Герои: Микеле
Название: "Похищение"
Соавтор - Foxxy (за ее помощь в написании продолжения этого фанфика хочу выразить особую благодарность)
Жанр: гет /ангст с элементами романса и экшена
Размер: миди
Рейтинг: PG-15
Саммари: отражено в названии.
Дисклаймер: никто и ничто не мое
Предупреждения: ООС, присутствуют сцены насилия.
Статус: продолжение пишется
читать дальшеУже знакомый шелест открывающейся двери. Режущий глаза свет. Женский силуэт - плавные движения, тягучие жесты, копна медных волос , собранных на затылке. Мия. Он внутренне собирается.
Она медленно подходит к нему. Ближе. Еще ближе. Ловит его взгляд. Между ними натягивается невидимая линия. Микеле знает, что она пришла за ответом. Тишина наваливается темной грудой. Удар сердца. Еще. Ну что же ты, задавай свой вопрос. Она молчит. Только в васильковых глазах пляшут насмешливые огоньки. Не торопясь поднимает руки к голове, вынимает заколку - медные прядки рассыпаются по плечам. С блуждающей улыбкой тянет кончик завязки тонкой короткой туники, позволяя ей упасть на пол. Ее наряд балансирует на грани между провоцирующим и совершенно откровенным - изящный корсет поддерживает груди, почти полностью предлагая их нескромному взгляду, полупрозрачная юбка с большими разрезами колышется при каждом ее движении, переодически открывая верхнуюю часть бедер.
- Ты плохо выглядишь. Вижу эта ночь далась тебе нелегко - она нарочито растягивает слова.
Ни дать ни взять хищница, решившая поиграть со своей добычей.
- А ты как думаешь? - огрызается он, стараясь не обращять внимание на ее откровенный наряд.
- Знаю - мысли, сомнения, боль в руках... - она касается его лица, нежно гладит его по щеке. Ее ладонь, мягкая и теплая, неожиднно кажется ему обжигающей и шершавой. Он пытается увернуться, но тут же морщится от неудобного движения.
Ее пальцы добираются до его шевелюры, теребят волосы.
- Оставь, - Микеле сжимает зубы.
Нет, не избежать. Как же он этого не выносит! Чтобы кто-то портил ему прическу, ерошил ему волосы, дотрагивался до непослушных прядок. Ему всегда так непросто их уложить! Но в его положении остается только терпеть. Хочется вновь послать ее, но он вовремя вспоминает, что решил быть более сдержанным.
Ее лицо совсем рядом, едва уловимый свежий аромат ее духов щекочет ноздри, в уголках губ притаилась игривая улыбка.
Он хочет отвести взгляд, но она удерживает его.
- Поцелуй меня, – настигает его неожиданная просьба.
В первое мгновение он даже не осознает, о чем она просит.
- Всего один поцелуй.
- Разве ты не пришла узнать мое решение?
- Пришла. Но с этим можно подождать. Мне хочется, чтобы ты поцеловал меня.
- Нет. - слово вырвалось еще прежде чем он успел его осознать. Все благие намерения попытаться пойти на уступки трещали по швам. - С какой стати?
- Неужели тебе так противно подарить поцелуй красивой женщине?
- Красивой женщине - нет. Жестокой и сумасшедшей как ты - да.
Она тихо смеется.
- Я кажусь тебе жестокой и сумасшедшей?
Его лицо неожиданно оказывается сжатым между ее ладоней. Как между двумя тисками - не увернутся. И не оттолкнуть . Она сначала легко целует его сжатые губы, словно пробуя на вкус, проводит по ним языком, надавливает сильнее, преодолевая его сопротивление. Он мычит и пытается протестовать. Хочет пнуть ее ногой, но вовремя спохватывается. Любое резкое движение - это почти гарантированный вывих. Ощущение полной беспомощности сводит с ума. Ненавижу!
Их дыхание смешиваются, их взгляды сливаются, почти становясь одним целым. Единой вселенной, в которой бушует ненависть и ярость, страсть и жажда обладания, протест и власть. Она подчиняет его, переплавляя его сопротивление в бешенное желание отомстить за насилие. Миг - и он с силой сжимает зубами ее нижнюю губу и тут же ощущает во рту привкус крови - сладковатый и неприятный.
- Bastardo! - шипит она, отталкивая его.
На губе выступают капли крови. Она автоматически слизывает их языком, потом отворачивается и промокает их салфеткой. Негодяй. В душе тяжело начинает шевелится злость. И непонятное, почти забытое ощущение обиды. Он пытается спровоцировать ее, потерять контроль. Этого следовало ожидать. Хочет поиграть в героя. Надо вздохнуть. Взять себя в руки. Улыбнуться.
- Чудесный поцелуй. Сладость и страсть, - она разворачивается к нему. Та же улыбка – ироничная и провоцирующая, но с едва заметным с оттенком наигранности. – Правда последний выпад был лишним.
Микеле медленно слизывает ее кровь с губ, сплевывает на пол выражением гадливости на лице.
- Твоя просьба тоже была не вполне уместной.
- Разве? А мне кажется, что само место располагает к подобным просьбам. Тихо, темно и никто не сможет помешать , - она нарочно делает несколько шагов по комнате. Ткань колышется, приоткрывая бедра и ягодицы.
- Да и твое положение тоже, - добавляет она, разворачиваясь и окидывая его игривым взглядом.
- Мое положение как раз менее всего располагает к удовлетворению подобных просьб.
Издевается, стерва! Самое оно в его положении думать о поцелуях или страсти - руки потеряли чувствительность где-то пару часов назад, зато боль в вывернутых плечах стала еще более острой, а к ней добилась боль в спине и шее. Да и голова почему-то становится все тяжелее, уже начинает покалывать в висках. Наверное, от бессоницы.
- Значит тебя больше беспокоит твое положение нежели суть просьбы? Если я сниму тебя и развяжу руки, ты поцелуешь меня?
- Нет…место тоже не располагает…Как и ты сама, – огрызается Микеле.
Как же от устал! От всего. От этого разговора, от мыслей, от абсурдной ситуации, от этой женщины, от ее вкрадчивого голоса, ее бессмысленных вопросов, ее провоцирующих движений. От ее издевательств.
- Ах да? И что же так?
Он поднимает брови в придворном удивлении.
- Ты насильно привезла меня сюда, похитила, приковала, вывернула руки. И Теперь спрашиваешь, чем ты неприятна? Привыкла брать, что тебе хочется, покупать. А если не покупается – красть. Во всем. Даже в мелочах. Даже простой поцелуй. Ты подозревала, что откажу тебе, но ведь ты не привыкла получать отказы, верно? Нужно, чтобы наверняка. Чтобы не смог дернутся, двинутся. Чтобы взять то, что другой не желает дать тебе добровольно. Связать. Скрутить. Заставить. – его голос в конце дрожит от возмущения.
Влепить бы ему пощечину со всей силы! Рвущаяся наружу злость стирает с ее лица улыбку, плавит ее черты, делая почти некрасивой. Рука сама начинает подниматься вверх. Сейчас она ударит его. Хочется зажмурится, но Микеле заставляет себя смотреть ей прямо в глаза. Пусть ударит. Пусть подтвердит свою слабость.
Она делает вдох. Не сейчас. Еще не время.
- Ну что же ты остановилась? Бей. Я ведь связан и ничем не могу тебе ответить, - тихо говорит он.
- Если бы я освободила тебе руки ты бы ответил?, – одним прыжком она пересекает комнату, подхватывает его под подбородок, резко задирает голову. В ее взгляде столько неожиданной ярости, что ему хочется отшатнутся, - Ударил бы? Избил? По праву сильного? Потому что мужчина и значит сильнее?
- Судишь обо всех по себе? Признаешь только право силы? Это тебе нравится истязать меня, придумывать очередные унижения и издевательства. Таким образом ищешь себе оправдание? - шепчет он не менее яростно ей в ответ.
- А ты? Ты ищешь себе оправданий? Невинная жертва. Разве не ты напал на меня несколько часов назад? Чтобы ты сделал со мной, если бы не вмешалась охрана?
- Ничего. И ты знаешь это. Ты словно вымещаешь на мне свои прошлые обиды, приписываешь мне поступки, которые я не совершал, придумываешь мотивы, которые никогда не приходили мне в голову. Почему? Это твой способ устанавливать отношения? Око за око? Твое правило, в котором нет ни малейшей логики - мстить мне за что-то, чего я не делал...
Он бьет наугад. Хочется уязвить ее как можно сильнее, ужалить словесно - это его единственное оружие.
- Вместо тебя это делали другие. И сделал бы и ты, если бы у тебя была возможность...
"Делали другие"..."Сделал бы ты..." - ее слова неожиданно зацепились в памяти. Кольнуло смутное подозрение...еще не до конца осознанное...Но возможно все, с ним случившееся, наконец-то начинает обретать смысл.
- Ты снова приписываешь мне чужие "подвиги". Я никогда не подниму руку на женщину, даже если она внушает мне отвращение, как ты сейчас. Так ты похитила меня из мести? Чтобы заставить заплатить за обиды и боль, причиненные другими?
- Ты здесь, чтобы не позволить тебе причинить обиду и боль, как это сделали другие.
- Ты думаешь, что я мог бы причинить тебе боль? Я? Я бы наверное рассмеялся, если бы МНЕ не было бы так больно сейчас...
- Больно? Тебе? Сейчас? И ты считаешь, что это и есть настоящая боль? Это небольшое неудобство?
В ее глазах на секунду мелькает искреннее недоумение. Неужели он действительно считает, что в этот момент испытывает сильные мучения?
- А что ТЫ знаешь об этом?
- Слишком много того, что предпочла бы не знать, - отрезала она и отвернулась.
Черт! Черт! Черт! Ну почему ей не удалось сдержаться! Нельзя было позволять ему затягивать себя в этот бессмысленный обмен репликами. Дать ему повод для подозрений. Черт! Больше никаких ошибок.
Она развернулась – прежняя маска холодности и высокомерия.
- Ты подумал над моим предложением?
- Конечно.
- И принял решение?
- Да. Я отказываюсь от контракта. Твое предложение очень заманчиво, но я не могу сделать то, что ты хочешь от меня взамен. Слава не стоит такой жертвы.
Она зло прищурилась.
- Значит ты хочешь выжить в мире шоубизнеса и добиться успеха сам, не дав ничего взамен? Думаешь, что тебе удастся остаться чистым там, где другие пачкались в грязи, карабкаясь наверх? Моя цена кажется тебе слишком высокой для такого выгодного контракта?
- Потеря самоуважения не стоит славы. Именно это ты требуешь взамен – не просто ночь секса с тобой.
- Разве подарить удовольствие красивой женщине – это значит потерять самоуважение?
- Если бы искала только удовольствия…Я бы подумал. Не могу сказать, что согласился.... но я бы подумал. Но ведь ты не ищешь удовольствия – ты ищешь власти и унижения.
- Как я сказала – именно в этом мое удовольствие.
- Но для меня это неприемлемо.
- Значит твой ответ нет?
- Значит нет.
Все. Занавес. Так обычно бывает в пьесах. В театре - не в жизни.
- Что теперь? - устало спрашивает он. - Ты отпустишь меня?
Она зло смеется.
- Не будь таким наивным – конечно же нет. – ответила она, подтверждая его худшие подозрения. – Контракт был честным предложением в обмен на твое добровольное согласие. Ты отказался его дать - значит я заставлю тебя сделать то, что хочу. Без всяких сделок.
- Применишь силу?
- Ты не оставляешь мне выбора.
- Выбор всегда есть. Нужно только желание его найти, - шепчет он ей вслед. Но она уже не слышит.
Он стоит в круге света - руки бессильно повисли вдоль тела, опущенная голова, опущенные плечи, взгляд упирается в пол. Она несколько секунд наслаждается невероятно сладостным чувством победы. И его позой. Мой гордый ангел. Я знаю, тебе было нелегко. Ты долго сопротивлялся. Сколько мог. Язвил, иронизировал, пытался найти мои слабые стороны. Выпад, удар, отступление, снова выпад. Ты - достойный противник. И почти победил. Я признаю это. Но тело предало тебя. Сколько боли может выдержать человек? Ты когда -нибудь задавал себе вопрос? В любом случае теперь ты знаешь ответ. Ты проиграл. Проиграл собственному телу, не желающему больше испытывать такие муки. Кивнул головой в знак согласия, потому что в тот момент голос отказывался тебе повиноваться.
Теперь ты ждешь моего первого приказа. Уже подозреваешь, каким он будет. И знаешь, что тебе придется его выполнить. Мой поверженный ангел. Гордость очень идет тебе, Микеле. Но покорность идет тебе еще больше.
Она отходит к столу, садится верхом на стул, кладет подбородок на сплетеные на спинке руки. Так удобнее всего наслаждаться спектаклем.
- Я хочу чтобы ты разделся. Полностью и медленно. Чтобы я видела каждое твое движение.
Она слышит его едва заметный судорожный вздох. Страшная пытка. Еще страшнее всего того, что она сделала с ним до этого. Она знает, не может понять почему. Какая в сущности разница. Может быть когда-нибудь он расскажет ей. Впочем это неважно. Знает или она причину или нет - от этого ее наслаждение не станет менее острым.
Он медлит.
- Неужели раздеться перед женщиной кажется тебе столь страшной просьбой? - не удерживается она от ехидного вопроса.
Он награждает ее коротким, полным ненависти взглядом. И не удоставивает ответа.
Она не настаивает. Потому что знает ответ. Или догадывается.
Догадывается о том жгучем чувстве стыда и несоответствия, что вызывает в нем это простое действие. Раздеться перед кем бы то ни было и выставить на показ свое тело, которое втайне от всех он так и не смог принять, и которое мечтал изменить если бы это было только возможно. Он всегда раздевался в темноте, даже если оставался наедине с женщиной, и после всегда старался поскорее одеться вновь, или хотя бы прикрыться. Комплекс. Паранойя. Фобия. Так много определений. Он отдавал себе в этом отчет, но ничего не мог с собой поделать. Пару раз он даже был готов обратиться к психиатру, но всякий раз то же самое чувство стыда удерживало его.
- Итак?
Темные ресницы отбрасывают тени. Это – всего лишь роль. Очередная роль. Ромео в школьном спектакле, рокер на сцене, Моцарт в мюзикле - ты успел сыграть много ролей. Эта - не очень удобная и совсем неприятная, но тебе хватит опыта и сил. Ты ведь актер. И привык скрываться за маской. Вот так – побольше отстраненности и равнодушия, Прикрываешь глаза, чтобы я не смогла увидеть в них зарождающийся стыд. И дрожащие в уголках слезы поражения. Главное для тебя – не думать о том, что это ты раздеваешься. Не думать о себе, о своем теле.
Он пытается завести руки за голову, и тут же слабо охает от ожившей боли в едва не вывихнутых плечах. Проклятье! Как же он сможет раздеться, если руки словно неживые, и каждый миллиметр измученных мышц протестует и вопит о покое? Проклятая садистка! Даже и не подумает остановить эту пытку. Он сжимает зубы, выдыхает и снова медленно заводит руки за голову.
Тянет через голову спортивную куртку, кожаные браслеты застревают в манжетах. Слишком узких. Он мешкает, пытается продеть их, в конце концов в раздражении дергает, выворачивая рукава. Нарочно тянет время, аккуратно складывает куртку, ищет глазами, куда бы положить. В этом проклятом подвале нет даже мебели - один стол. Но к нему он не подойдет. Сворачивает и кладет куртку прямо на пол. Еще один вдох, еще одно усилие, стоившие ему нового витка боли. Он тянет через голову черную футболку, стараясь на этот раз, чтобы кожаные браслеты не запутались в рукавах. Так же аккуратно складывает ее, кладя поверх куртки. Едва заметно ежится, когда влажный и прохладный воздух подвала касается его кожи. Почему-то неодолимо тянет сплести руки на груди, чтобы хочь немного избавиться от накатывающегося чувства незащищенности. Это похоже на то, как снимать с себя защиту. Слой за слоем.
Она не торопит его. Почти задерживает дыхание, следя за каждым его движением, предвкушая момент, когда последняя часть гардероба упадет на пол. В будущем ему не раз придется раздеваться перед ней, он сможет привыкнуть, и будет делать это с изрядной долей равнодушия. Но сейчас он раздевается перед ней в первый раз, медленно, преодолевая себя, преодолевая свой стыд - и ее васильковые глаза светятся от наслаждения, которое она даже не пытается скрыть.
Слегка ссутулые плечи, грудь в черных завитках волос, пара черных ремешков с металлическими украшениями на шее - она делает глубокий вдох. Многие из моих знакомых даже не посмотрели бы в твою сторону. Глупые. Мне не нужны модели. Ты нравишься мне таким. Обычным, живым и несовершенным. Хочется дотронутся до тебя - пальцам, ладонью, губами. Нет. Надо подождать. Спектакль еще не закончен.
Он медлит.
- Твоя застенчивость очаровательна, но уже не вполне неуместна. - замечает она, сопровождая слова лукавой улыбкой. - Впрочем...если ты попросишь меня...я, возможно, соглашусь тебе помочь.
Она знает, что он скорее снова предпочтет оказаться на дыбе, чем просить ее о чем либо. Фраза брошена нарочно. И короткий, полный ненависти взгляд, убеждает ее в этом.
- Тогда продолжай сам.
Он изо всех сил сжимает зубы, так, что на лице начинают ходить желваки, потом медленно опускается на колено, развязывает шнурки на кроссовках, снимает их и ставит рядом с брошенной на полу футболкой. Снова поднимается, стягивает носки… один, потом другой…едва заметно вздрагивает, когда босые ноги касаются холодной каменно поверхности. Потом пытается расстегнуть пряжку на ремене - пальцы подрагивают и слушаются плохо. Он чертыхается про себя, нажимает сильнее, слегка царапает ладонь. Наконец пряжка поддается, он расстегивет пугавицу на поясе, потом молнию, помогает джинсам упасть на пол.
Она сидит, чуть подавшись вперед, буквально вбирая в себя взглядом его обнаженную фигуру. Он стоит, не шелохнувшись, низко опустив голову и по привычке чуть повернув ее к плечу и почти физически ощущает ее скользящий по нему взгляд. Стыд – мучительный и всепоглощающий - пригвождает к полу и замораживает его тело. Надо сдвинутся, что-то сказать, послать к черту – но он не может. Стоит, замерев, и позволяя себя рассматривать как музейный экземпляр, и кажется, что его постепенно опутывает липкой паутиной. Хочется стряхнуть ее с себя, принять ванну и смыть с себя ее назойливое внимание. Сейчас, в этот момент хочется не быть . Просто не быть и не существовать никогда в этом мире.
Она не спешит. Сидит, все также положив руки на подбородок и смотрит на него. Сколько раз мужчины раздевались перед ней – кто спокойно, кто гордо, кто старался прикрыть застенчивость скабрезными шутками. Он делает это молча, всеми фибрами души и тела источая отвращение, ненависть и всепоглощающий стыд. И эта взрывная смесь сводит ее с ума и пьянит не хуже игристого шампанского. Теплая волна возбуждения пробегает по ее телу.
- Осталось последнее… - наконец замечает она.
- Пошла ты…! – огрызается он. Все равно – пусть делает что хочет – зовет охрану, избивает его – снять последний предмет своего гардероба добровольно – это выше его сил.
Она еще секунду смотрит на него – видит его непреклонную решимость отказаться, слегка вздыхает. Жаль. Ладно – даже так этот спектакль был…великолепен.
- Я помогу тебе, так и быть , - мурлыкает она и поднимается.
Нарочито медленно подходит к нему вплотную, кладет ладонь ему на грудь, ощущает тепло его тела…Как электрический разряд…Невероятное ощущение... Наклоняется и легко касается губами его ключицы, вдыхает аромат его кожи. Еще поцелуй. Еще один. И еще. Его мягкие волоски на груди щекочут ноздри, она довольно улыбается. Он стоит – напряженный, замерший, похожий на статую…Ну! Неужели это так неприятно – когда женщина целует тебя. Глупый – твое тело предаст тебя еще раз, как сделало это совсем недавно. Немного терпения…Она тихонько смеется и, продолжая целовать, заходит ему за спину.
Проводит пальцем по небольшому едва заметному старому шраму. Медленно и нежно. Едва касаясь. Рубцы. Они украшают мужчину, и совсем не идут женщине…Женщине…она уже где-то слышала эти слова. Это не она произносит их. Почему ее голос стал таким низким? Мужским? И почему…почему у стоящего Микеле так изменилась фигура. Она проводит рукой по плечу. Женскому плечу, убирает со спины длинные (ну почему длинные) пряди…Откуда у Микеле длинные пряди? И почему медного цвета? Боже. Ей хочется вдохнуть, но воздух отказывается проходить в легкие. Она смотрит на свою руку и не узнает ее - широкая массивная ладонь, толстые пальцы, ногти подрезаны коротко и неровно. Пальцы медленно касаются женской груди, ласкают ее, играют с соском. Девушка вся сжимается от ласки, хочет отстранится, но не смеет. Ждет. Пальцы медленно соскальзывают вниз, проводят длинную линию вдоль живота, спускаются к лобку…ниже…еще ниже…если бы только удалось вдохнуть, но воздуха не хватает…она открывает рот…пытается кричать…крика нет…и воздуха нет..Нет!!!…
Мия вскакивает на кровати едва не уронив на пол лежащий на коленях ноутбук. Сон. Это был только сон. Сердце бьется где-то в висках, горло пересохло. Она делает несколько судорожных вдохов. Воздух, ей не хватает воздуха. Надо раскрыть окно...Она ставит компьютер на стол, подходит к окну, распахивает его, подставляя лицо прохладному воздуху, напоенному лесной хвоей. Делает глубокий вдох...
Это только сон.... Призраки прошлого...Его нет...Оно навсегда похоронено...И ее прежней нет - нет и не вернется. Никогда...
Она подходит к столику, наливает стакан воды. Надо успокоится. Нет, вода не годится. Открывает панель встроенного бара - виски, водка, мартини, ликеры...Берет бокал и наливает себе немного мартини. Делает несколько шагов и опусткается на диван... Выпивает глоток...Надо взять себя в руки. Это был только сон... Ее взгляд падает на экран монитора - ее пленник по-прежнему висит в камере. И это тоже был только сон. Она вздыхает. Почему именно он? Почему из всех, кто искал ее покровительства, она выбрала именно его? Первая мысль - показался ей легкой "добычей"? Само собой. Но если бы только это... А если копнуть поглубже? Память услужливо предлагает ей картинку - искренняя улыбка, от которой в уголках глаз появляются морщинки, прямой открытый взгляд, заразительный смех, поворот головы. Но ведь он далеко не модель. Тогда что? Энергия, открытость, искренность , которые уже давно не встречались ей в ее почти насквозь "прогнившем" мире. Но ведь он не единственный... Вокруг много похожих - молодых, талантливых, амбициозных, энергичных. Почему он? И почему именно ему после стольких лет удалось всколыхнуть замершие воды памяти?
Она смотрит на его изображение на мониторе...Почему ты не согласился? Отказался от поцелуя, отказался от контракта...Не испугался угроз..Думаешь я шутила? Не принял меня всерьез? Если так, тебя ждет сюрприз...
Название: "Похищение"
Соавтор - Foxxy (за ее помощь в написании продолжения этого фанфика хочу выразить особую благодарность)
Жанр: гет /ангст с элементами романса и экшена
Размер: миди
Рейтинг: PG-15
Саммари: отражено в названии.
Дисклаймер: никто и ничто не мое
Предупреждения: ООС, присутствуют сцены насилия.
Статус: продолжение пишется
читать дальшеУже знакомый шелест открывающейся двери. Режущий глаза свет. Женский силуэт - плавные движения, тягучие жесты, копна медных волос , собранных на затылке. Мия. Он внутренне собирается.
Она медленно подходит к нему. Ближе. Еще ближе. Ловит его взгляд. Между ними натягивается невидимая линия. Микеле знает, что она пришла за ответом. Тишина наваливается темной грудой. Удар сердца. Еще. Ну что же ты, задавай свой вопрос. Она молчит. Только в васильковых глазах пляшут насмешливые огоньки. Не торопясь поднимает руки к голове, вынимает заколку - медные прядки рассыпаются по плечам. С блуждающей улыбкой тянет кончик завязки тонкой короткой туники, позволяя ей упасть на пол. Ее наряд балансирует на грани между провоцирующим и совершенно откровенным - изящный корсет поддерживает груди, почти полностью предлагая их нескромному взгляду, полупрозрачная юбка с большими разрезами колышется при каждом ее движении, переодически открывая верхнуюю часть бедер.
- Ты плохо выглядишь. Вижу эта ночь далась тебе нелегко - она нарочито растягивает слова.
Ни дать ни взять хищница, решившая поиграть со своей добычей.
- А ты как думаешь? - огрызается он, стараясь не обращять внимание на ее откровенный наряд.
- Знаю - мысли, сомнения, боль в руках... - она касается его лица, нежно гладит его по щеке. Ее ладонь, мягкая и теплая, неожиднно кажется ему обжигающей и шершавой. Он пытается увернуться, но тут же морщится от неудобного движения.
Ее пальцы добираются до его шевелюры, теребят волосы.
- Оставь, - Микеле сжимает зубы.
Нет, не избежать. Как же он этого не выносит! Чтобы кто-то портил ему прическу, ерошил ему волосы, дотрагивался до непослушных прядок. Ему всегда так непросто их уложить! Но в его положении остается только терпеть. Хочется вновь послать ее, но он вовремя вспоминает, что решил быть более сдержанным.
Ее лицо совсем рядом, едва уловимый свежий аромат ее духов щекочет ноздри, в уголках губ притаилась игривая улыбка.
Он хочет отвести взгляд, но она удерживает его.
- Поцелуй меня, – настигает его неожиданная просьба.
В первое мгновение он даже не осознает, о чем она просит.
- Всего один поцелуй.
- Разве ты не пришла узнать мое решение?
- Пришла. Но с этим можно подождать. Мне хочется, чтобы ты поцеловал меня.
- Нет. - слово вырвалось еще прежде чем он успел его осознать. Все благие намерения попытаться пойти на уступки трещали по швам. - С какой стати?
- Неужели тебе так противно подарить поцелуй красивой женщине?
- Красивой женщине - нет. Жестокой и сумасшедшей как ты - да.
Она тихо смеется.
- Я кажусь тебе жестокой и сумасшедшей?
Его лицо неожиданно оказывается сжатым между ее ладоней. Как между двумя тисками - не увернутся. И не оттолкнуть . Она сначала легко целует его сжатые губы, словно пробуя на вкус, проводит по ним языком, надавливает сильнее, преодолевая его сопротивление. Он мычит и пытается протестовать. Хочет пнуть ее ногой, но вовремя спохватывается. Любое резкое движение - это почти гарантированный вывих. Ощущение полной беспомощности сводит с ума. Ненавижу!
Их дыхание смешиваются, их взгляды сливаются, почти становясь одним целым. Единой вселенной, в которой бушует ненависть и ярость, страсть и жажда обладания, протест и власть. Она подчиняет его, переплавляя его сопротивление в бешенное желание отомстить за насилие. Миг - и он с силой сжимает зубами ее нижнюю губу и тут же ощущает во рту привкус крови - сладковатый и неприятный.
- Bastardo! - шипит она, отталкивая его.
На губе выступают капли крови. Она автоматически слизывает их языком, потом отворачивается и промокает их салфеткой. Негодяй. В душе тяжело начинает шевелится злость. И непонятное, почти забытое ощущение обиды. Он пытается спровоцировать ее, потерять контроль. Этого следовало ожидать. Хочет поиграть в героя. Надо вздохнуть. Взять себя в руки. Улыбнуться.
- Чудесный поцелуй. Сладость и страсть, - она разворачивается к нему. Та же улыбка – ироничная и провоцирующая, но с едва заметным с оттенком наигранности. – Правда последний выпад был лишним.
Микеле медленно слизывает ее кровь с губ, сплевывает на пол выражением гадливости на лице.
- Твоя просьба тоже была не вполне уместной.
- Разве? А мне кажется, что само место располагает к подобным просьбам. Тихо, темно и никто не сможет помешать , - она нарочно делает несколько шагов по комнате. Ткань колышется, приоткрывая бедра и ягодицы.
- Да и твое положение тоже, - добавляет она, разворачиваясь и окидывая его игривым взглядом.
- Мое положение как раз менее всего располагает к удовлетворению подобных просьб.
Издевается, стерва! Самое оно в его положении думать о поцелуях или страсти - руки потеряли чувствительность где-то пару часов назад, зато боль в вывернутых плечах стала еще более острой, а к ней добилась боль в спине и шее. Да и голова почему-то становится все тяжелее, уже начинает покалывать в висках. Наверное, от бессоницы.
- Значит тебя больше беспокоит твое положение нежели суть просьбы? Если я сниму тебя и развяжу руки, ты поцелуешь меня?
- Нет…место тоже не располагает…Как и ты сама, – огрызается Микеле.
Как же от устал! От всего. От этого разговора, от мыслей, от абсурдной ситуации, от этой женщины, от ее вкрадчивого голоса, ее бессмысленных вопросов, ее провоцирующих движений. От ее издевательств.
- Ах да? И что же так?
Он поднимает брови в придворном удивлении.
- Ты насильно привезла меня сюда, похитила, приковала, вывернула руки. И Теперь спрашиваешь, чем ты неприятна? Привыкла брать, что тебе хочется, покупать. А если не покупается – красть. Во всем. Даже в мелочах. Даже простой поцелуй. Ты подозревала, что откажу тебе, но ведь ты не привыкла получать отказы, верно? Нужно, чтобы наверняка. Чтобы не смог дернутся, двинутся. Чтобы взять то, что другой не желает дать тебе добровольно. Связать. Скрутить. Заставить. – его голос в конце дрожит от возмущения.
Влепить бы ему пощечину со всей силы! Рвущаяся наружу злость стирает с ее лица улыбку, плавит ее черты, делая почти некрасивой. Рука сама начинает подниматься вверх. Сейчас она ударит его. Хочется зажмурится, но Микеле заставляет себя смотреть ей прямо в глаза. Пусть ударит. Пусть подтвердит свою слабость.
Она делает вдох. Не сейчас. Еще не время.
- Ну что же ты остановилась? Бей. Я ведь связан и ничем не могу тебе ответить, - тихо говорит он.
- Если бы я освободила тебе руки ты бы ответил?, – одним прыжком она пересекает комнату, подхватывает его под подбородок, резко задирает голову. В ее взгляде столько неожиданной ярости, что ему хочется отшатнутся, - Ударил бы? Избил? По праву сильного? Потому что мужчина и значит сильнее?
- Судишь обо всех по себе? Признаешь только право силы? Это тебе нравится истязать меня, придумывать очередные унижения и издевательства. Таким образом ищешь себе оправдание? - шепчет он не менее яростно ей в ответ.
- А ты? Ты ищешь себе оправданий? Невинная жертва. Разве не ты напал на меня несколько часов назад? Чтобы ты сделал со мной, если бы не вмешалась охрана?
- Ничего. И ты знаешь это. Ты словно вымещаешь на мне свои прошлые обиды, приписываешь мне поступки, которые я не совершал, придумываешь мотивы, которые никогда не приходили мне в голову. Почему? Это твой способ устанавливать отношения? Око за око? Твое правило, в котором нет ни малейшей логики - мстить мне за что-то, чего я не делал...
Он бьет наугад. Хочется уязвить ее как можно сильнее, ужалить словесно - это его единственное оружие.
- Вместо тебя это делали другие. И сделал бы и ты, если бы у тебя была возможность...
"Делали другие"..."Сделал бы ты..." - ее слова неожиданно зацепились в памяти. Кольнуло смутное подозрение...еще не до конца осознанное...Но возможно все, с ним случившееся, наконец-то начинает обретать смысл.
- Ты снова приписываешь мне чужие "подвиги". Я никогда не подниму руку на женщину, даже если она внушает мне отвращение, как ты сейчас. Так ты похитила меня из мести? Чтобы заставить заплатить за обиды и боль, причиненные другими?
- Ты здесь, чтобы не позволить тебе причинить обиду и боль, как это сделали другие.
- Ты думаешь, что я мог бы причинить тебе боль? Я? Я бы наверное рассмеялся, если бы МНЕ не было бы так больно сейчас...
- Больно? Тебе? Сейчас? И ты считаешь, что это и есть настоящая боль? Это небольшое неудобство?
В ее глазах на секунду мелькает искреннее недоумение. Неужели он действительно считает, что в этот момент испытывает сильные мучения?
- А что ТЫ знаешь об этом?
- Слишком много того, что предпочла бы не знать, - отрезала она и отвернулась.
Черт! Черт! Черт! Ну почему ей не удалось сдержаться! Нельзя было позволять ему затягивать себя в этот бессмысленный обмен репликами. Дать ему повод для подозрений. Черт! Больше никаких ошибок.
Она развернулась – прежняя маска холодности и высокомерия.
- Ты подумал над моим предложением?
- Конечно.
- И принял решение?
- Да. Я отказываюсь от контракта. Твое предложение очень заманчиво, но я не могу сделать то, что ты хочешь от меня взамен. Слава не стоит такой жертвы.
Она зло прищурилась.
- Значит ты хочешь выжить в мире шоубизнеса и добиться успеха сам, не дав ничего взамен? Думаешь, что тебе удастся остаться чистым там, где другие пачкались в грязи, карабкаясь наверх? Моя цена кажется тебе слишком высокой для такого выгодного контракта?
- Потеря самоуважения не стоит славы. Именно это ты требуешь взамен – не просто ночь секса с тобой.
- Разве подарить удовольствие красивой женщине – это значит потерять самоуважение?
- Если бы искала только удовольствия…Я бы подумал. Не могу сказать, что согласился.... но я бы подумал. Но ведь ты не ищешь удовольствия – ты ищешь власти и унижения.
- Как я сказала – именно в этом мое удовольствие.
- Но для меня это неприемлемо.
- Значит твой ответ нет?
- Значит нет.
Все. Занавес. Так обычно бывает в пьесах. В театре - не в жизни.
- Что теперь? - устало спрашивает он. - Ты отпустишь меня?
Она зло смеется.
- Не будь таким наивным – конечно же нет. – ответила она, подтверждая его худшие подозрения. – Контракт был честным предложением в обмен на твое добровольное согласие. Ты отказался его дать - значит я заставлю тебя сделать то, что хочу. Без всяких сделок.
- Применишь силу?
- Ты не оставляешь мне выбора.
- Выбор всегда есть. Нужно только желание его найти, - шепчет он ей вслед. Но она уже не слышит.
Он стоит в круге света - руки бессильно повисли вдоль тела, опущенная голова, опущенные плечи, взгляд упирается в пол. Она несколько секунд наслаждается невероятно сладостным чувством победы. И его позой. Мой гордый ангел. Я знаю, тебе было нелегко. Ты долго сопротивлялся. Сколько мог. Язвил, иронизировал, пытался найти мои слабые стороны. Выпад, удар, отступление, снова выпад. Ты - достойный противник. И почти победил. Я признаю это. Но тело предало тебя. Сколько боли может выдержать человек? Ты когда -нибудь задавал себе вопрос? В любом случае теперь ты знаешь ответ. Ты проиграл. Проиграл собственному телу, не желающему больше испытывать такие муки. Кивнул головой в знак согласия, потому что в тот момент голос отказывался тебе повиноваться.
Теперь ты ждешь моего первого приказа. Уже подозреваешь, каким он будет. И знаешь, что тебе придется его выполнить. Мой поверженный ангел. Гордость очень идет тебе, Микеле. Но покорность идет тебе еще больше.
Она отходит к столу, садится верхом на стул, кладет подбородок на сплетеные на спинке руки. Так удобнее всего наслаждаться спектаклем.
- Я хочу чтобы ты разделся. Полностью и медленно. Чтобы я видела каждое твое движение.
Она слышит его едва заметный судорожный вздох. Страшная пытка. Еще страшнее всего того, что она сделала с ним до этого. Она знает, не может понять почему. Какая в сущности разница. Может быть когда-нибудь он расскажет ей. Впочем это неважно. Знает или она причину или нет - от этого ее наслаждение не станет менее острым.
Он медлит.
- Неужели раздеться перед женщиной кажется тебе столь страшной просьбой? - не удерживается она от ехидного вопроса.
Он награждает ее коротким, полным ненависти взглядом. И не удоставивает ответа.
Она не настаивает. Потому что знает ответ. Или догадывается.
Догадывается о том жгучем чувстве стыда и несоответствия, что вызывает в нем это простое действие. Раздеться перед кем бы то ни было и выставить на показ свое тело, которое втайне от всех он так и не смог принять, и которое мечтал изменить если бы это было только возможно. Он всегда раздевался в темноте, даже если оставался наедине с женщиной, и после всегда старался поскорее одеться вновь, или хотя бы прикрыться. Комплекс. Паранойя. Фобия. Так много определений. Он отдавал себе в этом отчет, но ничего не мог с собой поделать. Пару раз он даже был готов обратиться к психиатру, но всякий раз то же самое чувство стыда удерживало его.
- Итак?
Темные ресницы отбрасывают тени. Это – всего лишь роль. Очередная роль. Ромео в школьном спектакле, рокер на сцене, Моцарт в мюзикле - ты успел сыграть много ролей. Эта - не очень удобная и совсем неприятная, но тебе хватит опыта и сил. Ты ведь актер. И привык скрываться за маской. Вот так – побольше отстраненности и равнодушия, Прикрываешь глаза, чтобы я не смогла увидеть в них зарождающийся стыд. И дрожащие в уголках слезы поражения. Главное для тебя – не думать о том, что это ты раздеваешься. Не думать о себе, о своем теле.
Он пытается завести руки за голову, и тут же слабо охает от ожившей боли в едва не вывихнутых плечах. Проклятье! Как же он сможет раздеться, если руки словно неживые, и каждый миллиметр измученных мышц протестует и вопит о покое? Проклятая садистка! Даже и не подумает остановить эту пытку. Он сжимает зубы, выдыхает и снова медленно заводит руки за голову.
Тянет через голову спортивную куртку, кожаные браслеты застревают в манжетах. Слишком узких. Он мешкает, пытается продеть их, в конце концов в раздражении дергает, выворачивая рукава. Нарочно тянет время, аккуратно складывает куртку, ищет глазами, куда бы положить. В этом проклятом подвале нет даже мебели - один стол. Но к нему он не подойдет. Сворачивает и кладет куртку прямо на пол. Еще один вдох, еще одно усилие, стоившие ему нового витка боли. Он тянет через голову черную футболку, стараясь на этот раз, чтобы кожаные браслеты не запутались в рукавах. Так же аккуратно складывает ее, кладя поверх куртки. Едва заметно ежится, когда влажный и прохладный воздух подвала касается его кожи. Почему-то неодолимо тянет сплести руки на груди, чтобы хочь немного избавиться от накатывающегося чувства незащищенности. Это похоже на то, как снимать с себя защиту. Слой за слоем.
Она не торопит его. Почти задерживает дыхание, следя за каждым его движением, предвкушая момент, когда последняя часть гардероба упадет на пол. В будущем ему не раз придется раздеваться перед ней, он сможет привыкнуть, и будет делать это с изрядной долей равнодушия. Но сейчас он раздевается перед ней в первый раз, медленно, преодолевая себя, преодолевая свой стыд - и ее васильковые глаза светятся от наслаждения, которое она даже не пытается скрыть.
Слегка ссутулые плечи, грудь в черных завитках волос, пара черных ремешков с металлическими украшениями на шее - она делает глубокий вдох. Многие из моих знакомых даже не посмотрели бы в твою сторону. Глупые. Мне не нужны модели. Ты нравишься мне таким. Обычным, живым и несовершенным. Хочется дотронутся до тебя - пальцам, ладонью, губами. Нет. Надо подождать. Спектакль еще не закончен.
Он медлит.
- Твоя застенчивость очаровательна, но уже не вполне неуместна. - замечает она, сопровождая слова лукавой улыбкой. - Впрочем...если ты попросишь меня...я, возможно, соглашусь тебе помочь.
Она знает, что он скорее снова предпочтет оказаться на дыбе, чем просить ее о чем либо. Фраза брошена нарочно. И короткий, полный ненависти взгляд, убеждает ее в этом.
- Тогда продолжай сам.
Он изо всех сил сжимает зубы, так, что на лице начинают ходить желваки, потом медленно опускается на колено, развязывает шнурки на кроссовках, снимает их и ставит рядом с брошенной на полу футболкой. Снова поднимается, стягивает носки… один, потом другой…едва заметно вздрагивает, когда босые ноги касаются холодной каменно поверхности. Потом пытается расстегнуть пряжку на ремене - пальцы подрагивают и слушаются плохо. Он чертыхается про себя, нажимает сильнее, слегка царапает ладонь. Наконец пряжка поддается, он расстегивет пугавицу на поясе, потом молнию, помогает джинсам упасть на пол.
Она сидит, чуть подавшись вперед, буквально вбирая в себя взглядом его обнаженную фигуру. Он стоит, не шелохнувшись, низко опустив голову и по привычке чуть повернув ее к плечу и почти физически ощущает ее скользящий по нему взгляд. Стыд – мучительный и всепоглощающий - пригвождает к полу и замораживает его тело. Надо сдвинутся, что-то сказать, послать к черту – но он не может. Стоит, замерев, и позволяя себя рассматривать как музейный экземпляр, и кажется, что его постепенно опутывает липкой паутиной. Хочется стряхнуть ее с себя, принять ванну и смыть с себя ее назойливое внимание. Сейчас, в этот момент хочется не быть . Просто не быть и не существовать никогда в этом мире.
Она не спешит. Сидит, все также положив руки на подбородок и смотрит на него. Сколько раз мужчины раздевались перед ней – кто спокойно, кто гордо, кто старался прикрыть застенчивость скабрезными шутками. Он делает это молча, всеми фибрами души и тела источая отвращение, ненависть и всепоглощающий стыд. И эта взрывная смесь сводит ее с ума и пьянит не хуже игристого шампанского. Теплая волна возбуждения пробегает по ее телу.
- Осталось последнее… - наконец замечает она.
- Пошла ты…! – огрызается он. Все равно – пусть делает что хочет – зовет охрану, избивает его – снять последний предмет своего гардероба добровольно – это выше его сил.
Она еще секунду смотрит на него – видит его непреклонную решимость отказаться, слегка вздыхает. Жаль. Ладно – даже так этот спектакль был…великолепен.
- Я помогу тебе, так и быть , - мурлыкает она и поднимается.
Нарочито медленно подходит к нему вплотную, кладет ладонь ему на грудь, ощущает тепло его тела…Как электрический разряд…Невероятное ощущение... Наклоняется и легко касается губами его ключицы, вдыхает аромат его кожи. Еще поцелуй. Еще один. И еще. Его мягкие волоски на груди щекочут ноздри, она довольно улыбается. Он стоит – напряженный, замерший, похожий на статую…Ну! Неужели это так неприятно – когда женщина целует тебя. Глупый – твое тело предаст тебя еще раз, как сделало это совсем недавно. Немного терпения…Она тихонько смеется и, продолжая целовать, заходит ему за спину.
Проводит пальцем по небольшому едва заметному старому шраму. Медленно и нежно. Едва касаясь. Рубцы. Они украшают мужчину, и совсем не идут женщине…Женщине…она уже где-то слышала эти слова. Это не она произносит их. Почему ее голос стал таким низким? Мужским? И почему…почему у стоящего Микеле так изменилась фигура. Она проводит рукой по плечу. Женскому плечу, убирает со спины длинные (ну почему длинные) пряди…Откуда у Микеле длинные пряди? И почему медного цвета? Боже. Ей хочется вдохнуть, но воздух отказывается проходить в легкие. Она смотрит на свою руку и не узнает ее - широкая массивная ладонь, толстые пальцы, ногти подрезаны коротко и неровно. Пальцы медленно касаются женской груди, ласкают ее, играют с соском. Девушка вся сжимается от ласки, хочет отстранится, но не смеет. Ждет. Пальцы медленно соскальзывают вниз, проводят длинную линию вдоль живота, спускаются к лобку…ниже…еще ниже…если бы только удалось вдохнуть, но воздуха не хватает…она открывает рот…пытается кричать…крика нет…и воздуха нет..Нет!!!…
Мия вскакивает на кровати едва не уронив на пол лежащий на коленях ноутбук. Сон. Это был только сон. Сердце бьется где-то в висках, горло пересохло. Она делает несколько судорожных вдохов. Воздух, ей не хватает воздуха. Надо раскрыть окно...Она ставит компьютер на стол, подходит к окну, распахивает его, подставляя лицо прохладному воздуху, напоенному лесной хвоей. Делает глубокий вдох...
Это только сон.... Призраки прошлого...Его нет...Оно навсегда похоронено...И ее прежней нет - нет и не вернется. Никогда...
Она подходит к столику, наливает стакан воды. Надо успокоится. Нет, вода не годится. Открывает панель встроенного бара - виски, водка, мартини, ликеры...Берет бокал и наливает себе немного мартини. Делает несколько шагов и опусткается на диван... Выпивает глоток...Надо взять себя в руки. Это был только сон... Ее взгляд падает на экран монитора - ее пленник по-прежнему висит в камере. И это тоже был только сон. Она вздыхает. Почему именно он? Почему из всех, кто искал ее покровительства, она выбрала именно его? Первая мысль - показался ей легкой "добычей"? Само собой. Но если бы только это... А если копнуть поглубже? Память услужливо предлагает ей картинку - искренняя улыбка, от которой в уголках глаз появляются морщинки, прямой открытый взгляд, заразительный смех, поворот головы. Но ведь он далеко не модель. Тогда что? Энергия, открытость, искренность , которые уже давно не встречались ей в ее почти насквозь "прогнившем" мире. Но ведь он не единственный... Вокруг много похожих - молодых, талантливых, амбициозных, энергичных. Почему он? И почему именно ему после стольких лет удалось всколыхнуть замершие воды памяти?
Она смотрит на его изображение на мониторе...Почему ты не согласился? Отказался от поцелуя, отказался от контракта...Не испугался угроз..Думаешь я шутила? Не принял меня всерьез? Если так, тебя ждет сюрприз...
@темы: Mikelangelo Loconte, Фанфикшн
-
-
06.06.2011 в 21:24