[mozartofans]

Название: Достичь желаемого
Автор: Жириновский
Рейтинг: NC-17
Фандом: Mozart, l'opera rock
Персонажи: Микеле, Флоран
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма
Предупреждение: OOC, Изнасилование
От автора: Плохо, конечно, когда твой лучший друг тебя полюбил... Но еще хуже, когда твой лучший друг охренел.
Посвящение: Рыбе моей мечты.
Статус: не закончен

Часть 4

Назойливый стук тревожил мутный, распыленный в воздухе сон. Он не унимался, бестактно вторгаясь в монотонную тишину, но, остановившись на несколько секунд, был подхвачен одновременным звоном мобильного.
Не было желания никого видеть, и Флоран лишь сильнее натянул на голову одеяло, мысленно прося оставить себя в покое.
- Открой Фло! Я знаю, ты дома, - неуверенно, но достаточно громко донеслось из-за дверей. – Это я…
Микеле. Приподнявшись на локтях, француз облегченно вслушивался в до боли знакомый голос. Самый близкий и, пожалуй, единственный, на кого можно было положиться, Микеле всегда поддержит несмотря ни на что, не задавая ненужные и неуместные вопросы.
Шум не унимался, вынуждая подняться и нацепить лежавший у кровати халат. Пересилив себя и боль плохо подчинявшегося тела, Флоран добрался до двери, тяжело опираясь о стены.
Итальянец замер на пороге, боясь поднять глаза. Ему, потерявшему веру в себя, хотелось сбежать, скрыться, исчезнуть. Но щелкнул вечно заедающий замок, повернулись петли, лишив возможности отступить.
- Чего застыл? – Послышались мягкие слова. – Заходи.
«Он ничего не знает», - облегченно пронеслось в голове. Микеле неспешно поднял голову и, встретив спокойный усталый взгляд, отшатнулся, чувствуя, как на миллиарды частиц разлетается столькими усилиями собранная смелость.
- Что такое? Я так плохо выгляжу? – Флоран слабо улыбнулся, растирая ладонью режущиеся от света глаза. Гость, словно очнувшись, помотал головой. – Тогда не стой там.
Послушно шагнув вперед, Локонте старался не смотреть на изнуренное лицо, на котором темными кругами и складками легла тень пережитого. Чувство вины серой пылью осело в легких и горле, мешая говорить, а искренняя радость Флорана от встречи с дорогим человеком разрывала на мелкие куски.
Не зная, что делать, Микеле снял с плеча сумку и чехол, ставя их в гостиной.
- Я тебе гитару принес, вот… - Он обернулся, замявшись. - Фло!
Тот медленно сползал на пол, цепляясь за стену и рассеянно блуждая по ковру взглядом. Локонте тотчас подхватил его, приложил ладонь ко лбу, проверяя температуру. Что если он действительно болен? Но жара не было, хотя бы это успокаивало.
Француз отбивался, уверяя в обыкновенной слабости, но тем не менее был едва ли не насильно уложен на диван. Микеле ринулся заваривать чай и искать хоть какие-нибудь лекарства, найдя в своем стремлении лишний повод сбежать в другую комнату. «Это я виноват», - звучала в голове, не унимаясь, одна и та же фраза.
Звон посуды, грохот открываемых шкафов, торопливые шаги. Флоран вслушивался в них, не замечая тонкой улыбки, скользившей по своим губам. Он был признателен за заботу, ему было приятно это суетное внимание. Но, несмотря на все доверие и на обещанную честность, рассказать ему не хватало духа, и подорванная гордость плетью секла позвоночник. Но больше всего не хотелось заставлять никого волноваться, стыдясь своего бессилия и вызывая лишь чувство жалости.
Горячий чай вился дымкой пара, нагревая чашку и распространяя до самых плеч мягкое тепло. Локонте хлопотал вокруг, раскладывая разбросанные всюду вещи по своим местам и одним своим видом даря довольно странное, но так необходимое спокойствие.
Ноги постепенно разминались, вновь обретая способность нормально двигаться, и в голове складывалась в единую картину жуткая какофония эмоций, загнавшая большую часть переживаний как можно дальше.
Сам Микеле не находил в себе сил, чтобы собственноручно разбить завесу покоя. Но вместе с этим неприятно ныло сердце: Флоран сам ничего не рассказал, скрыл, словно не верит, словно их никогда ничто не связывало.
Было больно находиться рядом – горькая вина жгла изнутри, выворачивая органы наизнанку, в узел завязывая нити нервов. Страх оказаться одному боролся со страхом не вынести гнета содеянного. Микеле упорно отгонял нахлынувшие переживания, подначиваемые соблазном опять ощутить ту любовь, что была вырвана силой.
А сейчас Флоран здесь, совсем близко, ослабевший и еще не до конца пришедший в себя, но в то же время бесконечно желанный. Нельзя было позволить себе повторить ошибку, пустив все на самотек, и поддаться очередной слабости.
- Мне пора домой, - Локонте пытался говорить искренне. – А ты поправляйся и…
Он запнулся, встретившись взглядом с Флораном, который, отставив опустевшую чашку и едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону, измученно и сонно попросил:
- Останься еще ненадолго, Мике.
Рухнула стена запретов, в один миг треснула броня, вынуждавшая держаться на расстоянии. Мысленно взвыв, итальянец оказался не способен противостоять и лишь, подойдя ближе, сел на ковер, поджав колени к груди и спиной упираясь в жесткий локоть дивана.
Безликое молчание обволакивало комнату, изредка нарушаемое негромкими фразами, произнесенными французом в пустоту и не требовавшими никаких ответов. Наконец, он уснул, утомленный собственным редеющим красноречием. Обернувшись, Микеле слушал его мерное дыхание, следил за тем, как опускалась и поднималась грудь, как разметались пряди волос, как дрожали ресницы.
Он не мог не мечтать о том, чтобы все было как раньше, все изменить и начать с нуля. Однако время не знало жалости, считая второй шанс чрезмерной роскошью.
Локонте встал с колен, избавляясь от остатков сомнений. Это должно было стать лучшим прощанием и одновременно последней возможностью выказать свою любовь, прежде чем проклятие совершённого навсегда перережет все, что когда-либо было между ними. Прошептав молитвы всем существующим богам, Микеле приблизился к спящему другу и навис над ним.
Он осторожно касался своими губами мягких губ Флорана, снова и снова до тех пор, пока тот не проснулся, и тотчас, держа его лицо в ладонях, впился глубоким теплым поцелуем. Когда француз пришел в себя от неожиданного пробуждения, Микеле уже спускался по груди и животу к паху, аккуратно гладя внутренние стороны бедер.
- Что ты… - Попытался отбиться Флоран, заливаясь краской и с ужасом глядя на итальянца. Тот, поднявшись, вместо ответа обнял его за шею и целовал, пока хватало дыхания, словно извиняясь за все то, что уже было, и за то, что будет.
Микеле вновь опустился на колени, еще сильнее распахнув халат. Язык замер у основания члена и скользнул до его головки, заставив Флорана вцепиться ногтями в покрывало, сминая его.
- Ты рехнулся, - просипел француз, сдавленна дыша и отталкивая растрепанную голову, но итальянец не сдавался и только прошептал, глядя снизу вверх:
- Я хочу сделать тебе приятно. Просто закрой глаза.
Микеле гладил возбуждавшийся орган, поначалу бережно обнимая его ртом.
Судорога волной прошла по телу. Флоран стиснул зубы, откинувшись назад и внутренним сгибом локтя скрывая лицо. Он с трудом смог бы объяснить, что происходило. Так легко завестись от прикосновений другого мужчины, более того – позволить ему ласкать себя. Более того – знать, что этим самым мужчиной был Микеле, который сейчас стоял на коленях и ублажал своего друга.
Все это казалось неправильным, неестественным, однако бороться с нахлынувшими эмоциями было уже поздно. Подчиняясь выдуманному ритму, Микеле двигался, размеренно дыша, и, ощущая всем языком каждую вену, постепенно наращивал темп.
Стало абсолютно плевать, что будет потом – нечего было терять, нечего было стыдиться, раз начал играть открыто и больше ничего не скрывать: ни свои чувства, ни свои ошибки, решившись пойти на риск. Он с каждым разом опускал голову все ниже, пытаясь как можно глубже охватить твердый член, одновременно не переставая гладить пальцами нежную кожу.
Флоран часто, сбивчиво дышал, закрывая пылающее лицо и едва сдерживая вырывающиеся стоны. Его тепло, его запах, его голос и даже солоноватый привкус во рту – Микеле хотел навсегда запомнить их, в тщетной и нереальной надежде снова пережить эти мгновения. Просто быть рядом, не испытывая ничего, он уже не сможет никогда, оттого сердце болезненно сжималось, закованное в страх и горечь.
Напряжение неумолимо нарастало. Флоран как никогда прежде чувственно реагировал на малейшие прикосновения, задыхаясь, беспомощно сжимал измятые покрывала. «Не надо, Микеле, хватит», - кружилось в голове, но тело умоляло об обратном.
Крупная дрожь пронеслась от паха и затерялась в волосах, отчего Француз уперся руками в лоб Локонте, через силу прохрипел:
- Остановись, иначе… - Микеле оставил просьбу без внимания. Он и сам понимал, что это предел, и потому лишь ускорил темп. – Стой, Мик!
Тысячи игл одновременно вонзились в мышцы, сводя скулы и заставив непроизвольно дернуться. Флоран уже не сопротивлялся и лишь отводил взгляд, чтобы не видеть, как его друг старательно сглатывает, так и не отпустив члена.
«Что же ты наделал? Как отныне смотреть тебе в глаза? Да как я сам допустил такое?..» - Он не знал, что делать дальше, не представлял, что должен сказать, и потому лишь запахнул халат, прикрывшись.
Микеле молча утер губы и сел на журнальный столик напротив француза. Глубокий вздох, второй, третий, дрожь сжатых в кулак рук, замирающее сердце. Теперь откладывать было нельзя, не имея иной возможности.
- Прошу… Флоран, выслушай меня.