Представитель сердитой молодёжи эпохи шпината. Эстет от извращенцев.
Автор: Patty-kun aka Luchenza
Бета: Halisa aka NaVi
Название: «Per la ricuperata salute di Ophelia»
Фандом: Mozart L’Opera Rock
Пейринг: Сальери/Моцарт
Рейтинг: PG
Жанр: романс
От автора: поиграем с реальными фактами?)
Факты: читать дальше«Существовало сочинение — кантата для голоса и фортепьяно «На выздоровление Офелии» (итал. Per la ricuperata salute di Ophelia, 1785), — написанное совместно Моцартом и Сальери по случаю возвращения на сцену певицы Анны Стораче».
«Нэнси Сторас (англ. Nancy Storace, Анна Селина Стораче, итал. Anna Selina Storace) — английская певица итальянского происхождения. Сторас была первой исполнительницей партии Сюзанны в «Свадьбе Фигаро» Моцарта. В 1785 г. из-за беременности Сторас на некоторое время потеряла голос, и ее возвращение на сцену было отмечено торжественным исполнением особой кантаты, сочинённой для этого случая совместно Моцартом и Антонио Сальери».
Кантата впоследствии была утеряна.
(с) Вики и всякое другое.
сам фанфик Сальери с недовольным выражением лица быстрыми шагами направлялся в гостиную, поправляя на ходу фрак. Моцарт, как всегда, объявился совершенно внезапно, безо всяких предупредительных писем. Пусть он гениален, но его нетерпеливость начала уже действовать на нервы. Сальери не без некоторого злорадства медленно закончил завтрак, но притвориться совершенно спокойным так и не удалось - оделся композитор уже поспешно, гадая, что же могло привести его друга-врага столь рано утром.
Входя в просторную гостиную, Сальери тут же увидел Моцарта, быстро меряющего её шагами. Услышав скрип паркета, Моцарт обернулся и просиял улыбкой.
- Сальери, друг мой! А я к вам с доброй вестью.
Сальери привычно пропустил полуфамильярное обращение мимо ушей и приблизился к гостю, стараясь сохранить на лице выражение безразличия и скрещивая руки за спиной.
- Так что же случилось?
- Анна Стораче возвращается на сцену, – сделав драматическую паузу, произнёс Моцарт, умышленно произнося имя на итальянский манер.
- О! – вырвалось у Сальери радостное восклицание. Он был приятно удивлён - Анна некогда превосходно пела в «Женитьбе Фигаро». Какая жалость, что сейчас эта опера запрещена. Но может быть, удастся снова добиться разрешения на постановку?.. В конце концов, у него, Сальери, имеются хорошие связи.
Моцарт из-под полуопущенных ресниц наблюдал за ним смеющимся взглядом. Сальери мог сколько угодно притворяться бесстрастным, мог высокомерно ругать его музыку, но, когда он слышал «Женитьбу Фигаро» или «Волшебную флейту», с его лица мгновенно слетало это невыносимое заносчивое выражение и появлялось другое, почти счастливое. Моцарт никогда не забудет и тот миг, когда Сальери однажды пришёл к нему и непривычно тихим голосом попросил дирижировать несколькими произведениями. После этого были забыты все прошлые обиды, но Сальери по непонятным Моцарту причинам продолжал ожесточённо держать дистанцию, разговаривая с Моцартом всегда подчёркнуто холодно. Впрочем, композитор смутно ощущал, что на это не стоит обращать внимания.
- Ах да! – Моцарт в два шага обошёл кресло, у которого стоял, и подошёл к столу, беря с него стопку листов. – Сальери, я начал одну кантату, посвящённую выздоровлению Анны. Не взглянете ли?
- Моцарт, вы смеётесь? – осведомился Сальери, принимая листы и мельком проглядывая прихотливый рисунок из нот. - В чём вам нужен мой совет? Уж не в том ли, как пишутся музыкальные произведения?..
Моцарт не ответил - он молча оперся на спинку кресла, ожидая. Сальери, что-то шепча под нос, просматривал страницу за страницей, временами то удивлённо хмыкая, то отстукивая пальцем по бумаге темп. Наконец он поднял голову.
- Хорошее начало, - сдержанно произнёс композитор, протягивая неоконченную партитуру. – В последней части я бы перешёл на…
- Так давайте вместе это завершим, – перебил Моцарт, серьёзно глядя на Сальери и не принимая обратно листы. На лице Сальери некоторое время отражалась внутренняя борьба. Наконец он вздохнул.
- Да, я был бы не прочь присоединиться к такому поздравлению. И как вы угадали? – он усмехнулся, черты его лица смягчились. - Проходите. Вина?..
***
Пламя камина потрескивало, кидая пляшущие отсветы на стену. Оба композитора сидели за столом, негромко совещаясь, и временами в кабинете раздавались тихие звуки клавиш фортепиано, перемежаемые скрипом пера. Напудренные парики, снятые по обоюдному согласию, лежали в стороне.
Сальери потёр уставшие глаза.
- Моцарт, перерыв. Я вас умоляю.
Тот недовольно цокнул языком.
- Сальери, как вы можете! – воскликнул он с весёлым возмущением. - Мы уже почти закончили.
Моцарт собрал разбросанные листы и начал просматривать их, бросая испорченные в огонь. Потом внезапно подскочил к фортепиано, наиграл несколько фраз и бросился обратно к столу, резкими росчерками пера зачёркивая неудачные ноты и вписывая другие. Сальери наблюдал за ним с полуулыбкой, развернувшись в кресле так, чтобы лицо его было в тени. Теперь Моцарт делал пометки в партитуре, время от времени советуясь с Сальери, отвечавшем ему вполголоса.
- Ваша часть превосходна, - заметил Моцарт держа перо и водя им по строкам. - Так гармонично и стройно…
Улыбка ушла с лица Сальери, он выпрямился в кресле и раздражённо отбросил лезущие в глаза тёмные пряди. Как он смеет свысока оценивать его музыку!
- Лесть здесь совершенно не уместна, герр Моцарт, – холодно ответил он.
Моцарт замер, затем с несвойственной ему медлительностью опустил перо в чернильницу, разгладил лист нотной бумаги и уже после этого посмотрел на Сальери.
- Вы несправедливы ко мне, - мягко заметил он. – Я совершенно искренен. И я действительно ценю ваше творчество.
- И потому критиковали его когда-то.
- Вот именно – «когда-то». Стоит ли вспоминать о прошедшем?.. Тем более, что и вы некогда…
Моцарт отвернулся, не договорив, и снова сосредоточился на процессе творения. Его губы шевелились, и изредка он в задумчивости проводил по ним мягким кончиком пера. Сальери, не отрываясь, смотрел на него, по его лицу скользили тени, создаваемые неверным светом камина.
- Сальери, как вы думаете, здесь лучше…
Что-то дрогнуло в лице Сальери при этом обращении. Неслышно он встал, подошел к Моцарту, который тут же обернулся на шаги, и, наклонившись, поцеловал его. Поцелуй длился мгновение; отстранившись, Сальери взглянул на ошеломлённое лицо композитора и с глухим стоном, не глядя, смял один из листов нотной бумаги.
- Забудьте, – хрипло произнёс он, отворачиваясь. Тут он почувствовал, что пальцы Моцарта крепко вцепились в его рукав.
- Я думал, что вы влюблены в мою музыку, – услышал Сальери его голос. - А вы…
Сальери всё так же хрипло рассмеялся.
- Как я устал от вас, Моцарт…
Он тяжело опустился в кресло, сгорбившись. В кабинете воцарилось давящее молчание.
- Сальери…
Пламя в камине трещало, разрывая тишину.
- Давайте продолжим.
***
Моцарт ожидал в гостиной уже около часа, с каждой минутой нервничая всё больше. Наконец он не выдержал, встал и начал ходить по просторной комнате. Шаг…второй…десятый… Мысли путались. Моцарт, в конце концов сбившийся со счёта, нахмурился, и быстро преодолев расстояние до двери, распахнул её. Пройдя через длинные коридоры, он ворвался в кабинет.
На кресле у камина сидел Сальери, бросавший в огонь нотные листы. Он поднял голову, нисколько не удивившись вторжению.
- А, это вы, Моцарт, - он кинул ещё одну страницу в камин, глядя, как пламя охватывает её со всех сторон. – Превосходное исполнение было, правда же?
- Сальери!.. Это ведь единственный экземпляр! – Моцарт в бессилии опустил руки, которыми хотел сначала вырвать остатки нот – несложно было догадаться, какое произведение сейчас исчезает в огне.
Сальери бросил в пламя последний лист, отряхнул ладони и посмотрел на Моцарта. Тот заметил, что под глазами композитора залегли тёмные тени.
- Странно, что вы всё ещё тут стоите, - заметил Сальери равнодушным голосом, вставая и отворачиваясь. - Представление закончилось, можно уходить. Извините, что не предлагаю отметить успешное исполнение кантаты, - он обхватил себя руками, будто ему было холодно.
- Сальери, вы…
- Уйдите.
- Нет, Антонио.
Сальери застыл – он почувствовал, как руки обхватили его предплечья, а у основания шеи ощутил тёплое дыхание.
- Вы даже не дали мне времени, чтобы всё осмыслить, - услышал Сальери тихий упрёк. Дыхание щекотало шею, по телу пробежала дрожь.
Сальери закрыл глаза.
- А Констанция? – не поворачивая головы, глухо спросил он.
Чуть слышный смешок, вызвавший новую волну мурашек.
- Вы хотите моего признания? Что ж… Констанцию я люблю как женщину, а вас – как музыку.
Последние звуки его фразы оборвались в полной тишине. Мгновение застыло. Замерла улица, замер огонь в камине, замер ветер, до того лениво перебиравший кистями тяжёлых бархатных штор. Замерли на стене тени двух великих композиторов.
- Сальери, так вы меня поцелуете уже когда-нибудь?..
У Моцарта был несомненный талант в разрушении драматических моментов. Сальери нервно засмеялся, спрятав лицо в ладонях, и ощущая, как подрагивает от смеха обнявший его и уткнувшийся ему в спину Моцарт.
Бета: Halisa aka NaVi
Название: «Per la ricuperata salute di Ophelia»
Фандом: Mozart L’Opera Rock
Пейринг: Сальери/Моцарт
Рейтинг: PG
Жанр: романс
От автора: поиграем с реальными фактами?)
Факты: читать дальше«Существовало сочинение — кантата для голоса и фортепьяно «На выздоровление Офелии» (итал. Per la ricuperata salute di Ophelia, 1785), — написанное совместно Моцартом и Сальери по случаю возвращения на сцену певицы Анны Стораче».
«Нэнси Сторас (англ. Nancy Storace, Анна Селина Стораче, итал. Anna Selina Storace) — английская певица итальянского происхождения. Сторас была первой исполнительницей партии Сюзанны в «Свадьбе Фигаро» Моцарта. В 1785 г. из-за беременности Сторас на некоторое время потеряла голос, и ее возвращение на сцену было отмечено торжественным исполнением особой кантаты, сочинённой для этого случая совместно Моцартом и Антонио Сальери».
Кантата впоследствии была утеряна.
(с) Вики и всякое другое.
сам фанфик Сальери с недовольным выражением лица быстрыми шагами направлялся в гостиную, поправляя на ходу фрак. Моцарт, как всегда, объявился совершенно внезапно, безо всяких предупредительных писем. Пусть он гениален, но его нетерпеливость начала уже действовать на нервы. Сальери не без некоторого злорадства медленно закончил завтрак, но притвориться совершенно спокойным так и не удалось - оделся композитор уже поспешно, гадая, что же могло привести его друга-врага столь рано утром.
Входя в просторную гостиную, Сальери тут же увидел Моцарта, быстро меряющего её шагами. Услышав скрип паркета, Моцарт обернулся и просиял улыбкой.
- Сальери, друг мой! А я к вам с доброй вестью.
Сальери привычно пропустил полуфамильярное обращение мимо ушей и приблизился к гостю, стараясь сохранить на лице выражение безразличия и скрещивая руки за спиной.
- Так что же случилось?
- Анна Стораче возвращается на сцену, – сделав драматическую паузу, произнёс Моцарт, умышленно произнося имя на итальянский манер.
- О! – вырвалось у Сальери радостное восклицание. Он был приятно удивлён - Анна некогда превосходно пела в «Женитьбе Фигаро». Какая жалость, что сейчас эта опера запрещена. Но может быть, удастся снова добиться разрешения на постановку?.. В конце концов, у него, Сальери, имеются хорошие связи.
Моцарт из-под полуопущенных ресниц наблюдал за ним смеющимся взглядом. Сальери мог сколько угодно притворяться бесстрастным, мог высокомерно ругать его музыку, но, когда он слышал «Женитьбу Фигаро» или «Волшебную флейту», с его лица мгновенно слетало это невыносимое заносчивое выражение и появлялось другое, почти счастливое. Моцарт никогда не забудет и тот миг, когда Сальери однажды пришёл к нему и непривычно тихим голосом попросил дирижировать несколькими произведениями. После этого были забыты все прошлые обиды, но Сальери по непонятным Моцарту причинам продолжал ожесточённо держать дистанцию, разговаривая с Моцартом всегда подчёркнуто холодно. Впрочем, композитор смутно ощущал, что на это не стоит обращать внимания.
- Ах да! – Моцарт в два шага обошёл кресло, у которого стоял, и подошёл к столу, беря с него стопку листов. – Сальери, я начал одну кантату, посвящённую выздоровлению Анны. Не взглянете ли?
- Моцарт, вы смеётесь? – осведомился Сальери, принимая листы и мельком проглядывая прихотливый рисунок из нот. - В чём вам нужен мой совет? Уж не в том ли, как пишутся музыкальные произведения?..
Моцарт не ответил - он молча оперся на спинку кресла, ожидая. Сальери, что-то шепча под нос, просматривал страницу за страницей, временами то удивлённо хмыкая, то отстукивая пальцем по бумаге темп. Наконец он поднял голову.
- Хорошее начало, - сдержанно произнёс композитор, протягивая неоконченную партитуру. – В последней части я бы перешёл на…
- Так давайте вместе это завершим, – перебил Моцарт, серьёзно глядя на Сальери и не принимая обратно листы. На лице Сальери некоторое время отражалась внутренняя борьба. Наконец он вздохнул.
- Да, я был бы не прочь присоединиться к такому поздравлению. И как вы угадали? – он усмехнулся, черты его лица смягчились. - Проходите. Вина?..
***
Пламя камина потрескивало, кидая пляшущие отсветы на стену. Оба композитора сидели за столом, негромко совещаясь, и временами в кабинете раздавались тихие звуки клавиш фортепиано, перемежаемые скрипом пера. Напудренные парики, снятые по обоюдному согласию, лежали в стороне.
Сальери потёр уставшие глаза.
- Моцарт, перерыв. Я вас умоляю.
Тот недовольно цокнул языком.
- Сальери, как вы можете! – воскликнул он с весёлым возмущением. - Мы уже почти закончили.
Моцарт собрал разбросанные листы и начал просматривать их, бросая испорченные в огонь. Потом внезапно подскочил к фортепиано, наиграл несколько фраз и бросился обратно к столу, резкими росчерками пера зачёркивая неудачные ноты и вписывая другие. Сальери наблюдал за ним с полуулыбкой, развернувшись в кресле так, чтобы лицо его было в тени. Теперь Моцарт делал пометки в партитуре, время от времени советуясь с Сальери, отвечавшем ему вполголоса.
- Ваша часть превосходна, - заметил Моцарт держа перо и водя им по строкам. - Так гармонично и стройно…
Улыбка ушла с лица Сальери, он выпрямился в кресле и раздражённо отбросил лезущие в глаза тёмные пряди. Как он смеет свысока оценивать его музыку!
- Лесть здесь совершенно не уместна, герр Моцарт, – холодно ответил он.
Моцарт замер, затем с несвойственной ему медлительностью опустил перо в чернильницу, разгладил лист нотной бумаги и уже после этого посмотрел на Сальери.
- Вы несправедливы ко мне, - мягко заметил он. – Я совершенно искренен. И я действительно ценю ваше творчество.
- И потому критиковали его когда-то.
- Вот именно – «когда-то». Стоит ли вспоминать о прошедшем?.. Тем более, что и вы некогда…
Моцарт отвернулся, не договорив, и снова сосредоточился на процессе творения. Его губы шевелились, и изредка он в задумчивости проводил по ним мягким кончиком пера. Сальери, не отрываясь, смотрел на него, по его лицу скользили тени, создаваемые неверным светом камина.
- Сальери, как вы думаете, здесь лучше…
Что-то дрогнуло в лице Сальери при этом обращении. Неслышно он встал, подошел к Моцарту, который тут же обернулся на шаги, и, наклонившись, поцеловал его. Поцелуй длился мгновение; отстранившись, Сальери взглянул на ошеломлённое лицо композитора и с глухим стоном, не глядя, смял один из листов нотной бумаги.
- Забудьте, – хрипло произнёс он, отворачиваясь. Тут он почувствовал, что пальцы Моцарта крепко вцепились в его рукав.
- Я думал, что вы влюблены в мою музыку, – услышал Сальери его голос. - А вы…
Сальери всё так же хрипло рассмеялся.
- Как я устал от вас, Моцарт…
Он тяжело опустился в кресло, сгорбившись. В кабинете воцарилось давящее молчание.
- Сальери…
Пламя в камине трещало, разрывая тишину.
- Давайте продолжим.
***
Моцарт ожидал в гостиной уже около часа, с каждой минутой нервничая всё больше. Наконец он не выдержал, встал и начал ходить по просторной комнате. Шаг…второй…десятый… Мысли путались. Моцарт, в конце концов сбившийся со счёта, нахмурился, и быстро преодолев расстояние до двери, распахнул её. Пройдя через длинные коридоры, он ворвался в кабинет.
На кресле у камина сидел Сальери, бросавший в огонь нотные листы. Он поднял голову, нисколько не удивившись вторжению.
- А, это вы, Моцарт, - он кинул ещё одну страницу в камин, глядя, как пламя охватывает её со всех сторон. – Превосходное исполнение было, правда же?
- Сальери!.. Это ведь единственный экземпляр! – Моцарт в бессилии опустил руки, которыми хотел сначала вырвать остатки нот – несложно было догадаться, какое произведение сейчас исчезает в огне.
Сальери бросил в пламя последний лист, отряхнул ладони и посмотрел на Моцарта. Тот заметил, что под глазами композитора залегли тёмные тени.
- Странно, что вы всё ещё тут стоите, - заметил Сальери равнодушным голосом, вставая и отворачиваясь. - Представление закончилось, можно уходить. Извините, что не предлагаю отметить успешное исполнение кантаты, - он обхватил себя руками, будто ему было холодно.
- Сальери, вы…
- Уйдите.
- Нет, Антонио.
Сальери застыл – он почувствовал, как руки обхватили его предплечья, а у основания шеи ощутил тёплое дыхание.
- Вы даже не дали мне времени, чтобы всё осмыслить, - услышал Сальери тихий упрёк. Дыхание щекотало шею, по телу пробежала дрожь.
Сальери закрыл глаза.
- А Констанция? – не поворачивая головы, глухо спросил он.
Чуть слышный смешок, вызвавший новую волну мурашек.
- Вы хотите моего признания? Что ж… Констанцию я люблю как женщину, а вас – как музыку.
Последние звуки его фразы оборвались в полной тишине. Мгновение застыло. Замерла улица, замер огонь в камине, замер ветер, до того лениво перебиравший кистями тяжёлых бархатных штор. Замерли на стене тени двух великих композиторов.
- Сальери, так вы меня поцелуете уже когда-нибудь?..
У Моцарта был несомненный талант в разрушении драматических моментов. Сальери нервно засмеялся, спрятав лицо в ладонях, и ощущая, как подрагивает от смеха обнявший его и уткнувшийся ему в спину Моцарт.
@темы: W.A. Mozart, Фанфикшн
)
