодившего мальчишку, притом тот, кому вообще следовало молчать обо всем, что касалось алкоголя и безразборными связями с бессчетными клиентами. Собравшись с силами и превозмогая тяжесть во всем теле, француз повернул голову и процедил сквозь зубы:
- Просто отвали.
Готовый к препирательствам и ответной грубости, француз ошибся в своих ожиданиях: молча развернувшись, Локонте спокойно вышел из комнаты, обрывая на корню заведомо обреченный на бессмысленный спор разговор. Оставшись в гордом одиночестве, Мот вновь упал лицом в подушку, заглушая голос разума, твердивший что-то об ответственности, вежливости и желании вылить в желудок около двух литров воды.
Отвлеченный своими естественными нуждами и мыслями, Флоран не сразу расслышал доносившиеся из коридора грохот, ругань и звон ключей, моментально заглушенные ударом двери. В тот же миг в сердце прокралось нехорошее предчувствие - на осторожный оклик никто не отозвался, и француз замер, поспешно пытаясь разобраться, не перегнул ли он ненароком палку, однако ни встать, ни тем более погнаться за прытким итальянцем возможности не было ровным счетом никакой.
Покинув комнату мало вменяемого от похмелья соседа, Микеле ринулся перерывать шкафы в поисках знакомого вида коробки с целительным зельем, однако столь необходимого сейчас аспирина или его аналогов в аптечке не обнаружилось. Зато пластиковые банки из-под таблеток, пустые, но все еще важно пахнущие лекарством, были аккуратно расставлены по местам. Искренне не понимая, какого дьявола надо хранить опустевшие упаковки, - то ли из лени выбросить, то ли в качестве напоминания - Локонте постарался утолкать все обратно, но это тщетное занятие обернулось тем, что все с воодушевляющим шумом обрушилось на пол.
В сердцах выругавшись, итальянец схватил бумажник и завопившие в панике ключи и на всякий случай прихватил брошенный Флораном мобильный - если вдруг понадобится что-либо спросить, хотя бы будет возможность позвонить в квартиру.
Лифт, ступени, тяжелая железная дверь подъезда - и солнечный свет непривычно резанул по зрачкам. Прикрыв глаза рукой, Микеле замер, привыкая к естественному освещению и яростно борясь с сонливостью. Так и не сумев, да и не особо стараясь привыкнуть к нормальному режиму дня, Локонте должен был сейчас спокойно спать на своем диване, привычно разбросав по всей комнате одежду, и видеть десятый сон, но из-за проклятого француза все шло наперекосяк. Хотя это началось уже с самой первой встречи, пора было бы смириться.
Удивленные выражения лиц прохожих, косые взгляды оберегавших своих маленьких детей мамаш, смешки передвигавшихся толпами девиц - вне ставших практически родными улиц подранный и раскрашенный вид итальянца вызывал лишь неодобрение, чего в потемках клуба и его окрестностях не было никогда. Флоран верно говорил об этом заранее, далеко не раз повторяя одно и то же и не позволяя Микеле вопреки его отчаянному сопротивлению лишний раз в одиночку появляться вне квартиры. Кто-то из потока движущихся навстречу людей довольно болезненно задел плечо, и Локонте невольно поежился, осознав, что совершено это было вполне умышленно.
Как и предупреждал Солаль, здесь было совершенно другое измерение, в котором не было места для посторонних, находившихся за чертой. Впрочем, остальной путь до аптеки и обратно к подъезду удалось миновать без особых происшествий, не считая упорно игнорируемых взглядов, преследовавших повсюду и прожигавших насквозь.
Сосредоточенно запутавшись в магнитном замке, Локонте едва не подскочил, почувствовав сильную и крайне упорную вибрацию в кармане, и, вспомнив о позаимствованном, но так и не использованном мобильном, выудил его из чрезмерно драных джинсов. Отвечать сперва не было никакой необходимости, однако, сообразив, кто именно пытался добраться до временно находящегося не в самом адекватном состоянии француза, появившуюся возможность упустить себе не позволил.
«Фло, здравствуй. Помнишь, ты обещал поужинать со мной? Если ты сегодня не занят...»
- Он занят, - отрезал Микеле, проскочив в подъезд и опершись спиной о холодные серые панели. Гулкое эхо мгновенно разнесло уверенный голос, отталкивая его от стен, и придавая уверенности говорящему.
«Ты? - после некоторой паузы раздалось из динамика. - Дай трубку Флорану, я хочу поговорить с ним».
- Не могу, - Локонте постарался придать словам максимальный оттенок беспечности и невинности. - После прошедшей ночи он спит, как младенец. Знала бы ты, что он вытворял! - протянул итальянец, играя с нервной системой Маэвы, пытавшейся избежать подробностей и всячески перебивавшей равнодушного к этим жалким потугам мужчины.
«Тебе это так с рук не сойдет».
- Не сомневаюсь, малышка, - ступени мелькали перед глазами, неумолимо приближая к нужному этажу.
«Дай телефон Фло».
- Не обязан, - Микеле бодро отчеканил простой ответ, после которого услышал в наиболее вежливой форме самые новые, но далеко не самые приятные факты о своей многогранной сущности, вслед за которыми проследовали напряженные ритмичные гудки.
Ухмылка сама собой растянула губы, вскормленная ощущением своего доминирования. Рука уже ухватилась за ручку входной двери, когда в квартире прозвучал звонок стационарного телефона. Локонте быстро вошел и, предупреждая засуетившегося в спальне француза, сбросил вызов, не желая вновь спорить с настойчивой женщиной.
- Мике, ты здесь!
- Ты зачем вылез? - тот смерил взглядом возникшего в коридоре Мота, измученного и помятого, но уже хотя бы соблаговолившего натянуть на себя белье, и затолкал его обратно в комнату. - Лежи и не двигайся, болезный.
- Куда ты уходил? - создавалось впечатление, будто Флорану было искренне плевать на звонок.
- За таблетками, - метко брошенные, они и прозрачная бутыль с водой опустились на одеяло около француза, который тотчас молча проглотил лекарство, жадно присосавшись к казавшейся божественной жидкости и стараясь совершать как можно меньше резких движений. Кивнув самому себе, Микеле отправился прочь к столь желаемому дивану, о котором мечтал уже несколько часов подряд, но, окликнутый, застыл на полпути.
- Скажи, я ничего такого не говорил? - Флоран моментально собрался, внимательно изучая лицо сожителя, но тот только помотал головой, и вопрос сразу же был дополнен: - И не делал?
- Да ты вообще ни черта не делал! - не на шутку возмутился он, с обидой припоминая колоссальный провал минувшего вечера, и, приблизившись к французу, ткнул пальцем в его волосатую грудь. - Когда я проснусь, все будет уже по-настоящему, понял? - обвиняемый инстинктивно отклонился, не зная, как реагировать, и этот жест был расценен, как стремление избежать неминуемой участи. - Либо ты меня, либо я тебя.
Опешив от такого заявления, Мот смог разве что негромко согласиться с первым вариантом и проводить Локонте взглядом без какой-либо надежды понять его невнятные проклятия, которые были бы чуть более реальными, если бы не сжимаемая в ладони упаковка заботливо принесенного аспирина, что через несколько минут должен был уже подействовать. Флоран аккуратно перевернулся на бок, коря себя за беспечность и намертво вбивая себе в мозг напоминание быть осторожнее рядом с итальянцем и следить за своим чрезмерно длинным языком. Еще совсем немного следовало побыть дураком.
Настала долгожданная среда, сулящая хоть какое-то разнообразие в начавшей застаиваться жизни, в которой последующий день отличался от предыдущего лишь цифрой в электронном календаре. Раздался предусмотрительный звонок, заставивший немедленно вскочить и метнуться на улицу к уже ожидавшему автомобилю.
- Не обязательно было отвозить меня после работы, я бы и сам добрался, - зная о беготне в офисах, первым делом выдал Микеле, залезая на заднее сиденье и пытаясь поудобнее устроиться.
- Мне не трудно, - заверил Флоран и, выехав из переулка на нормальную дорогу, вдавил газ вплоть до ближайшего светофора. - И так ты привлекаешь меньше внимания.
- Да-да, я в курсе, - Локонте подавил вздох и вместо этого позволил себе только закатить глаза, успокаиваясь тем, что скорая встреча со старыми приятелями хоть как-то поднимет настроение и придаст сил.
Заранее, еще при расставании обговоренная встреча в одном из ресторанов близ ныне еще закрытого клуба сулила несколько часов порознь с Флораном, который всячески старался оградить свободолюбивого итальянца от появления на людях в одиночку и общения с кем-либо помимо себя. Минуло всего чуть более недели, однако подобное отношение, вроде бы ненавязчивое и практически незаметное, начинало угнетать и давить, все больше превращая каждые сутки в подобие пытки.
Нагнетался вечер, разом вспыхнули фонари, смиренно ждавшие весь день своего звездного часа, и осветили до рези в груди знакомые улицы, с которыми было связано все: работа, друзья, собственная квартира и столь желаемая сцена, что тянула к себе сильнее прочего. К непередаваемому сожалению, ныне это были лишь сказкой и зыбкой надеждой на светлое будущее, пока столь же абстрактное, как теория о глобальном потеплении.
Едва автомобиль остановился, обозначившись последним заунывным возгласом навигатора, Микеле выскочил наружу, мечущимся блеском в глазах глотая каждый образ, за который мог ухватиться взглядом. Пусть для полноценной ностальгии было еще рано, тем не менее неприятное чувство с каждым мгновением все сильнее опутывало ребра, одновременно цепляя каждый нерв.
- Как же я хочу назад, - едва слышно проговорил Локонте, машинально захлопывая дверь и делая осторожный шаг по направлению к ресторану. Тяжелая ладонь опустилась на плечо, отвлекая от созерцания практически родных мест.
- Что? Я не расслышал, - фраза прерывалась усердными попытками уместить ключи в явно не предназначенный для этого бумажник.
- Да так, мысли вслух, - отозвался итальянец и, запоздало сообразив, сбросил руку Мота, оборачиваясь к нему и подозрительно на него глядя. - Ты что, со мной и туда пойдешь? - уверенный кивок в ответ, будто это само собой разумелось. - Не лучшая идея.
- Почему? - недоверчиво поинтересовался Флоран, явно не собираясь менять своего решения и отпускать Локонте одного. Вместо того, чтобы пояснить свои слова, тот лишь передернул плечами, не собираясь вдаваться в какие-либо подробности.
- Я предупредил.
Шумный ресторан, полностью заполненный в большинстве своем уже подогретыми алкоголем людьми, неумолимо отсчитывал минуты висевшими над баром часами.
- Что-то он опаздывает, - задумчиво протянул Нуно, не сводя с них глаз, и, помолчав добавил: - Совсем опаздывает.
- Он всегда приходит последним, - напомнила Клер, ощутимо подталкивая его локтем в ребра. Тесная компания из пяти человек угрюмо ждала задерживающегося уже на час коллегу, начав беспокоиться из-за его отсутствия.
Каждому из присутствующих удалось довольно быстро подыскать себе жилье: стойкая Клер, воспользовавшись приглашением, отправилась к Мелиссе, Бенджамин и Тьерри на двоих сняли небольшую квартиру, Нуно в пятиэтажке никогда и не жил, а Ямин просто так пришел. Теперь все вопросы были только об итальянце, о котором ничего известно не было, но он, словно почувствовав, что с каждой минутой терпение приятелей начинало неумолимо иссякать, внезапно возник на горизонте, уворачиваясь от снующих с опасно накрененными подносами официантов.
- Микеле!
- Мике! - подскочила более остальных обрадовавшаяся Клер, но, заметив топтавшийся позади него довесок, демонстративно кашлянула, и в ее голосе откровенно чувствовалось недовольство: - А он что здесь делает?
- За мной пришел, - Локонте физически ощутил окатившие Флорана волны раздражения и незаметно провел пальцем по шее, одними глазами указывая на не заметившего этого жеста француза. Намек был понят, и все сидевшие за столом напряглись, предчувствуя жестокую расправу с незваным гостем.
Едва Мот, найдя себе стул, подсел к столу, то сразу понял, что увязаться за Микеле все-таки было большой глупостью, и совершенно чужая ему компания явно не была настроена радушно. Он попробовал напустить на себя серьезный вид, но под внимательными и цепкими взглядами стушевался, косясь на итальянца и мысленно прося у того помощи, но он только указал большим пальцем и коротко представил:
- Это Флоран.
Сигнал к атаке был получен.
- Флоран, значит? - словно впервые слыша это имя, сквозь улыбку проговорила сидевшая напротив Клер, и, нагнувшись вперед, принялась ногтем аккуратно и многообещающе выписывать круги по тыльной стороне ладони вздрогнувшего Мота. Он же быстро узнал бывшую соседку Микеле, и это не ускользнуло от внимательной Перо. - О, так ты меня помнишь, - она резко подалась вперед, поддевая пальцем покрытый густой и длинной щетиной подбородок. - Пойдем, что ли, потрахаемся, а?
- Прости, что? - опешил от такого предложения Флоран и мгновенно отъехал на стуле от стола на шаг.
- Мы знакомы, я даже знаю, как тебя зовут, - Клер села на место и подперла голову рукой. - Проблем не вижу.
- Поддерживаю предложение, - внезапно влез в разговор Тьерри, расположившийся по правую руку от Мота, которому ласково заправил выбившуюся прядь волос за ухо и томно проговорил, приблизившись на опасное расстояние: - Знаешь, мне всегда нравились брюнеты.
Вжавшись в спинку стула, Флоран медленно повернулся в сторону сказавшего это молодого светловолосого мужчины примерно двухметрового роста и, не выдержав, вскочил.
- Я тебя лучше снаружи подожду, - запинаясь, проронил он старавшемуся сохранять спокойный вид Микеле и в спешке выскочил вон, не готовый подвергать свое не предназначенное для всяческих извращений тело подобным пыткам.
- Всегда работает, - первым подытожил Нуно и обратился к довольному собой Тьерри, передвинувшемуся ближе к Локонте, тем самым вновь замкнув круг. - Ты же вообще бармен, как Бенджамин, ты чего к нему полез?
- Это было забавно, - прозвучал лаконичный и весьма логичный ответ.
- Кстати, а почему в баре работают только блондины? - всполошилась Клер, до этого внимательно следившая за тем, чтобы Флоран действительно покинул ресторан.
- Солалю нравится, - ответил Бенджамин и снова замолчал, исчерпав на весь оставшийся вечер потребность к общению.
Затихший и ставший абсолютно незаметным, Ямин неожиданно поднялся, потирая остатки волос на затылке и, пробормотав о том, что надо бы перекраситься, вышел из-за стола.
- Это он сейчас пошутил так, да? - с сомнением поинтересовался Нуно и тотчас решил послать подальше разыгравшееся воображение. - А что он вообще приходил? Его ж не звали.
- Проверял, нашли ли мы себе, где жить, - пояснила осведомленная Клер и ткнула Микеле пальцем в щеку. - Выходит, ты у этого пуси остановился?
Простонав, Локонте уперся лбом в столешницу, накрывая голову руками. О том, насколько он подчас жалел о своем согласии, лучше было даже не думать, обрекая себя разве что расшибиться о стену, чтобы выбить из уставшего черепа всю дурь.
- Он мне вообще проходу не дает, - прогудела жалоба в самый стол, гулко отзываясь в ушах. – Словно я его собственность или какой зверек.
- Разве не так? – Перо, наклонившись, ощутимо ткнула в оставленный накануне след на шее, который заметно алел на коже, не прикрытый волосами. Итальянец поморщился, тотчас потерев покраснение ладонью, и поднял глаза на бывшую соседку, отмахиваясь от нее. – Вижу, тебе не так уж плохо там живется.
Микеле пожал плечами, не опровергая ее слова. Доля смысла в них присутствовала, и, по сути, грех было жаловаться, однако все равно что-то неприятно день за днем оседало в душе, и склизкий длинный червь желания вернуть все, как было, извивался в легких, то и дело мешая свободно дышать. Засмотревшись на скользившие по столу отблески фонарей, итальянец вздрогнул от радостного вопля Нуно, усердно машущего рукой одной из проскочивших мимо официанток.
- Сегодня я угощаю! – он улыбнулся так широко, как только у него одного и получалось. – И не планируйте ничего на двадцатые числа.
- С чего бы это? – Клер, мгновенно уловившая обреченную на разоблачение недосказанность, вцепилась ногтями в умышленно не бритый подбородок музыканта, притягивая его к себе. – Ты что затеваешь, гнус?
Тот лишь растянул губы еще сильнее, хотя, казалось, это было уже невозможно, и гордо выдал уже не раз отрепетированное «Я женюсь». Гвалт, крики, суета – все это было искренне и бурно, но вскоре резкие звуки стали чрезмерно часто и сильно бить по барабанным перепонкам, довольно болезненно отзываясь в голове. Микеле, стойко выдержав около получаса активного веселья, практически неслышно исчез, сославшись на ночную смену на работе, однако его прощание быстро потонуло в новых тостах и бесконечно пополняемых стаканах, звеневших в унисон перебивавшим друг друга голосам.
Дым, профильтрованный уже уставшей от этого ежедневного насилия гортанью, шумно вырвался из ноздрей, разделившись на две равномерные струи. Флоран настойчиво ждал снаружи ресторана, сидя на бордюре неподалеку от входа и терпеливо изучал творящийся вокруг хаос, лишь начинавший набирать силу одновременно с притягиваемой ночью. Появившийся из дверей Ямин, заметив мельком знакомого француза, замедлил шаг, на мгновение остановился и хотел было ринуться дальше по улице, пытаясь разыскать остальной без вести пропавший персонал, однако замер, услышав обращение к себе.
- Ну и каково это?
- Прости, что именно? - Диб сделал шаг к так и не соизволившему встать Моту, перестав перебирать свои многочисленные записи и вполне равнодушно пытаясь вникнуть в суть вопроса.
- Остаться без своего паршивого притона, - не собираясь убирать руку с сигаретой от лица, Флоран покосился на стоящего рядом низкорослого мужчину, тщетно пытаясь спрятать ухмылку.
- А тебе какое дело? – тот моментально напрягся, готовясь к обороне и не ожидая подобного от прежде всегда казавшегося безобидного француза, который меланхолично сделал глубокий вдох и вновь уставился на назревавшую по ту сторону дороги драку.
- Да никакого, - он щелчком отбросил тлеющий окурок под ноги Ямину и потянулся за новой пачкой, спасавшей от утомительного ожидания и зашедшей в тупик беседы. - Я получил, что хотел.
- Ненадолго, можешь быть уверен, - зло проронил Диб, оскорбившись этим пренебрежительным жестом, и, не собираясь более терпеть откровенно не самое радушное общество, крутанулся на пятках и пружинящим шагом устремился прочь, делая себе заметку пересмотреть сведения о новом месте жительства Микеле.
Скупо отпраздновав новой сигаретой свою маленькую наглую победу, Флоран продолжил свое незамысловатое занятие, заключавшееся в созерцании уже вовсю разросшейся потасовки, находившейся на достаточном расстоянии, чтобы можно было позволить себе спокойно наблюдать за ней без опасений быть втянутым в нее.
Через некоторое время из ресторана вышел и сам Локонте, безмерно обрадованный новостями об удачно складывающейся жизни Нуно и скором открытии клуба, но в то же время удивленный тем, что верный француз все еще находился у дверей.
- Я же сказал, что подожду, - Мот приблизился к Микеле, подцепил рукой за подбородок и, прерывая попытки что-либо сказать, жадно впился губами в его приоткрытый рот, не позволив зародиться не единому жесту протестов.
- Ты что? – Локонте пораженно отступил, непроизвольно прикрывая место поцелуя тыльной стороной ладони, и тут же поинтересовался сквозь улыбку: - Неужели успел выпить? Тебе за руль-то можно?
- Можно, можно, не сомневайся, - мягко засмеялся Флоран, прижал к себе итальянца и, обхватив его за талию и щекоча дыханием висок, едва слышно сказал: - Я просто рад, что ты со мной.
Перетерпев этот эмоциональный приступ, Мот отступил, ослабив хватку, и наглядно достал ключи, кивком приглашая в автомобиль. Не до конца поверив этому сомнительному утверждению, Локонте ухмыльнулся, не видя причины для столь импульсивного поведения, но отчасти радуясь ему, и забрался в салон.
Сейчас ни о чем не хотелось думать – счастливые известия затмевали любые разногласия, проглатывая их, как простую воду, и без лишних движений утягивая за собой все лишние переживания и недовольства. Микеле проводил взглядом любимые улицы, утешая себя тем, что вскоре вновь будет регулярно видеть их и опять начнет ненавидеть ежедневное их однообразие, однако после той беспросветной тоски, что душила практически абсолютным бездельем, эта неизменность казалась святым постоянством, от которого лучше было не отказываться. А сейчас третий день подряд ждала одна и та же рутинная работа – перетягивать струны чужих инструментов и следить за тем, чтобы не самые адекватные подростки-полуночники не крали из по обыкновению пустовавшего по ночам магазина медиаторы.
Взгляд снова переместился на лишенный каких-либо эмоций затылок Флорана, и Локонте, поначалу считавший своим долгом и подчиняясь неудержимому желанию рассказать обо всем, что узнал за последний час, решил отложить свою затею до более подходящего времени. Например, до завтрашнего утра, или вечера, или пятницы. Или вообще до выходных.
@темы: Mikelangelo Loconte, Florent Mothe
-
-
17.08.2012 в 22:13-
-
18.08.2012 в 03:33А вот это по поводу блондинов...Ямин же неспроста засуетился)
-
-
18.08.2012 в 10:46-
-
18.08.2012 в 16:21Но вот мучить их еще недолго- скоро закругляюсь))
NB7, Солаль/Ямин, мне аж представить страшно...
Томоадепт, обещание назвать Флорана пусей выполнено ;D
-
-
18.08.2012 в 17:19-
-
19.08.2012 в 21:55прям не хочется, чтоб ты закруглялась(((
-
-
29.08.2012 в 19:00Вдохновения тебе!
-
-
29.08.2012 в 19:41assia., как в старой песне было: "Держаться нету больше сил" =)
-
-
29.08.2012 в 19:53*любит Автора*
-
-
29.08.2012 в 19:56-
-
31.08.2012 в 01:52